Когда умирают легенды

Полли и стоящие несколько поодаль от веранды мужчины невольно подались вперед, вслушиваясь в непонятную, но завораживающую речь.

По лицу Адамса скользнула тень сострадания. По высокому, выпуклому лбу, догоняющему отступающие волосы, пробежала волна морщин. Он хмыкнул, потоптался на месте, несколько раз вопросительно взглянул на сына, потом по-отечески взял лейтенанта под локоть и примирительным тоном произнес:

– Ай, бес с ним. Я думаю, мы что-нибудь решим с Роджером.

Шериф с облегчением рассмеялся:

– О'кей, лейтенант. Не ночевать же вам, как дикарю, в прерии. Этого истукана спрячем в погреб, отец, подальше от любопытных глаз. Согласен? (Старик с готовностью закивал головой.) Тогда я пошел.

Он приблизился к пленнику и красноречивым жестом велел тому следовать за собой. Оба скрылись за дверью. Старший Паркер счел своим долгом оговорить детали:

– Три тысячи извинений, лейтенант, но огорчу вас влёт: свободного номера нет, а посему…

Воспрянувший духом Джон лишь отмахнулся:

– К черту номер! Я солдат, мистер Адамс. Мне довольно и крыши над головой.

Глава 4

Твердым шагом офицер направился к салуну, решив помочь шерифу, но внезапно взгляд его карих глаз запнулся о красивую девушку, которую в суе и спешке он, увы, не заметил раньше. Она сидела за столиком и, отпивая из щербатой чашки молоко, с интересом разглядывала его. Солнечные лучи заливали лишь сосновые ступеньки крыльца и золотили густой ворс огромной шкуры гризли, брошенной на карниз для просушки. В густом сумраке веранды рассеянный свет ник: его почти без остатка впитывала чернота плотной тени, отчего белые столики, сплетенные из виноградной лозы стулья и светлое платье прекрасной незнакомки виделись лейтенанту единственными реальными предметами на всей веранде; но и они точно утратили свою материальность и, казалось, парили в воздухе.

Полли повернулась и потянулась за клубникой. Светлое платье резко качнулось на темном фоне, рельефно обрисовав волнующие изгибы ее фигуры. Положив ягоду в рот, она опять взглянула на растерянного кавалериста и чуть кивнула ему в приветствии пышноволосой головкой. Он ответил восхищенным взглядом, но тут же смутился и повернулся к бармену.

Старик уже возился с его лошадьми, мурлыкая под нос что-то незатейливое. Джон вполголоса окликнул его:

– Адамс, кто эта прекрасная леди?

Паркер, лукаво жмуря глаза, улыбнулся:

– А что голос дрогнул, сынок? К сердцу пришлась? Еще бы! Она – племянница мистера Рэлли, сэр. Мисс Полли проездом в Вашингтон. Скромна и красива, как ангел. Кстати, вечерним дилижансом мисс уезжает.

– Вот как?.. Клянусь флагом полка, она верх совершенства,– Джон кончиком языка лизнул верхнюю губу.

– Сто против одного, лейтенант: вашему жалованию в придачу с саблей вряд ли обрадуются в доме Мэдиссонов. Впрочем, желаю успеха,– Адамс взял под уздцы лошадей и, шаркая по-стариковски ногами, повел их в стойло. Уж кто-кто, а Паркер знал лейтенанта и уважал его не меньше своего старшего. За относительной молодостью Джона Бартона скрывались острый ум и чувства, отшлифованные тринадцатью годами жизни на фронтире. Он родился в тенистых, сумеречных лесах Северной Виргинии 1<1 Виргиния – один из штатов США на востоке.>, неподалеку от городка Чарлстон, что стоит на реке Огайо, где его семья числилась одной из первых среди первопроходцев. Позже, когда ему исполнилось немногим больше двенадцати, Джон переехал вместе с семьей на Запад, в Индиану. Отец, выходец из России, из уральских казаков 2<2 Начиная с сороковых годов XIX в. (особенно после отмены крепостного права в 1861 г.) многие русские переселенцы, захваченные европейской иллюзией американского благополучия, отправлялись за океан. (Прим. автора).>, в силу характера и кристальной честности быстро сделал карьеру и стал занимать видное положение помощника судьи штата, пока, как и большинство его современников, не погиб от шальной пули в уличной перестрелке, возвращаясь из шорной лавки. После смерти отца не долго протянула и мать… И тогда, оставив всё хозяйство старшей сестре Анне и ее мужу-ирландцу, Джон отправился пытать счастья на далекий Запад.

