Когда приходит любовь

— Она вырастет здесь, как и мы выросли. Вы всегда будете принадлежать друг другу.

— Но не так, как бы мне хотелось принадлежать друг другу.

— Ты бы хотела видеть ее каждый день.

— Я бы хотела видеть ее каждый день. Я бы хотела, чтобы она забиралась в мою постель, когда не может заснуть. Я бы хотела, чтобы она приходила ко мне и рассказывала, что случилось в школе. — Я провела рукой по голубому атласу, стараясь разгладить его, хоть он и так был гладким, глаже некуда. — И все это могло быть. Но это было бы неправильно. — Я подняла на него глаза. — Тео, я всего лишь хотела поступить правильно.

Мне хотелось, чтобы он убедил меня, что я права. И он произнес слова, от которых у меня перехватило дыхание:

— Ну разумеется. Ты так устроена. Разве иначе я бы тебя любил так сильно?

Сомнений в том, что Тео меня любит, не существовало никогда. Он любил меня с четырех лет. Это я знала. Но даже эта неоспоримая двадцатисемилетняя новость заставила мое сердце забиться часто-часто, как у птички.

Теперь представьте следующее: жизнь, потраченная на то, чтобы ждать слов «Я тебя люблю», как поэмы. А тут тебе говорят эти слова как непреложную истину, как будто и говорить-то не стоит, и так все ясно. Как будто любовь Тео ко мне была миром, в котором мы жили всегда. Так оно, наверное, и было.

Когда дар речи ко мне вернулся, я сказала:

— Мне кое-что от тебя нужно.

Он улыбнулся своей открытой доброй улыбкой.

— Ты же знаешь, что можешь получить все. — И даже такой ответ не означал того, во что мне так легко было поверить, поскольку Тео Сандовал был по природе моногамен. Все, кто его знал, знали и это. «Держись», — сказала я себе.

— Я хочу объяснений, — заявила я дрожащим голосом. — Тот вопрос, который ты задал мне секунду назад? Проясни его, пожалуйста. Потому что, если ты имеешь в виду то, что мне бы хотелось… — Я замолчала. — Я бы ради этого пошла на все. — В глазах показались слезы. — Абсолютно все.

Он взглянул на меня с некоторым беспокойством и спросил:

— Здорово ударило, да?

— Ох, Тео, просто пришибло.

Тео не отвечал и смотрел на меня с сочувствием. У меня закружилась голова.

— Полагаю, с тобой этого не произошло, — заикаясь, произнесла я.

— Еще как произошло. — Он не сводил с меня глаз. — Только так давно, что я уже успел к этому привыкнуть.

— Как давно?

— Это мой секрет. — Он улыбнулся. — Я больше ничего не собираюсь от тебя таить, но этот мой.

Если вы думаете, что на чердаке зазвучала небесная музыка, с неба полился звездный свет и передо мной открылся светлый путь в будущее, вы сильно ошибаетесь. Вместо этого — обычное полуденное солнце. Корнелия сидит на полу. Тео — в безобразном оранжевом кресле.

— Хватит объяснений? — спросил Тео.

Я умею быть сдержанной. Но бывает, когда надо отбросить в сторону все приличия, пройти через комнату и плюхнуться к любимому на колени, полагаясь на все восемьдесят пять фунтов веса и на помощь силы тяжести, чтобы пригвоздить его к месту.

— Я тебя люблю, — сказала я.

Я обвила его шею руками, и мое лицо оказалось совсем близко от его лица, и он поцеловал меня. Я поцеловала его. Мы подарили друг другу поцелуи, какие могут быть лишь раз в жизни, раз в сто жизней, в тысячу жизней.

То, что я сказала раньше, правда. Настоящая жизнь не всегда дает желаемое. Самое главное — знать, что ты любишь.

А что сделать, чтобы тот, кого ты любишь, отвечал тебе взаимностью? О, друг мой, это великое чудо.

Когда вы влюблены, вы хотите рассказать об этом всем: рыбам в океане и фонарю на углу, послать эту новость через континенты и моря, чтобы все живущее за тебя порадовалось.

Когда ты любишь мужа собственной сестры или сестру жены, тебе в первую очередь следует известить семью.

Разговор первый.

Мой отец.

Тот же день.

Корнелия:Папа, мы с Тео влюблены друг в друга.

Папа (изумленно щурясь сквозь очки):Ты серьезно?

Корнелия (стараясь выиграть время):Ты хочешь сказать, серьезно ли я отношусь к Тео?

(Пауза.)

Папа:Если речь идет о тебе и Тео, это обязательно серьезно, так что я хочу сказать, серьезно ли то, что ты только что сказала.

Корнелия (от всей души):Да.

Папа (ухмыляясь):Тео не очень похож на Кэри Гранта.

Корнелия (ухмыляясь в ответ):Понятия не имею, о чем ты говоришь.

Папа:Не говори Олли, но я всегда этого хотел. (Глаза отца сияют, Корнелия робко стоит в их свете.)

Разговор второй.

Тоби и Кэм.

Ранний вечер, братья перебрасываются мячом и шутливо переругиваются.

Корнелия (стараясь перекричать шутливую перебранку):Эй, ребятишки, никогда не догадаетесь, что я сейчас скажу. Мы с Тео любим друг друга.

(Руки Тоби замерли на взмахе. Мяч упал на землю. Кэм рванул за ним галопом.)

Кэм (скулит):Я получил его после Олли!

Тоби:Заткнись, урод. Он мой!

(Дерутся.)

Корнелия:Я обожаю вас, ребята, вы это знаете?

(Тоби и Кэм выглядят довольными и смущенными.)

Затем они хватают Корнелию на руки и перебрасывают ее друг к другу под вечерними звездами.

Не стоит говорить, что переговоры прошли значительно спокойнее, чем можно было ожидать. Я легко отделалась. Я это знала и была вполне всем признательна, можете мне поверить. Признательна, признательна. В тот вечер я улеглась в постель, охваченная любовью к своей семье.

То, что я решила сообщить эту новость сначала отцу и братьям, было вызвано исключительно чувством самосохранения: зачем же сразу соваться в клетку с тигром?

Поняли? Это вовсе не трусость, а стратегия.

Разговор третий.

Клэр.

Утро за завтраком.

Корнелия:Мне нужно тебе кое-что сказать.

Клэр (не поднимает головы от миски с кашей):…

Корнелия:Выяснилось, что я влюблена в Тео. И знаешь что?