Когда стреляет мишень

Хотя, быть может, все это ловушка, от которой он не в силах отказаться. Быть может, все учтено и предрешено. И это не Якубов работает на спецслужбы, а офицер ГРУ Бах сотрудничает с мафией.

И тогда Владу конец.

Впрочем, к чему сто раз повторять, что жизнь отняли у него много раньше — тогда, в Мельбурнском аэропорту, на ласковой австралийской земле. Выпили его дыхание, тяжело, неподатливо, колючим горьким комом впихнули в грудь чужую сущность и, как ярлык, навесили чужое имя и едва не приклеили чужое лицо.

Все решится сейчас. Через несколько минут.

* * *

«Рафик» вез их минут пятнадцать. Наконец Свиридов почувствовал, как машина поворачивает, сдает назад — и все. Остановка.

Парни с автоматами распахнули перед ними двери, и тот, на бедре которого болтался «ТТ», сказал:

— Приехали.

Влад выпрыгнул на улицу и едва не попал в огромную лужу, в которой плавало грязное месиво полурастаявшего снега со строительным мусором.

Вслед за Свиридовым спрыгнул Фокин и угодил в самую середину лужи. Брызгами окатило и Влада, и провожатых с их автоматами.

Свиридов замысловато выругался свистящим шепотом и краем глаза иронично посмотрел на досадливо отряхивающегося охранника.

Их провели через обычную деревянную дверь по скрипучей деревянной лестнице. Вероятно, это была обычная коммуналка. Кто бы мог подумать, что встреча с великим террористом произойдет в таких жалких апартаментах.

А может, у Кардинала финансовый кризис?

Первым шел охранник с «ТТ», следом — Влад и Афанасий, а замыкал молчаливое шествие второй охранник с наведенным в широкую спину Фокина дулом «Борза».

Коридор был нескончаемым. Вероятно, раньше тут жило не меньше двадцати семей. Теперь квартира пустовала, и можно было только гадать, что сталось с ее обитателями.

Идущий впереди охранник повернул налево и постучал в массивную железную дверь, предварительно отдернув затягивающую ее тяжелую темную штору.

— Открыто, — раздался ленивый бархатный голос.

Парень молча распахнул дверь и посторонился, пропуская вперед Свиридова и Фокина.

— Проходите, господа, проходите. А вот ваше сопровождение свободно. Эй, вы.., подождите за дверью.

Свиридов шагнул вперед, и его настороженный взгляд уперся в бледное лицо человека, неподвижно сидящего в глубоком темно-бордовом кресле. Он крутил в пальцах сотовый телефон и неотрывно смотрел на Влада.

Это лицо бесспорно было знакомо Свиридову, но он догадался о том, кто перед ним, не столько по чертам лица, сколько по цепкому взгляду холодных буравящих глаз, по угрюмой, уверенной, литой неподвижности статного тела, наконец, по толстому, очень умело наложенному слою косметики на лице, много раз подвергавшемся пластическим операциям, на котором не осталось ни одной не тронутой скальпелем хирурга черточки, лице, наконец поплывшем от злоупотребления могуществом современной медицины, — по всему этому Свиридов признал в сидящем перед ним человеке Адриана Панича.

Кардинал.

Тот самый человек, которому он однажды уже проиграл по всем статьям.

За спиной Панича, опершись на его кресло, неподвижно стояли двое: высокий черноволосый мужчина с красивым правильным лицом, в чертах которого лишь едва-едва угадывалось его кавказское происхождение; и плотный здоровяк с рубленым шрамом на левой брови.

— Добрый день, Алексей Валентинович, добрый день, Иван Сергеевич, — с интонациями Евгения Киселева, приветствующего в студии энтэвэшных «Итогов» лидеров думских фракций, произнес Кардинал. — Я рад, что вы не побоялись принять мое приглашение. Присаживайтесь.

— Пока что ничего страшного мы не видели.

Кроме той лужи в вашем дворе, — отозвался Свиридов, опускаясь на низкий диванчик. Фокин последовал его примеру. — Николай Алимович сказал нам, что вы имеете предложить нам приличную сделку.

— Это верно, — проговорил Кардинал. — Конечно, вы не совсем хорошо поступили с Моими людьми.., ну да бог с ними.

Фокин хмыкнул. Кардинал тут же поднял на него проницательный, ясный взгляд светло-серых, с прозеленью, глубоко посаженных глаз.

— А ты, Афоня, нисколько не изменился, — проговорил он. — Без твоего дружка Свиридова идешь на поводу у каждой бляди вроде твоего Николая Алимыча.

— При чем тут Свиридов? — отозвался Фокин.

Влад едва не вздрогнул: ему показалось, что Кардинал узнал его даже несмотря на то, что в данный момент Влад абсолютно не походил на себя самого.

— А при том, что без него из тебя еще может получиться что-то путное. Если тебя направлять, разумеется. Как то не без успеха делал досточтимый Петр Дмитриевич Платонов, руководитель спецгруппы «Капелла». Да-да, бедный Петр Дмитрич, которому ты так жестоко размозжил голову о перила моста через Москву-реку.

При нем ты очень удачно делал то, что лучше всего у тебя получается в этой жизни. То бишь отсеивал особей, чье дальнейшее существование представлялось ненужным.

— Риторика, конечно, дело хорошее, но не пора ли о деле? — вмешался Влад, пытаясь слушать свой «игровой» голос со стороны и подсознательно чувствуя, как от Афанасия начинает исходить глухая, свирепо ворочающаяся в глубинах его существа ярость. — Лично мне не очень интересно слушать о гражданине Свиридове, хотя он, без сомнения, умер очень красивой смертью. Об этом так красочно расписали газеты и громогласно возвестило телевидение.

Кардинал усмехнулся.

— Ну хорошо, — произнес он. — О деле. Вы не страдаете сентиментальностью, господин Каледин?

— Да вроде нет.

— У меня сложилось такое же впечатление.

Прекрасно. Вы хотите заработать, скажем, пятьдесят тысяч долларов?

Свиридов передернул плечами.

— Скажете тоже.., кто же откажется?

— Вот и чудно, — сдержанно улыбнулся террорист, показывая великолепные белые зубы.

Вероятно, тоже не свои природные.

— Что, надо кого-нибудь шлепнуть? — вкрадчиво произнес Свиридов. — Правильно?

— Правильно, да не совсем.

В этот момент стоявший за спиной босса кавказец зашевелился и, тронув рукой плечо Кардинала, произнес:

— Что-то не так.., шум какой-то, что ли...

Кардинал прислушался. А потом медленно поднялся и шагнул к Владу.

— "Хвост" привели?!

— Об этом ты лучше спроси у своих ребят, которые везли нас сюда с пятью пересадками, так боялись нарваться на геморрой в оперативном «камуфляже», — спокойно ответил Свиридов.

— Афоня.., твоя работа? — резко бросил Адриан. — Грехи замаливаешь?