Когда поёт Флейта Любви

— Откуда ты знаешь? — недоуменно спросила она, говоря немного с набитым ртом.

Хота усмехнулся ее простоте. Она так сильно не походила на всех тех стандартно манерных девиц, которых ему пришлось повстречать за последние пару лет.

— Я вижу, что ты смотришь на меня, — столь же просто ответил Хота. София смутилась, но его простота ей в очередной раз понравилась.

— Ладно, — проговорила она, — тогда я спрошу у тебя кое о чем. Скажи, ты не будешь сердиться, если тебе не понравится этот вопрос?

Хота неожиданно рассмеялся. Она была такая необычная!

— Обещаю, что не рассержусь! — проговорил он сквозь смех, но София не разделяла его веселья. Все-таки вопрос был крайне серьезный!

— Хота! Почему ты выбрал именно Аниту? — с некоторым страхом спросила София и принялась внимательно слушать.

— В смысле выбрал? — переспросил Хота.

София поняла, что ей придется говорить более прямо.

— Ну в смысле… полюбил… — проговорила она, смущаясь.

Хота замер. Полюбил? Выбрал? Несколько мгновений он усиленно размышлял, и тут на него сошло озарение: София думает, что он влюблен в Аниту! Хота ошарашенно посмотрел на нее и изумленно произнес:

— Ты подумала, что я влюбился в Аниту???

— Да! Я все видела собственными глазами!

Хота изумился еще больше.

— Что же ты могла видеть?

— Твой поцелуй! — голос Софии звучал как-то дерзко, ведь за этим тоном голоса она пыталась спрятать свою боль.

Хота долго вспоминал, когда это он успел Аниту поцеловать, но ничего не мог вспомнить. Когда? И тут в его памяти всплыл момент, когда он поднял сестру на руки и, чтобы поддразнить прохожих, крепко чмокнул ее в щечку.

— Ах, ты об этом! — воскликнул Хота со смешком. — Так это же не поцелуй! Так, чмок…

София сильно удивилась, а потом вдруг раздраженно воскликнула:

— Хота! Я разочарована в тебе. Значит, мое поведение в усадьбе Бернсов ты называешь странным, а для тебя, значит, раздавать «чмоки» девушкам обычное дело?

Хота уже приготовил длинную речь о том, что Анита — это его единокровная сестра и что он вправе целовать ее в щеку, когда только захочет, но вдруг ему в голову пришла одна забавная мысль.

— А что тут такого? — притворился он, пряча улыбку. В нем проснулось дерзкое ребячество. Хота поднялся и быстро подошел к Софии, остановившись всего в полуметре от нее. Она недоверчиво смотрела на него снизу вверх, продолжая сжимать в одной руке кусок рыбы, а в другой — ломоть хлеба.

Хота резко наклонился к ней и прежде, чем она успела что-либо сообразить, оставил на ее щеке легкий поцелуй.

— Вот видишь! Это просто «чмок»! — поддразнил он ее, а София впала в ступор. Ей хотелось возмутиться и запротестовать, но его такое неожиданное прикосновение в прямом смысле вскружило ей голову.

Ей вдруг так захотелось нежности в свой адрес и любви! Она никогда ее не получала! Родители оставили ее, родственники использовали, а она ведь была нежной душой, уставшей все время быть одинокой.

Поэтому вместо возмущения София просто расчувствовалась. По ее бледному лицу потекли крупные слезы от осознания своего истинного одиночества. Хота своим глупым ребячеством разбередил ее старые раны.

Юноша изумился ее реакции так сильно, что не мог двинуться с места несколько мгновений.

— София! Почему ты плачешь? — прошептал он и всерьез испугался. Он присел около нее на корточки и попытался поймать ее опущенный взгляд. — Прости! Я опять обидел тебя! Я не хотел! Это все мой ужасный характер!..

— Нет! — неожиданно воскликнула София. — Это… мои проблемы… Я… — девушку вдруг наполнила решимость сказать ему правду, — я безумно завидую твоей Аните! Ты… ты не выбрал меня! Ты выбрал ее!

Когда же София попыталась отвернуться, Хота тут же воскликнул:

— Все совсем не так! Анита — моя сестра!

София пораженно замерла подняла на него поблескивающие во свете лампы глаза.

Хота вкратце рассказал о том, что его настоящее имя — Леонард Хоффманн и что они с Анитой — единокровные родственники, потерявшие связь еще в детстве и нашедшие друг друга совсем недавно. Изумлению девушки не было предела, но все, наконец-то, стало на свои места.

— Значит, ты поцеловал Аниту, потому что она твоя сестра? — ошарашенно проговорила София, стыдливо закусив губу.

— Конечно! — облегченно улыбаясь, проговорил Хота. — Или ты думаешь, что я раздаю поцелуи всем подряд?

София вспыхнула и схватилась за ту щеку, на которой Хота оставил свой озорной «чмок».

— Но я не твоя сестра! Почему же ты поцеловал меня? — пробормотала она смущенно, а Хота вдруг посерьезнел.

— Потому что… ты мне действительно нравишься, — также приглушенно ответил он, а София расширившимися от удивления глазами посмотрела в его лицо. Он был предельно серьезен и не шутил. Девушка еще колебалась несколько мгновений, а потом доверчиво спросила:

— Ты не шутишь? Это не выдумка?

Хота улыбнулся и ответил:

— Нет! Это абсолютная правда!

София засмущалась и покраснела. Она опустила взгляд в пол, но губы ее растянулись в улыбке.

Хота несколько мгновений рассматривал ее порозовевшее лицо, а потом осторожно присел рядом, протянул вперед руку, коснувшись ее скулы и… наклонился к Софии почти вплотную.

Девушка замерла, чувствуя, что сердце сейчас выскочит из груди, а в следующее мгновение Хота накрыл ее губы поцелуем.

На сей раз это был не просто «чмок».

Хотя притянул Софию к себе, углубил поцелуй, обнимая девушку за талию, а потом позволили своим пальцам зарыться в ее густые золотые волосы.

София разомлела, но через несколько мгновений стала отвечать ему тем же, пока их поцелуй не перерос в глубокую и бурную страсть.

Хоте пришлось приложить немало усилий, чтобы отпустить девушку.

После случившегося София была пунцовой еще, наверное, полчаса…

* * *

Пастор Моуди изумленно рассматривал старые пожелтевшие от времени бумаги, то и дело поправляя сползающие очки.