Когда рыдают девы

По-прежнему сжимая в руке винтовку, Себастьян стремительно вошел в таверну «Черный дьявол». Перед его рубашки и жилета побагровели от впитавшейся крови Арсено, галстук отсутствовал, некогда элегантный вечерний сюртук свисал запыленными клочьями. Шляпу виконт потерял, а на грязной, с потеками пота щеке запеклась струйка крови.

– Иисус, Мария, Иосиф и святые угодники, – прошептала темноволосая пышногрудая девица за стойкой, когда Девлин остановился на пороге, прислонив ружье к бедру, и сузившимися глазами пробежал по прокуренному залу.

– Где Нокс? – требовательно вопросил Себастьян. Его слова отчетливо прозвучали над шумом отодвигаемых стульев и лавок и топотом тяжелых ботинок завсегдатаев заведения, спешивших убраться с дороги опасного посетителя. Буфетчица замерла на месте, распахнув глаза и приоткрыв губы, белые холмики ее полуобнаженных грудей вздымались от взволнованного дыхания.

– Где он, черт его дери? – повторил виконт.

– Гляжу, вам по душе театральные выходы? – донесся язвительный голос от двери в глубине зала.

Девлин обернулся. Через опустевшую таверну взгляды мужчин скрестились – две пары янтарных глаз, одинаково способных видеть в темноте и на значительное расстояние с ясностью, которая на большинство обычных людей производила впечатление нечеловеческой.

Или дьявольской.

Себастьян со стуком положил винтовку на поцарапанную столешницу:

– Возвращаю ваше ружье.

Губы собеседника выгнулись в легкой усмешке.

– Жаль, не мое. Его что, кто-то обронил?

– Где вы были час тому назад?

Джейми Нокс прошел в зал, все так же слегка улыбаясь – всегдашний черный сюртук, черный жилет, черный галстук, непроницаемая маска загорелого лица.

– Здесь, ясное дело. А почему вы спрашиваете?

– Встречали когда-нибудь француза по имени Филипп Арсено?

– Арсено? – Нокс нахмурился, будто стараясь сосредоточиться. – Может быть. Сложно сказать. Я – хозяин таверны, сюда многие захаживают.

– Лейтенант Филипп Арсено.

– А он утверждает, вроде мы с ним знакомы?

– Он мертв. Нынче ночью француза убили из ружья с расстояния примерно в триста ярдов. Не знаете никого, кто сумел бы сделать подобный выстрел?

– Редкое умение. Но не такое уж неслыханное.

– Ваш друг хвастал, будто вы способны попасть в голову бегущему за триста ярдов кролику. В темноте.

Хозяин таверны покосился на девушку, по-прежнему стоявшую за барной стойкой с вытаращенными глазами.

– Оставь нас.

Выходя через переднюю дверь, буфетчица задержалась на пороге и бросила на Нокса последний вопросительный взгляд, который тот проигнорировал. В таверне не осталось никого, кроме двоих мужчин.

Нокс неторопливо прошел за прилавок, достал из-под него бутылку бренди и откупорил ее.

– Вы, должно быть, разговаривали с моим старинным приятелем, Джеком Симпсоном. Он еще наболтает вам, словно я могу поймать на лету светлячка и слышать голоса мертвых. Но, между нами, я бы не советовал верить всем его россказням.

Себастьян прошелся по залу, окидывая взглядом низкие балки, массивный каменный камин, широкий очаг.

– Поговаривают, вы выиграли свое заведение в кости – или убили за него человека. Как же именно это было?

Собеседник выставил бренди и два стакана рядом с винтовкой.

– Я уже сказал: не стоит доверять всему, что обо мне толкуют.

– А еще я слышал, что вы сражались при Корунне. Лейтенант Арсено тоже участвовал в этой битве. Это там вы с ним познакомились?

– Никогда не встречал вашего Арсено, упокой, Господи, его душу. – Нокс разлил выпивку в два стакана и убрал бутылку. – Вот. Хлебните.

– Спасибо, нет.

– Вы чего? Думаете, отравить вас пытаюсь? – хохотнул владелец таверны и толкнул оба стакана по столешнице: – Пожалуйста. Берите любой, я возьму оставшийся. Это успокоит ваши подозрения?

Виконт неспешно приблизился и выбрал один из стаканов с янтарной жидкостью.

Блеснув желтыми глазами, Нокс поднял второй к губам и отпил большой глоток.

– Вот так. Ну что, подождем, не упаду ли я на пол, корчась в предсмертных судорогах? – Он потянул бренди снова, на этот раз смакуя. – Напиток что надо. Из поместья в окрестностях Ангулема.

– И как он попал в ваши погреба?

Собеседник ухмыльнулся:

– Предлагаете мне поверить, будто в ваших погребах не водится французского бренди?

– Арсено тоже был родом из винодельческой округи, Сен-Мало. Он как-то рассказывал мне, что у его отца есть виноградник. Вероятно, так вы с ним и встретились.

Нокс больше не улыбался.

– Говорю же вам, я никогда не встречался с этим человеком.

– Знаете, я все равно это выясню.

– Вот как выясните, тогда и приходите. Но на самом деле у вас на меня ничего нет – одни домыслы.

– Настолько уверены?

– Имей вы хоть что-нибудь, могущее сойти за доказательство, я бы уже беседовал не с вами, а с магистратами на Боу-стрит.

– Благодарю за бренди. – Себастьян поставил стакан на барную стойку и направился к выходу.

– Ружьишко свое забыли, – окликнул вслед Нокс.

– Оставьте себе. Оно вам может еще пригодиться.

Хозяин таверны рассмеялся, громко и звонко.

– Помните, я говорил, будто мой отец – кавалерийский офицер?

Взявшийся за дверную ручку виконт запнулся и оглянулся.

Нокс по-прежнему стоял за прилавком.

– Так я соврал. Моя мать не была уверена, кто из трех негодяев, с которыми она якшалась, заделал ей ребенка. Ее звали Нелли, она служила буфетчицей в «Короне и терновнике», в Ладлоу. По словам вырастившей меня женщины, Нелли утверждала, будто отцом ее крошки мог быть что английский лорд, что валлийский капитан, что конюх-цыган. Проживи матушка подольше, могла бы узнать в подросшем сыне его отца. Но она умерла, когда я был еще писклявым младенцем.

Себастьяна бросило в жар, ссадины на лице начали жечь. И вдобавок возникло престранное ощущение, будто он, словно незаинтересованный наблюдатель, со стороны смотрит на происходящее.

– Видел намедни на Гросвенор-сквер графа Гендона, – обронил Нокс. – У него со мной никакого сходства. Но тогда у него и с вами никакого сходства, верно?

Девлин распахнул дверь и вышел в теплую, ветреную ночь.

ГЛАВА 40

Гроза разразилась незадолго до рассвета. Завывающий ветер швырял по улицам потоки дождя, гром с силой артиллерийской канонады сотрясал стекла в оконных рамах.