Когда рассеется туман
Шрифт:
Ханна снова подошла к сестре.
— Пустишь, — твердо ответила она.
Рука Эммелин скользнула во внутренний карман.
— Нет.
И выдернула руку. Что-то блеснуло. Пистолет.
Ханна вскрикнула.
Робби рванулся к ней.
У меня отчаянно заколотилось сердце.
— Я тебе Робби не отдам. — Эммелин дрожащей рукой подняла пистолет.
Ханна часто задышала — мертвенно-бледная в лунном свете.
— Не будь дурочкой, Эмми.
— Я не дурочка.
— Тогда опусти пистолет.
— Нет.
— Ты же все равно не выстрелишь.
— Выстрелю.
— И в кого же из нас? — спросила Ханна.
Робби уже стоял
— Ни в кого, — продолжала Ханна. — Ведь правда?
Лицо Эммелин искривилось, и она всхлипнула:
— Правда.
— Вот и убери пистолет.
— Нет!
Я не смогла сдержать стона — трясущимися пальцами Эммелин поднесла оружие к виску.
— Эммелин! — воскликнула Ханна.
Эммелин уже рыдала, сотрясаясь всем телом.
— Отдай мне пистолет, — просила Ханна. — Давай поговорим. Все уладим.
— Как? — хриплым от слез голосом крикнула Эммелин. — Ты вернешь мне Робби? Или заберешь его себе — как забрала их всех? Па, Дэвида, Тедди?
— Ты ошибаешься, — пыталась возразить Ханна, но Эммелин ничего не слышала:
— Хватит! Теперь моя очередь!
И тут что-то грохнуло. Фейерверк. Все подпрыгнули. Лица заалели, сотни красных огоньков отразились в озере.
Робби закрыл глаза руками.
Ханна метнулась вперед, выхватила пистолет из ослабших пальцев Эммелин. Отскочила.
Эммелин бросилась к ней, лицо — маска из помады и слез.
— Отдай! Отдай, а то закричу! Если вы уйдете, я всем все расскажу! Расскажу, что вы сбежали, и Тедди тебя найдет, и…
Бах! На этот раз зеленый.
— …никуда не пустит. Он запрет тебя дома, и ты никогда больше не увидишь Робби, и…
Бах! Серебряный.
Ханна запрыгнула на какую-то кочку. Эммелин, рыдая, бежала к ней. Гремел салют.
Звуки музыки неслись над деревьями, над озером, над недостроенным летним домиком.
Робби втянул голову в плечи, зажал ладонями уши и стоял — бледный, с расширенными глазами.
Он зашевелил губами — слов не было слышно — и показал Ханне на Эммелин.
Бах! Красный.
Робби дрожал, кричал что-то. Лицо исказила паника.
Ханна испуганно обернулась к нему. Она-то все слышала. Уверенность ее куда-то исчезла.
Фейерверк кончился, с неба падали последние звездочки.
Тут и я услышала, что кричит Робби.
— Стреляй же! Стреляй! — надрывался он.
Кровь заледенела у меня в жилах.
Эммелин остановилась, как вкопанная.
— Ханна? — словно маленькая девочка, всхлипнула она. — Ханна!
— Стреляй в нее! — кричал Робби. — Она все испортит!
Он побежал к Ханне.
Та, не веря своим глазам, уставилась на него.
— Стреляй!
Робби будто с ума сошел.
— Я не могу, — ответила наконец Ханна. У нее затряслись руки.
— Тогда отдай мне пистолет. — Он подбежал уже совсем близко. — Я смогу.
Даже я поняла — и впрямь сможет. Отчаяние и решимость были написаны у него на лице.
Эммелин будто очнулась. Снова рванулась к сестре.
— Я не могу, — повторила Ханна.
Робби попытался выхватить у нее пистолет; Ханна отдернула руку, откинулась назад и вскарабкалась еще выше.
— Стреляй! — требовал Робби. — Или давай мне!
