Когда пришли зомби

– Аня, по-твоему, твари вокруг нас чем-то принципиально отличаются от киношных зомби?

– Твари – чужие. В них нет ничего человеческого. Ты когда нибудь видел их стаю в пятьсот, тысячу особей?

– Даже не представляю, как такое вообще возможно – честно ответил Кот.

– Ну да, ты ведь автоном… Твари организуются. Их группы становятся более многочисленными, иногда – до нескольких тысяч особей. Они формирую волны, мигрируют.

– Аня, о чем ты говоришь?

– Если бы ты просидел на своем чердаке еще пару недель…

– Ну?

– Самая малая волна – полторы сотни особей. Таких, как ты, они просто захлестывают. Массой. Десятки тел, готовых стать основой для тарана, лестницей или валом для других. Лишь бы только почувствовать на губах вкус крови живого человека.

– Но разве это не зомби?

– Они чужие. Совсем непохожие на нас. Первые две недели в Южном я не выходила из лаборатории.

– И?

– Я хотела найти средство, чтобы вылечить их. Все проходили через это. Инфицированным прописывали курс лечения химиотерапией, граничащий со смертью – чтобы выжечь заразу внутри их, пусть даже после этого человек навсегда лишится здоровья. Излечившихся не было – больные или погибали или оставались «измененным». Выхода нет.

– Но ведь зомби…

– Их уже не спасти. Кот, срок твоего восстановления и обучения подходит к концу. Завтра твой последний день в госпитале, после этого ты едешь в экспедицию и все увидишь собственными глазами. Это правильно. Наша судьба решается там – за пределами Зоны.

– Аня, я так ничего не понял на счет изменившихся. Они – зомби! Я знаю их, я жил рядом с ними много недель!

– Зомби – это те, в ком ты можешь узнать своих близких.

– А если…

– Не узнавай. Их больше нет. Они – чужие. Точка.

Было действительно поздно. Луна уже прошла самую верхнюю точку небосвода и неумолимо катилась вниз. Самое время идти домой. Отряхнувшись и размяв затекшие после долгого сидения ноги, парочка стала возвращаться в поселок.

Кот до сих пор ощущал себя так, словно оказался в другом мире. Любая информация о том, что происходит за пределами безопасной зоны поселка, была очень важна для него. Тем более от Ани – он доверял ей. С каждым днем они становились ближе друг к другу.

– Кот, ты сильный человек. В тебе чувствуется характер.

– Ты это к чему?

– Многие «автономы» - те выжившие, которые долгое время провели в одиночестве, в изоляции – боятся показаться сильными. Симулируют самые разные болячки – от простуды до шизофрении, лишь бы снова не оказаться в «реальном» мире за пределами «Зоны». Понимаешь меня?

– Нет.

– Все ты понимаешь… уже насмотрелся. Ведь так?

– Ну, если ты про тех ребят с молочной фермы – их можно понять.

– Всех здесь можно понять! – резко сказала Аня.

– Подружка, ты забываешь кое о чем…

– Да ну? – удивилась Аня.

– Ты присоединилась к Федерации почти с самого начала. Убивала тварей в Южном и его окрестностях. Обустраивала поселок. Когда пришли зомби, ты всеми силами сопротивлялась им, верно?

– Так и было. К чему ты говоришь все это?

– Аня… как человек, ты достойна восхищения. Это правда. Но есть и другая правда – ты никогда не поймешь тех, кто неделями находился один на один с тварями. В одиночестве! Все время проходя по тонкой грани между сумасшествием и реальным миром… ты никогда не поймешь этого.

– Дурак ты.

– Что? – удивился Кот.

– То самое. Как был дураком, к кушетке наручниками пристегнутый, так им и остался.

– Обижусь.

– Зря. На самом деле, ты – везунчик. Многие тебе завидуют, хоть и вида не подают.

– Аня, о чем ты сейчас говоришь?

– Ты…

– Ну?

– Ты был один. Понимаешь? Вообще один. Когда твари пришли, ты просто спрятался от них на чердаке – твою историю санитарки рассказывают друг другу, как шутку. Ты – любимец фортуны, Кот.

– Десятки измененных пытались убить меня, если что…

– Фигня все это.

– А в лоб? – безо всяких шуток сказал Кот. Произошедшее с ним он не считал поводом для издевок. Слишком яркими были его недавние воспоминания. Исключений не было ни для кого.

К тому времени они подошли к домику, где жила Аня с подругами. Улицы были еле-еле освещены экономичными электрическими лампами, которые во время дождя все равно отключали от греха подальше. Но сейчас все они горели.

Аня подошла к стене дома и уткнулась в него лицом. Так она стояла несколько секунд, после чего развернулась и подошла вплотную к Коту. Черты ее лица заострились, а взгляд стал пронзительным, резким. Она словно постарела сразу на несколько лет.

– Что ты знаешь о судьбе своих родителей? Своей девушки, друзей?

– Я не хочу обсуждать это.

– А как я не хочу этого! Но придется. С мужем и ребенком мы жили в съемной квартире, когда начался Катаклизм. Я лечила их так, как могла. Использовала самые сильные антибиотики, которые воровала с работы – в аптеке такие не продаются. Только из-за этого, когда наши соседи «изменились» и стали рвать зубами своих близких, мой муж и ребенок все еще бились в лихорадке – я смогла только продлить их страдания.

– И?

– Я привязала их к кроватям. Когда лихорадка прошла и они стали уговаривать меня отвязать их… Ты ведь ничего не знаешь об этом, верно?

– Я слышал, что переход не происходит сразу. Так мне говорили.

– В наших мозгах слишком много человеческого Кот, оно долго умирает. И еще – это очень больно. Вначале Игорь кричал, потом уговаривал его убить. Потом… стал пытаться убить меня. Наверное, если бы в этот момент я не попыталась спросить помощи у соседей – так бы и осталась навсегда в той многоэтажке.

Я вышла в коридор и позвонила соседям. Спасла меня дверная цепочка – дверь оказалась запертой на нее и тварь, которая кинулась на меня, не смогла быстро ее открыть. Следом за ней подошли другие твари из этой же квартиры и вместе они начали выламывать дверь. Мне пришлось убегать.

– Аня, что стало с твоими близкими?

– Кот, ты слишком долго сидел на своем чердаке. Те, кого я привязала к кроватям – стали чужими. Тварями. Я вернулась в свою квартиру и крепко заперла дверь. После чего взяла мясницкий топор с кухни и отрубила головы тем, кто раньше был моим мужем и дочерью. Когда пришла в себя, я оделась, взяла необходимые вещи и продукты, топор и спустилась вниз.