За последующие годы он изрядно объездил Запад от озера Флатхед на севере Монтаны до Санта-Фе и Блэк-Ривера в Аризоне, от водопада Шошон в Айдахо до Сент-Луиса и реки Уошито в Оклахоме. Он много охотился, был скаутом, жил среди поуни 3<3 Поуни – индейское племя семейства кэддо, входили, как и арикара, в группу хокан-сиу. Жили по соседству с манданами, арикара, омаха в долине Миссури в укрепленных деревнях. Основное занятие – земледелие, собирательство, позже – конная охота на бизонов. Играли существенную роль в торговом обмене земледельцев с кочевниками, особенно с шайеннами и тетон-дакотами. Как и другие аграрные племена, часто враждовали с сиуязычными дакотами, кроу, ассинибойнами. Были прекрасными следопытами-разведчиками, часто находились на службе американской армии в войне с ненавистными сиу. (Прим. автора).>, а позже, по предложению полковника Гринвуда, был зачислен в американскую кавалерию. Армейский харч лудил желудок, но густая русская кровь, неприхотливость и верность присяге помогли ему дослужиться до лейтенантских нашивок.

Бартон жестко одернул китель и, бряцая шпорами, решительно направился к юной леди. Право, он плохо понимал, зачем ему это… Но нежное, юное лицо, зеленые глаза в черной оправе густых ресниц делали девушку красавицей совершенно необычного типа для этого сурового, грубого края… Несколько локонов, которые струились вдоль щек, были небесно легки и прекрасны, напоминая цвет самородного золота. Поднявшись на веранду, он почтительно остановился возле столика, за которым она полдничала, и, галантно склонив голову, пожелал приятного аппетита.

– Спасибо,– не прерывая своего занятия, поблагодарила Полли. В больших глазах ее заплясали лукавые огоньки.

– Хм… – Джон глотнул воздуха.– Прошу покорно извинить меня, мисс. Могу ли я представиться вам?

– Отчего же нет, если вам так хочется? – она едва сдерживала улыбку, хотя одновременно ее пощипывал холодок и страха, и смущения.

– Благодарю. Лейтенант шестого кавалерийского полка Джон Бартон, мисс. По предписанию седьмой год прохожу воинскую службу в форте Фэттерман! Очень рад знакомству…

Полли прикрыла пальчиками уши:

– Как много и как громко, лейтенант!

Джон едва удержался, чтобы не застонать от внутренней досады. “Черт, горланю, как эскадрону на скаку,—казнил он себя в душе.– Совсем одичал в этой проклятой дыре! Да что говорить – скотская жизнь… газет месяцами не дождешься… Знай, чеши хвост коню, да саблю точи с утра до ночи…” Сглотнув горький ком, он не без труда выдавил:

– Прошу прощения, мисс, позвольте узнать ваше имя.

– Полли Мэдиссон. Садитесь, мистер Бартон,– с самой благосклонной улыбкой позволила девушка.

Молодой человек решительно нравился ей. Причиной тому были и хорошие манеры, и славная выправка, и благородная посадка головы, и белые, как выгоревшая солома, волосы, выглядывающие из-под скучной черной форменной шляпы, но главное – от нее не скрылся тот измученный, растерянный и полный понимания взгляд, которым он секунду-другую смотрел на закованного в железо дикаря.

– Ну что же вы? Садитесь, право,– еще раз пригласила она.

Бартон с благодарностью уселся напротив. С минуту он не отвечал, словно колебался. “Боже, ее голос!” В нем, как ему показалось, были мед и теплое вино; он ласкал слух своей мелодичностью. Грудь охватил приятный волнительный трепет.

– Бьюсь об заклад, вы впервые путешествуете по Дальнему Западу!

– Почему вы так решили? – щеки девушки залились румянцем. Она замерла, села идеально прямо и, смущенно уставилась на лейтенанта.

– Ну это, положим, совсем не трудно определить по вашим манерам и изысканному покрою платья,– Джон просто и широко улыбнулся.

Полли разочарованно вздохнула. За последние часы она устала от комплиментов. Помолчали. Джон, отчасти теряясь в наступившей паузе, с тоской посмотрел на плачевное состояние вывесок и мутных, засиженных мухами стекол Рок-Тауна. Некогда расцвеченные буквы на фасадах строений вконец облупились от дождей и солнца и стали почти невидимыми на фоне дощатых стен.