Когда я вернусь

– Он так сильно тебе нравится, да?
– заглядывая ей в глаза, спросила я.

– Я люблю его, - прошептала она в ответ.

Описать шокирующую и оглушающую пустоту, накрывшую меня с головой после этих слов, невозможно. Всё во мне кричало «нельзя!» в ответ на эти слова. Я должна спасти её, защитить от того, что люди называют любовью, лелея в своих умах и сердцах, а по сути оно – предатель, змея на груди. Только как её спасти от самой себя, ведь Лёля не даст мне ни единой возможности вмешаться.

Сидя за столиком в ресторане, я продолжала обдумывать свой план предотвращения трагедии. С тревогой поглядывая на хмурую бледнолицую Олю, то, как она без конца проверяет телефон, прячет печальные глаза под длинной чёлкой и поджимает полные губы, я с большим трудом удерживала нить общего разговора. Родители же, казалось, не замечали ничего под впечатлением от собственного счастья, вспоминали разные веселые случаи из совместной жизни. И вдруг, как только я с головой погрузилась в свои мысли, Лёля и Света дружно взвизгнули и подскочили со стульев. В панике я чуть не завизжала сама, поднимаясь на ноги и мотая головой из стороны в сторону, пытаясь понять, что происходит, пока не наткнулась взглядом на высокого мужчину, облепленного моими родственницами, в руках он держал букет из роз разного размера. Довольно улыбаясь девушкам, столь бурно отреагировавшим на его появление, он стоял прямо за мной. На полторы головы выше Лёли, обутой в туфли на каблуке. Волосы светлые. А когда его почти прозрачные глаза остановились на мне, я моментально поняла, что тоже его знаю, и широкая улыбка вышла гостю навстречу без моего разрешения.

– Тёмыч!
– радостно произнесла я, поворачиваясь к нему всем телом.

– Ольга Санна, - деловито заговорил он в ответ, обращаясь к Лёле, - это ли ваша обещанная Мэри Поппинс?

– Это же моя Леся, дядя Тём!
– смеясь ответила девочка.

Глаза его потеплели, забыв про роль важного человека, и он уставился мне в лицо, будто пытаясь убедиться, что это действительно я.

– Да, теперь и в самом деле узнаю твою Лесю.

Мы с Лёлей рассмеялись, как две подружки-школьницы, а Тёмыч наклонился и чмокнул меня в щёку.

Насколько мне было известно, Артём Шевелёв и Санька подружились в университете, когда вместе стали играть за баскетбольную команду и участвовать в соревнованиях по лёгкой атлетике. Раньше он часто бывал у нас в гостях. Лёля обожала его с младенчества и визжала буквально так же, как сегодня, когда он появлялся перед её глазами. Мне же в его присутствии всегда было неловко, я даже, честно говоря, побаивалась его слегка. Что-то такое было в его взгляде тогда, отчего становилось очень неуютно. Как будто он читал мои мысли, и они ему совершенно не нравились. В общем, не тянуло меня повизжать в его присутствии.

– Говорят, сегодня тот самый день, когда на горе свистнул рак?
– спросил Тёмыч, усаживаясь за стол после вручения букета молодой жене и поздравительных рукопожатий с её мужем. А когда все рассмеялись, он посмотрел на меня и добавил: - И вроде как даже дважды?

– По моему поводу он свистел вчера.

– Какие у тебя планы: надолго или навсегда?

Тут-то я и вспомнила свои ощущения от его присутствия. Словно рядом строгий и деспотичный директор, и у тебя всего три состояния, каждое из которых граничит со скорой смертью, от страха, например. Он или молчит и пялится, а ты, как мышка, ждёшь своего удава; или шутит, но ты за это время успеваешь сделать лишь краткий вздох перед новым глубоководным погружением. Или он говорит с тобой, и в этот момент нет ни единого сомнения в том, кто управляет ситуацией и будет прав при любых дальнейших обстоятельствах. Но так было раньше. После четырёх с половиной лет проживания в Европе и постоянного контакта с новыми людьми, говорящими на чужом языке, подчас еще и на трудно различимом диалекте, этот русский мужчина, выросший в моём родном городе, простой, как квадрат, и любящий моего же старшего брата не меньше, чем я, уже не вызывал во мне чувство былой паники. Теперь его взгляды и манера речи интересовали и умиляли. Лёгкий дискомфорт, конечно, присутствовал, но я бы скорее связала его с Тёминой внешностью, а не с особенностями поведения.

– Ребята вернутся из отпуска, и я снова уеду, - ответила я, улыбнувшись.

