Когда ты стал знаменитостью

Все ребята в саду, в том числе и Первый Журналист, объявивший о появлении ***, и другой журналист, и четверо приглашенных лиц, завидев ***, одетого во все белое, застывают на своих местах — в самых необычных позах — и глядят на него завороженными глазами.

Пьетро и Наташа также замирают на своих местах и сильно переживают, увидев, как плохо выглядит ***.

Верочча, к этому моменту успевает уже уйти.

***(Спускается в сад и останавливается среди застывших людей. Смотрит сперва на ребят, после чего на остальных, и, наконец, на Пьетро. И принимается говорить ледяным голосом). Все вы одинаковые… Вылеплены из одного и того же теста… И ты тоже…

Пьетро: Нет… просто, я не могу спокойно смотреть на тебя и видеть, как ты…

Наташа(Приближается к *** и говорит ему тихим, но вибрирующим голосом). Только не стой на месте! Двигайся! Подойди к ребятам и приласкай их! Покувыркайся с ними на земле!

Пьетро(Как выше). Брось все к чертовой матери! И выкинь прямо здесь, при всех, какой-нибудь сумасшедший номер!

Наташа: Так, чтобы мурашки у всех пробежали бы по телу.

Пьетро: После чего — уезжай отсюда вместе с нами! Мы заедем за тобой завтра утром!

***(После небольшой паузы, отрывисто). Не могу.

Наташа: Ты что, чего-то боишься?

***: Чего мне бояться?

Наташа: Боишься покончить со всем этим!

*** Нет, я не боюсь. Это диктуется исключительно соображениями необходимости.

Наташа: Перед кем? Перед другими? Тебе жалко их? А, как же тогда Верочча?

***: Нет. Это чисто мой вопрос. Жалость здесь ни причем. Просто мне уже все дьявольски надоело. Я должен все хорошенечко обдумать, прежде чем что-то предпринимать.

Из виллы выходит Тито, крайне обеспокоенный.

Тито: О, боже, папа… (Завидев Пьетро и Наташу). Как, и вы тоже здесь?!

Пьетро: Мы уже уходим…

Тито(Продолжает говорить, но на этот раз обращается к отцу). … Его Высочество только что закончил беседу с Джаффреди и собирается уходить…

***(Показывая на Пьетро и Наташу). Я вышел только, чтобы попрощаться с ними.

Тито(Как выше). … Ты мог бы это сделать и попозже! А сейчас — немедленно возвращайся в зал!

*** направляется в сторону входа в виллу. Перед входом в виллу оборачивается и поднимает руку, и едва заметным движением руки снова прощается с Пьетро и Наташей, а также, возможно, с той, которой здесь больше нет. Наташа это понимает и говорит ему:

Наташа: Ты поступил правильно, попрощавшись также и с ней. Я ей об этом обязательно скажу.

Тито: Вы поступаете нехорошо, нехорошо, дорогие мои господа, что стоите перед ним и смотрите на него подобным образом, буквально не сводя с него своих глаз… Я его сын и все понимаю! Я вам это говорю, потому что все понимаю!

Наташа: Что ты его сын — никто не отрицает. Тебе следует усвоить одну простую вещь — вокруг него будет носиться даже слуга, состоящий у него на службе.

Второй журналист: Что, верно, то верно. Не говоря уже о других… Как никак, а он у всех нас вызывает такое уважение… восхищение…

Наташа: Именно эти знаки внимания и убивают, в конечном счете, человека. Вот почему, даже очутившись перед неизвестным предметом, убитого таким образом человека, люди отдадут должное этому предмету, То же самое касается и тебя, если в тебе признают его сына, многие остановятся перед тобой, чтобы посмотреть на тебя. Это происходит всегда, когда чья-то жизнь останавливается.… или же, когда ее останавливают другие…

Первый журналист: Это является логическим следствие того тяжкого бремени, которое налагает на человека слава. Вот почему он останавливается в своем развитии!

Наташа: И становится больше не жилец на этом свете.

Тито(Раздраженно). Позволь, но, кто тебе мог сказать такое? Кто тебе это сказал?!

Третий приглашенный: Насколько мне кажется, он еще жив! Да еще как!

Первый приглашенный: Благодаря господу-богу!

Второй приглашенный: Обожаемый в семье и высоко почитаемый во всех уголках нашей страны!

Первый приглашенный: Он вознесся столь высоко, что никто уже даже не может дотянуться до него руками!

Третий прглашенный: Чего еще можно желать большего!

Четвертый приглашенный: Простите, а эта вилла его?

Тито: Нет. Нет. Она ранее принадлежала одной синьоре, большой поклоннице его таланта…

Второй журналист: … Княгине, умершей совсем недавно…

Тито: Вы даже представить не можете, какую бы она испытала радость, поскольку она его очень любила, если бы ей довелось присутствовать на этих торжествах… В прочем, что касается виллы, то она ее завещала духовной семинарии.

Первый журналист: А, так вот почему здесь столько семинаристов?!

Тито: Да, именно поэтому. Однако, она завещала ее с одним условием, а именно, что гимназия будет обязательно носить имя моего отца.

Второй журналист: Ходят слухи, что и город, в котором он родился, также выступил с аналогичной инициативой…

Тито: Да, да, причем их просьба уже удовлетворена — так что город теперь будет носить его имя.

Третий приглашенный: А, вот и он, собственной персоной, снова возвращается к нам со своими гостями.

Первый журналист: Верно. Видимо, Князь уже уехал.

***, находится между Джаффреди и Матушкой — Наставницей, в окружении Джованны, Валентины и толпы гостей, из тех, кто остался после отъезда Князя, с отъездом которого торжества практически завершились. Все спускаются в сад, где дневной свет уже плавно перешел в лунный. Время от времени во время последующей сцены периодически будут вспыхивать отдельные фотовспышки, которые надо производить способом отличным от магниевых вспышек, во избежание образования густого дыма на сцене.