Когда стакан наполовину полон

При этом высокая степень очистки и отсутствие примесей не спасают от головной боли. То есть дело не в сивухе? Или не только в ней.

Конечно же, есть вещи пострашнее любой самой сивушной сивухи, которые прячутся в бутылках с прозрачной, бесцветной жидкостью, но об этом её производители предпочитают скромно умалчивать.

Смешивание воды со спиртом – занятие не без подводных камней. Надо понимать, что чистой воды как таковой не существует в принципе. Вместе с водой в спирт попадает масса химических веществ, которые, вступая в реакцию друг с другом и со спиртом, образуют разнообразные соединения, иногда безвкусные и лишённые запаха, иногда отвратительные на вкус и вонючие, а иногда и попросту ядовитые. Предполагается, конечно, что для производства водки на заводе используется некая «исправленная вода», то есть вода, прошедшая предварительную очистку. Но мы же знаем, как всё обычно делается. А если при этом производитель ещё и экономит на фильтрах, то это вообще катастрофа. Неприятный вкус, противный запах напитка и головная боль на следующий день после возлияния гарантированы.

Почему не используют для производства водки дистиллированную воду? Да потому что эта вода, как и спирт, не имеет вкуса и запаха, и конечный продукт будет точно таким же. Поэтому вода должна быть умеренно минерализованная, с естественным вкусом. И от её состава и качества напрямую зависит, что получится на выходе.

Поскольку на вкус и цвет все фломастеры разные, не стану никому навязывать свою точку зрения. Коль уж вам по нраву разбавленный спирт, наслаждайтесь на здоровье. Но перепробовав разные сорта магазинного алкоголя, в конце концов, я пришёл к выводу, что самая лучшая водка – это коньяк. Если, конечно, уместно называть коньяком подкрашенную жжёным сахаром и обильно сдобренную ванилином смесь воды и дистиллята из отходов промышленной переработки винограда. Впрочем, если уж травиться, то хотя бы красиво и со вкусом.

3. В поисках альтернативы

Самогон, который мне впервые довелось попробовать, был ужасен. Во сто крат ужаснее самой отвратительной водки. Пищевод, пропуская через себя эту мутную, зловонную жидкость, отчаянно извивался и скручивался в жгут, а желудок начинал конвульсивно сокращаться, изо всех сил пытаясь вернуть её обратно. После двух-трёх подобных дегустаций я окончательно пришёл к выводу, что эту гадость тоже пить нельзя. Причем, если водку в случае необходимости употреблять время от времени допустимо, то от самогона нужно держаться подальше в любом случае. Поэтому всякий раз, когда мне предлагали оприходовать очередной образчик убойной деревенской сивухи, я поспешно убегал или притворялся мёртвым.

Но вот однажды мир в моих глазах перевернулся, посеяв в моей душе зерно сомнения.

Как-то обитатели соседнего офиса поднесли мне чайную чашку какого-то янтарно-жёлтого напитка с приятным конфетным запахом и сказали: «Пей!». «Что это?» – опасливо поинтересовался. «Ты пей! – был ответ. – Потом расскажешь, какое оно».

Неизвестный напиток был весьма неплох на вкус, но за этим вкусом чувствовались хорошо спрятанные градусы спирта. В процессе употребления алкоголь особо не ощущался, но, провалившись в желудок, янтарная жидкость взрывалась подобно глубинной бомбе, наполняя всё тело изнутри мягкими, но мощными волнами тепла.

«Что это?» – повторил я свой вопрос, небольшими глотками приговорив содержимое чашки. На что мне просто ответили: «Самогон». Первая мысль, возникшая в моей медленно, но уверенно пьянеющей голове, была: «Не может быть!». Но чувства, опыт и соседи утверждали обратное.

Для чистоты эксперимента было заказано пару литров этого загадочного напитка. Дегустация в несколько подходов показала всё тот же результат: пить можно и даже нужно. Но не было ответа на главный вопрос: как отвратительная жидкость могла превратиться в напиток, по всем статьям превосходящий среднестатистический коньяк?