– То есть в ближайшие две недели ты будешь в городе, отлично, - кивая головой, произнёс Тёмыч.
– А ты не хотела бы подработать? У моих племянниц близится выпускной в начальной школе, и срочно нужен фотограф. А ты, насколько я знаю, именно этим и занимаешься?

– Я фоторепортёр в интернет-издательстве. Вам ведь не репортаж с места событий нужен?

– Нет, нам нужны портретные снимки для папки, - сосредоточив на мне взгляд светло-голубых глаз, сказал Артём.

– И когда это нужно сделать?

– На самом деле, чем быстрее, тем лучше, потому что родители уже паникуют, а сестра моя, Катя, председатель родительского комитета, у них там что-то сорвалось с обещанным фотографом…. В общем, меня очень просили помочь с поиском нового.

«Регистрацию прошли. Сели в самолёт. Целуем, мама и папа».

Светлана, 34 года.

– Думаешь, они справятся без нас?
– спросила Света мужа, усаживаясь поудобнее в кресле боинга.
– Лёлька сейчас такая сложная, а Леся, по-моему, всё ещё не вышла из своей депрессии, хоть и выглядит счастливой. Если одна закроется, а другая так и не откроется, пока нас нет, будет катастрофа.

– А против этого у них есть Тёмыч, - ответил Саша, взяв супругу за руку.
– Я его предупредил, чтобы не оставлял девчонок надолго.

– Как бы и Тёмычу не досталось, - рассмеялась Светлана.
– Приедем, а у нас трое в тяжёлой депрессии, и старший плачет громче всех.

– Я думаю, они справятся. Лишь бы Лёля не учудила чего. А старшие и сами разберутся.

– Леся ничего тебе не рассказывала интересного?

– Нет, - сухо ответил Саня, - ничего.

– Обратил внимание, какая она напряженная? Спина прямая, губами улыбается, а в глазах тоска. Я чуть не расплакалась один раз.

Супруг только досадливо поджал губы и обнял Светлану за плечи.

«А ты веришь в любовь?»

Ольга, 15 лет.

В первый же вечер, когда мы с Лёлей остались наедине в их трёхкомнатной квартире, она поведала мне всю свою историю любви. Конечно, это её первая любовь, как же ещё может быть в пятнадцать. Его зовут Лёша, он в этом году заканчивает школу. Играет в баскетбол, а она ездит по городу и смотрит все его игры. Они «в друзьях» друг у друга в социальных сетях, пару раз гуляли, но в основном всё сводится к переписке. Лёля мечтает, чтобы он был её парнем, ждет его признаний в любви и верит, что всё у них впереди.

Глупо и смешно. И всё так узнаваемо, что просто больно слушать её рассказ. Конечно, однажды он сам пригласит её в кафе, или на прогулку, в первый раз возьмёт за руку и обязательно проверит при первой же возможности, как далеко она разрешит ему зайти.

– Я не знаю, как мне быть, - вдруг сказала она.
– Как себя с ним вести, чтобы не оттолкнуть, а привлечь.

«Пошли его к чёрту», - подумала я. Только как это произнести, если она смотрит своими огромными глазищами, а в них вселенская печаль, и как будто её единственная надежда - это я. Я, сбежавшая из родного дома за Северный полярный круг в холоднющий Мурманск, только чтобы спастись от боли первой любви. Какой совет я могу ей дать?
– Беги? Закрой себя от всех, как это сделала я? Помогло ли это мне?
– Нет, не помогло.

Должна ли я вернуть Лёлю на землю и взывать к разумности? Или поощрять мечтания, вместе с ней представляя, что чувствует Лёша и о чём думает, когда вспоминает её? Рушить мечты или помогать строить замки из песка - дилемма. Одно жестоко, второе глупо, а посередине я, даже не верящая в любовь.

«Невозможно жить без любви! Уж лучше

умереть, чем совсем без любви!»

Ольга, 15 лет.

Тёма встретил меня на трамвайной остановке недалеко от школы, в которую мы направлялись. Я много прошла пешком, гуляя по родному городу, дыша весенним воздухом и вспоминая детство, но в итоге сдалась и села на трамвай, потому что путь был неблизкий. Салатовые балетки покрылись дорожной пылью, и когда я вышла на улицу с фотосумкой через плечо, мне срочно требовались влажные салфетки, и это занимало все мои мысли, потому что хуже грязной обуви я ещё ничего не встречала. Артём подал мне руку, помогая спуститься по ступенькам трамвая. Я уж и забыла, когда в последний раз мужчина протягивал мне руку с такой целью.