Когда тают льды. Песнь о Сибранде
Шрифт:
– Закончили?
Учитель нагнулся, разглядывая наш обоюдный шедевр, и вскинул на моего напарника полный лютой ненависти взгляд.
– Откуда ты такой взялся, варвар? – не дожидаясь ответа, выпрямился, стискивая и без того тонкие губы. – Засчитано!
– Обоим, мастер? – негромко вопросил мой земляк, и я восхитился: ради меня старается!
Турраллис обернулся, сверкая глазами-бусинками, затем то ли кивнул, то ли хрюкнул, судорожно дёрнув головой – и пошёл к остальным ученикам, уже загодя осыпая их бранью на альдском.
– Мастеров не хватает, – невесело улыбнулся Мартин, провожая его взглядом. – Надо радоваться тому, что
– Что такого? – приглушённо поинтересовался я, в то время как мой напарник торопливо убирал свои вещи в сумку.
– Большинство магов поклоняются Тёмному, – донёсся невнятный ответ. – Думай сам.
Старый альд распекал хриплым голосом группу сикирийцев, сбившихся над одним котлом, и я воспользовался случаем, чтобы выпалить:
– Я не собираюсь свою веру предавать в угоду…
– Тогда зачем ты здесь? – резко выпрямившись, перебил Мартин.
Юнец оказался моего роста, так что испытующий взгляд пронзил меня насквозь, как равного. Я даже рта не успел раскрыть – мастер Турраллис обернулся, и земляк вихрем вылетел из лаборатории.
Я догнал его уже на лестнице. Дёрнул за полу огромной серо-голубой мантии, заставил обернуться.
– Чем я тебе мешаю? – спросил глухо.
– Ничем! – дёрнулся из моих рук Мартин, но ткань угрожающе затрещала, и толстяк нерешительно остановился. Э, не спеши, брат – у меня не вырвешься!
– Что, единственной звездой в небе светился? – пытливо продолжал я, отчего-то не в силах погасить лютую злость – на талантливого сородича, на себя самого, на проклятых магов… – Теперь я, как бельмо на глазу? Так чего ты боишься? Я тебе не соперник…
– Этого и боюсь, – резко ответил Мартин, вывернувшись наконец из моей хватки. – Что своей дикостью опозоришь стонгардских магов… перед бруттами и альдами! Мы, стонгардцы, наделены великой дремлющей силой… и я могу это доказать! А тут ты… который… двух слов в заклинание связать не может! И кто на всё вокруг с презрением глядит… Думаешь, незаметно? Заметно, и не мне одному! Все мои труды пойдут прахом из-за… такого, как ты!
– Вон оно как, – протянул я, складывая руки на груди. – Выслуживался перед господами магами, а тут я…
– Не выслуживался, а добивался доверия и уважения, – так же резко продолжал земляк. – И это дорогого стоит! А ты… продолжай… ненавидеть всё, что вокруг! Если это поможет тому, ради чего ты здесь!
Закончив свою обличительную речь, Мартин быстро, как мог, затопал по лестнице наверх. Из-за внушительного веса получалось не слишком проворно, потому и я не отставал – путь-то вёл наверх нас обоих.
– Не кипятись, – примирительно позвал я обширную спину, источавшую негодование. – Я здесь действительно с определённой целью. И с твоими она не пересекается. Ты бы не гнал меня, брат…
«А помог бы», – так и хотелось добавить, но я промолчал. Оборвал сам себя, потому что задумался: а чем мне поможет колючий, как лесной ёж, сородич, если у него самого на души кошки скребут, а молодое сердце горячее, чем у сикирийцев?
Мартин тем временем замер, не доходя до очередной лестницы, и бросил на меня хмурый, исподлобья, взгляд. Кивнул в сторону выхода нехотя:
– Нам туда. Магии стихий обучает мастер Сандра. Она очень стара, но в залу приходит загодя, так что можно задать интересующие тебя вопросы…
– Что
затем?– Основы света и тьмы, – поколебавшись, ответил Мартин. – Если мастер Грей сегодня явится на урок. Он пропадает в личной лаборатории целыми неделями, если того потребуют исследования, а его работы очень важны. Поэтому занятия с адептами, да ещё первого круга, он частенько пропускает.
– А магия тела, духа, разума?
– Её ведёт госпожа Иннара, – чуть удивлённо ответил земляк. – Думал, ты знаешь, вы ведь с ней знакомы. После трагической гибели мастера Этьена ей пришлось взять эту ношу на себя. Но и у неё постоянно… неотложные дела. В последнее время – всё чаще. Так что приходится большинство знаний в этой области постигать самому. Вообще-то каждой стихии должен обучать свой мастер, свету и тьме – разные учителя, а уж магию тела, духа и разума мы могли бы постигать под целым сонмом опытных колдунов, каких полно в бруттском и сикирийском отделениях гильдии. Но нас почти не спонсируют. А вскоре, кто знает – и вовсе закроют. Как только проведут здесь все исследования. Гильдия – это ведь так, для прикрытия…
Мартин неопределённо махнул рукой и нахмурился, давая понять, что своими предположениями он больше делиться не станет. Да и сам я уже понимал – созвали сюда отбросов магического мира, которых остальные гильдии учить не взялись, и объявили мёрзлый да непригодный для жилья полуразвалившийся замок стонгардской гильдией магов. А какие тут исследования проводятся, да артефакты какой силы создаются – о том простой народ не ведает, но зато вездесущие адепты, брошенные на произвол судьбы, уже потихоньку догадывались.
– Что за трагическая гибель мастера Этьена? – спросил, чтобы перевести тему в безопасное русло.
Земляк отчего-то вздрогнул и побледнел.
– Братство Ночи, – прошептал толстый юноша белыми губами. – Попомни моё слово: это они. Кто ещё стал бы размазывать внутренности несчастного по подвальным стенам?..
Больше я спросить ничего не успел – позади раздался гомон, и нас настигли адепты первого круга. Впереди всех летела Зорана, и тёмно-каштановые пряди гладкими змеями струились по плечам, обрамляя смуглое, покрытое добрым слоем копоти и пота, красное от возмущения лицо.
– Сказал, что моим ядом только тараканов пугать! – выпалила девушка, не обращаясь ни к кому в частности. Вперила пылающий взгляд в моего спутника, затем требовательно протянула руку, – давай сюда! Я расстроена, Марти!
Земляк со вздохом полез в свою сумку, извлекая оттуда аккуратный свёрток. Не в моих привычках подглядывать через плечо, но отчего-то я заинтересовался: что там?
Сикирийка быстро развернула засаленную бумагу, и тотчас, даже не извлекая своё богатство наружу, поскорее впилась в него зубами. Коридор наполнил запах вяленого мяса и подсохшего, но всё ещё ароматного хлеба. Я усмехнулся, и Зорана тотчас вскинула на меня потемневшие карие глаза.
– Утешшшаюсь, – с набитым ртом пожаловалась мне девушка.
Я с пониманием кивнул, пряча улыбку. Остальные адепты оказались не столь деликатны – нас окружили весёлой стайкой, засыпали поспешно жующую сикирийку едкими фразочками да беззлобными смешками. Мартин мужественно терпел свою спутницу, а вместе с земляком её дожидался и я, поглядывая по сторонам. Мои товарищи тут были самые зрелые, остальные – почти младенцы, едва достигшие полнолетия. Великий Дух, и как постигну тёмные искусства в одной люльке с ними? Смогу ли?