Как говорят, для западного человека в любом деле важен результат. А для восточного – процесс достижения результата. Так вот, в вопросе алкоголя я человек абсолютно восточный. Я хочу наслаждаться запахом и вкусом в ходе погружения в изменённое состояние. Главный критерий нормального алкоголя для меня – отсутствие желания его немедленно чем-то запить или закусить после принятия очередной дозы. Хороший же алкоголь, кроме вышеперечисленного, должен ещё иметь красивый цвет, приятный запах и богатый вкусовой букет. Абсолютное большинство водок этому критерию не соответствуют даже минимально. Пили мы и знаменитый «Русский стандарт», и «Хортицу» во множестве её ипостасей, и ещё много чего. Дешёвые сорта неизменно разят ректификатом и различаются лишь степенью мерзости. В более дорогой водке смягчители и ароматизаторы заглушают спирт, что позволяет пить её относительно комфортно. Однако смаковать её небольшими глотками, как любят делать французы со всем, что горит, не получится.

Впрочем, русские люди – не французы. Русские люди должны пить водку. Потому что русский человек рождён для страданий. Вы почитайте Достоевского и прочих классиков. Герои этих произведений не могут пить вино, портвейн или, упаси Бог, какой-то там коньяк. Только один напиток к лицу русскому человеку – водка, горькая, как сама жизнь.

В окопах двух мировых войн французским солдатам раздавали – страшно сказать! – вино! Но суровый русский солдат не будет хлебать какую-то бормотуху. Суровый русский солдат примет сто грамм такого же сурового напитка – и пусть весь мир содрогнётся!

Советские виноделы даже в креплёные вина вроде портвейна додумались лить ректификат. Никакого виноградного спирта – только хардкор!

Но мы-то не герои Достоевского, нам страдать ни к чему. Мы хотим получать от алкоголя удовольствие – и гастрономическое, и эстетическое. Поскольку водка для этого мало подходит, нужно искать ей замену.

На некоторое время я обрёл утешение в коньяке. Хотя все дешёвые отечественные коньяки – это та же водка, только сделанная из виноградного спирта и закрашенная жжёным сахаром. Среди них найдётся немало ужасных вещей похуже самой отвратительной водки. Как-то нами был куплен коньяк «ЖЗЛ», который не смог заставить себя выпить даже мой собутыльник-юрист, прожжённый алкоголик, вливавший в себя ни разу не поморщившись по две бутылки водки в течение рабочего дня. Попадаются и более-менее пристойные экземпляры. Например, коньяк «Закарпатский» или одесский «Болград». Последний, конечно, сильно смущает своим неестественно тёмным цветом – его явно красили, потому что для настоящего коньяка такой цвет ненормален. Чтобы так потемнеть, коньяк должен лет тридцать провести в бочке и превратиться в спиртовой экстракт дуба с парализующим челюсти, вяжущим древесным вкусом. А «Болград» на вкус весьма недурён. Во всяком случае, не хуже «элитных» коньяков категорией немного повыше.

Виски и ром, будучи единожды опробованными, не вызывали у меня желания повторить. Потому что, будучи вдвое дороже нашего заурядного, но вполне съедобного коньяка, они оказывались раза в три хуже. Впрочем, скорее всего, это были какие-то гаражные поделки на основе ректификата. А приличный виски, действительно пахнущий шоколадом и ванилью, никак не вписывался в наши бюджеты и по этой причине для регулярного потребления совершенно не годился.

Разумеется, в процессе дегустации, а также до и после оной меня одолевали различные вопросы. Например, почему из вполне приличного спирта без запаха и вкуса получается такая мерзкая и вонючая водка? Почему напитки с одним и тем же названием так разительно отличаются друг от друга? Откуда такая дикая разница в цене между очень похожими сортами алкоголя? И самый главный – как из зловонной, тошнотворной жидкости под названием самогон получается нечто, вполне приятное по вкусу и запаху?

К тому времени я, во-первых, свёл близкое знакомство с несколькими шедеврами самогоноварения, а во-вторых, выяснил, что виски и коньяк – это тоже самогон, только прошедший определённую обработку. Сам собой напрашивался вывод, что всё дело в некой технологии, а ужасное качество магазинного алкоголя – в её нарушении, спешке и экономии на ингредиентах в погоне за длинным рублём.

Рассуждая дальше в этом направлении, я пришёл к мысли, что стоит лично попробовать произвести алкоголь в домашних условиях.

Надо сказать, что раньше я уже пробовал заниматься чем-то подобным. В школьные годы мы делали из подножного корма самодельное пойло, которое называли вином. На самом же деле это была фруктовая брага – перебродившая смесь ягод и фруктов, воды и сахара, обильно насыщенная пузырьками углекислого газа и потому, несмотря на весьма малую крепость, обеспечивавшая сногсшибательный эффект для наших нетренированных организмов. Но теперь речь шла о крепком алкоголе, потому что пиво, вино и прочая слабоалкоголка были уже неинтересны.