Когда сталкиваются миры

— Простите меня, — сказал он, отстав от остальных и придержав Ен за руку, — знаю, что кажусь вам… неприятным… просто не хочу больше ни лгать, ни пытаться выглядеть лучше, чем есть на самом деле. Только не с вами, Ен Фоулкс. И простите за то, что столь резко высказался при вас. Я причинил вам боль? Вы считаете меня… грязным?

— Я чувствую себя тяжело после вашего признания, — откликнулась Ен, — но это правильно. Я не считаю вас грязным. Вы нравитесь мне, Илосович Стейн. И я предпочитаю знать все о человеке, к которому испытываю… что-то.

Валет взял руку девушки и прижал к губам.

— В этом ваше отличие от матери, — сказал он, — для вас действительно не существует барьеров и преград. И вы не стали бы презирать человека лишь потому, что он оказался заложником обстоятельств.

— Только не я, — покачала головой Ен, — мне хорошо известно, что значит быть несвободным в своем решении.

========== 8 ==========

Они отыскали еду и питье, и даже немного сладкого грибного вина, глоток которого исцелял любые ран и придавал сил. Алиса с удивлением наблюдала, как Ен старается держаться поближе к Стейну. Саму её покоробило признание Валета, как будто по сердцу провели мокрой грязной зловонной тряпкой. Почему-то вспомнилось лицо Уилли, её старшего сына. Почему? Что общего имел её чистый и добрый мальчик с этим выродком? Алиса неуютно поежилась, не желая возвращать в памяти услышанный случайно разговор между Уилли и Джеком Фоулксом. Она попыталась забыть этот разговор тогда, это было легче, чем осознать, что внутри её мальчика что-то сломалось. Она не желала думать, вспоминать, но прошлое возвращалось.

«Ты не знаешь, каково это, отец! И не говори мне о позоре! Это твоя проклятая школа сделала меня таким! Я умолял тебя забрать меня оттуда! Помнишь, что ты сделал, отец? Помнишь, как отшвырнул меня? Так что не смей говорить мне, что я — позор фамилии! Ты меньше всех имеешь на это право!»

Алиса вздохнула, прижав руку к ноющему сердцу. Уилли тогда просто хлопнул дверью и ушел, оставив отца во власти гнева. Джек так и не простил ему этот уход, а Уилл не простил Джека. Алиса виделась с сыном после размолвки, навестила его в небольшом имении, которое Уилл приобрел на первые заработанные деньги. Он был финансистом от Бога, работал вначале на отцовскую компанию, потом отделился. Собственно, отделение и нежелание Уилли жениться на невесте, выбранной для него отцом, и стало причиной их размолвки.

— Вернись, сынок, — просила она, глядя, как молчаливый ловкий слуга накрывает на стол к чаю, — твой отец резкий человек, но он не хотел тебя обидеть.

— Всё куда сложнее, мама, — сказал Уилли, глядя на неё потемневшими глазами, — дело не только в нем, не только и не столько в нем… прошу тебя, оставим этот разговор. Он не принесет ничего кроме боли нам обоим. Тебя я всегда буду рад видеть. Но только тебя и Ен.

Это было всё, что он сказал тогда. Она предпочла принять его решение, чем задумываться над ним, как задуматься и над тем, почему Уилли после возвращения из школы брал в услужение только юношей и водил тесную дружбу с юными актерами китайской оперы.

Они отдыхали всего час или около того. Валет тем временем разжился оружием, собрав в кучу всё найденное в оружейной комнате и бросив на стол в гостевой. Алиса с некоторым облегчением надела перевязь с коротким мечом, Ен взяла длинный палаш из синеватого металла, Шляпник выбрал шотландский клеймор, а Шан обзавелась небольшим кинжалом.

— Из окна я видел пару коней на полянке возле розовой рощи, — сказал Валет, надевая перевязь с длинным тяжелым мечом, — один из них — мой Красный Барс.

Он вышел так стремительно, что едва не снес плечом дверной косяк. Алиса проводила взглядом метнувшуюся следом Ен. Сомневаться не приходилось — её девочка имела несчастье влюбиться в это чудовище.

Ен любила лошадей. Потому сердце её вспыхнуло от восхищения и примешавшегося к нему сострадания при виде некогда могучего, но теперь порядком исхудавшего черного коня. Стейн бросился к этому великану, обняв его за шею, что-то тихо говоря. И конь ответил ему не только тихим радостным ржанием, но и фразой, произнесенной на человеческом языке.

— Хозяин… я ждал… я так ждал, что ты вернешься!

Ошеломленная Ен замерла, хлопая ресницами. Никогда в жизни не доводилось ей видеть говорящих лошадей.

— Миледи, — тем временем обратилась к ней большая серая в яблоках кобылка, тоже порядком отощавшая, — прошу вас, отведите нас к водопою. Вот уже два дня как закончилась вода в поилке, а выбраться отсюда мы не можем.

— Я видела неподалеку колодец, — тихонько сказала Шан, подходя к лошади, — но, мисси Ен, ведро там просто огромное. Мне его не поднять.

— Пойдем, покажешь!

На обочине колодца и правд, стояло огромное, окованное металлом ведро, само по себе тяжелое как наковальня. Но Ен без труда набрала воды и отнесла обезумевшим от жажды лошадям.

— Как же хорошо! — выдохнул жеребец Стейна. Валет с улыбкой взял ведро и взглянул на Ен.

— Моя очередь. Побудьте пока с ними, прошу вас.

Он скрылся за поворотом. Ен с любопытством уставилась на черного гиганта.

— Так ты… вы… его конь?

— Да, миледи, — жеребец слегка наклонил голову, — меня зовут Красный Барс. К вашим услугам.

— А я Адриенн Фоулкс, но все зовут меня просто Ен, — улыбнулась Ен, гладя его по гладкой шее, — расскажи мне о своем хозяине, Красный Барс.

— Он лучший воин,— сказал конь, гордо вскинув голову, — безжалостный, отважный, не знающий страха.

Ен бросила взгляд на Валета, тащившего полное ведро. Животные встретили его радостным ржанием. Поставив ведро перед ними, Стейн извлек из-за пазухи флягу с остатками целебного вина и плеснул немного в воду. Потом отер вспотевший лоб и посмотрел на Ен.

— Боюсь, всех нас они не поднимут, — сказал он, — смогут нести только двоих, от силы троих, если считать эту маленькую служанку Алисы. Нам с вами придется добираться пешком.

— Предлагаете отправить Шляпника и маму с Шан верхом? А что, идея неплохая, — Ен задумчиво взглянула на лошадей, которые, напившись, совершенно ожили. — Отправить их, и пусть начинают приготовление отравы сразу же, как доберутся до цели. Думаю, это займет время.

— И вас не пугает возможность остаться со мной на целых два дня?— лукаво улыбнулся Валет.

— Скорее интригует, — ухмыльнулась в ответ Ен.

Алиса покачала головой, глядя на дочь. Ен выглядела спокойной и собранной, Алиса была уверена, что при случае она вполне способна постоять за себя. И все же мысль о том, чтобы оставить свое дитя во власти Валета Червей, вгоняла её в состояние, близкое к бешенству. Она хотела было остаться с ними, но хорошо понимала, что Шан не способна разъяснить их идею Миране, как и обезумевший Шляпник, все больше и больше теряющий рассудок.