Ханна стояла на самой вершине кочки. Эммелин и Робби перед ней. Она переводила взгляд с одного на другого. Бежать было некуда.
Две вершины треугольника, не связанные третьей, расходились все дальше и дальше. Упругая нить достигла своего
предела.Она не порвалась.
Она стянулась обратно.
Вершины стремительно рванулись навстречу друг другу — верность, преданность, родная кровь. Столкновение. Катастрофа.
Ханна выбрала цель и спустила курок.
Кровь. Как много крови. На платьях, на лицах, в волосах.
Пистолет упал. Стукнулся о камни.
Ханна стояла рядом, пошатываясь.
Робби лежал на берегу. Вместо головы — каша из крови, костей, мозга.
Я стояла, оцепенев, в ушах грохотал пульс, меня бросало то в жар, то в холод. Потом затошнило.
Эммелин зажмурилась. Она не плакала, нет, уже нет. Вместо этого она издавала страшный звук, которого я никогда не забуду. Жуткое, сдавленное сипение. Воздух не проходил в стиснутое горло.
Не знаю, сколько прошло времени, как вдруг позади меня послышались голоса. Смех.
— Почти пришли, — донеслось до нас. — Сейчас сами увидите, лорд Гиффорд. Лестница еще не доделана — чертовы французы с их проволочками, но все остальное на высшем уровне.
Я вытерла рот и выскочила на берег из своего укрытия.
— Тедди идет, — сказала я, ни к кому не обращаясь. Разумеется, я была в шоке. Мы все были в шоке. — Тедди идет.
— Поздно, — сказала Ханна, яростно отряхивая волосы, обтирая лицо, шею. — Слишком поздно.
— Тедди идет, мэм.
Меня трясло.
Эммелин открыла глаза. Серебристо-голубая вспышка в темноте. Она встряхнулась, выпрямилась, нашла взглядом чемодан Ханны.
— Отнеси домой, — хрипло приказала она. — В обход.
Я заколебалась.
— Бегом.
Я кивнула, схватила чемодан и побежала в гущу деревьев. Голова отказывалась соображать. Я снова забежала в тень, остановилась, обернулась. Зубы стучали.
Тедди и лорд Гиффорд по тропинке вышли на берег.
— О господи! — Тедди резко остановился. — Что здесь…
— Тедди, милый, слава богу! — Порывисто обернулась к нему Эммелин и неожиданно ровным голосом объяснила:
— Мистер Хантер застрелился.
Сегодня я умру и наконец-то заживу по-настоящему.
Я расскажу все тебе и только тебе. Ты была со мной все эти годы и имеешь право знать, что, когда озеро обыщут в поисках тела, никто ничего не найдет. Я жива и здорова.
Мы начнем с Франции, а потом — куда глаза глядят! Неужели я, наконец, увижу маску Нефертити?
Оставляю тебе второе письмо, для Эммелин. Это предсмертная записка, хотя я вовсе не собираюсь умирать. Она должна обнаружить его завтра. Не раньше. Присмотри за ней, Грейс, ладно? Она быстро утешится. У нее так много друзей!
Окажи мне еще одну услугу. Это очень важно. Что бы ни случилось, держи сегодня Эммелин подальше от озера. Мы с Робби стартуем именно оттуда. И я боюсь, что она на нас наткнется. Она не поймет. Пока не поймет.
Я обязательно напишу ей. Как только все уляжется.
И последнее. Может быть, ты уже заметила, что медальон, который я тебе подарила — не пустой? Внутри ключ, секретный ключ к сейфу в банке Драммонда на Чаринг-кросс. Сейф на твое имя, Грейс, и все, что в нем лежит — твое. Я знаю, как ты относишься к подаркам, и все-таки прошу тебя — прими его и не оборачивайся назад. Не слишком нахально с моей стороны сказать, что это — твой билет в новую жизнь? Прощай, Грейс. Желаю тебе долгой жизни, полной приключений и любви. Пожелай мне того же самого…
Я знаю: ты умеешь хранить секреты.