Когда зацветёт спатифиллум. Книга 2
Шрифт:
*
– Я просто хотел с тобой поделиться. Некоторыми своими мыслями. Я разговоры наши вспоминаю летние. Что такие-то, такие-то девочки, которых я боготворил на экране, а они по пятнадцать раз замужем были… Помнишь? А ты меня прервала и сказала: «Давай не будем об этом, я хочу о чём-нибудь другом».
– Я тебе объясняла, почему я так сказала. И ты вроде бы понял.
– Ты не успела объяснить.
– Потом, через месяц!
– А на следующий день ты мне прислала фотографию сырников – «Ты их любишь?»
– Да, помню, было такое)
– Я думал: да, Игорь, до чего ты докатился – бабы с тобой уже сырниками делятся! Скоро будут
– Да. Мне жаль, что ты забыл, почему я тебя попросила поменять тему. Значит, ты меня не понял. Что это было не просто так. Видимо, забыл.
– Я забыл? А ты не поняла, что это я так многословно делал комплимент твоим сырникам!
– Да, хитро ты закрутил! Комплимент тут услышать было сложно.
– Сам себе удивляюсь… А что ты умеешь ещё готовить?..
– Да какая тебе разница, Игорёк? Я не очень грубо?
– Очень. И всё-таки – что ты умеешь готовить?..
*
– Я всю страну объездил. Где я только не был… У меня все люди перемешались… Единственное, что у меня сохранялось, – это твоё письмо, что ты писала в Казань, и твоя фотография. До сих пор помню – «не смей самоуничижаться». Я и слова такого не знал… Так что ты прости меня за мою недоговорённость, наверное, я всё-таки неправильно себя повёл. Ну, получилось то, что получилось.
– Давай простим друг друга оба. Мы оба там напортачили.
– Когда?
– Да вот, напоследок. В ноябре ты прислал… я думала, я дышать не смогу. Когда ты такое написал… руки повисли… Потом три дня был кризис. И вот после этого ко мне пришла информация. Случайно. В интернете. Просто она меня нашла. И она дала мне все ответы. И мне наконец стало возможно ды… я думала… я из окна думала… Я думала – пятый этаж – это достаточно? Или ненадёжно? И такие дурные мысли… весело было, короче… И потом пришло.
– Поздно ты что-то… ты помнишь… где мы с тобой ночевали – квартира на пятом или на третьем?
– Не помню, конечно, я один раз там была. Комнату только помню немного…
– Третий, по-моему. Когда мы утром проснулись и уже выходили, когда я на поезде с тобой уехал… мама мне сказала: «Ты что сделал, сынок?» И по её глазам я понял – она подумала, что я с тобой… я тебя испортил. И тогда у меня было такое состояние… Я смотрел тоже в окно и, как ты говоришь: третий этаж – это высоко или нет?.. Так что у меня тоже были тогда такие мысли.
– Сижу улыбаюсь… Так интересно вспоминать, как мы вышли, как это было… Как будто туда вернулась! Здорово, когда есть воспоминания, вообще, такая роскошь! Это же было, на самом деле…
– Боже мой, Анют, всего несколько дней… Кто там писал, Тургенев? – «Один день и вся жизнь»…
– Вообще да, это отдельная загадка. Но! Теперь-то я знаю разгадку! Я всё поняла. Ты можешь не спрашивать, это долго рассказывать, но я теперь знаю, почему и как. И для чего. У меня все пазлы сошлись, и мне теперь легче жить стало. Я теперь улыбаюсь хожу… Ты меня заблокировал, не пишешь и не звонишь – а я улыбаюсь и знаю, что всё будет хорошо… (долгая пауза) Что ты замолчал?
– Думаю, что умного сказать. Ты меня так осветила, что я не могу
теперь что-то лишнее сказать, выпил, не выпил…– Вот по поводу «выпил – не выпил». У меня раздвоение от разговоров с тобой трезвым и с тобой пьяным. Реально это сводит с ума. Как тут можно не запутаться, не напортачить?
– Анют, я же тебе рассказывал, как это всё происходит. Вселенная пустоты не терпит. Вот я с тобой поговорил, выплеснул на тебя всю энергетику, я тебя в себя очередной раз влюбил…
– Ах ты, зараза! Это нечестно!
– Это нечестно. Но это правда. А потом я становлюсь опустошённым. Меня надо вот таким пустым любить. Ну, если получится.
– А ты разрешаешь?!
– Если я с тобой делюсь, значит, наверное, это возможно… А потом…
– Ничего себе…
– Не перебивай меня. Потом мне несколько месяцев нужно восстанавливаться.
– Но как же это жестоко… Ты же молча…
– Замолчи. Мне нужно заполнять эту пустоту, чтоб потом я увидел тебя, услышал и всю свою энергию опять выплеснул на тебя, чтобы ты поняла… чтобы я был достоин тебя. Господи, это начинается с двадцати одного года! Когда ты написала мне: «не занимайся самоуничижением». Господи, мы вернулись на сорок лет назад!
– С ума можно сойти от всего этого…
– Да ты меня заставила это сказать!.. Я говорю о том, что мне нужно будет некоторое время, чтобы заполнить свою сущность, чтобы тебя вознаградить за твоё терпение…
– Ничего себе…
– Господи, какая тирада! Да ну нафик!
– Какой ты классный! Такой милый… Первый раз такие вещи говоришь…
– Как я выдержал… У меня и слов таких нет. Стейнбек вон стоит, уже весь запылился.
– И всё-таки я скажу…
– Давай, ляпай.
– Можешь наполняться, сколько хочешь, зараза ты такая, но ты можешь сказать? – «Аня, отбой. У меня месяц тишины, живи спокойно. Страна». Нет же. Ты ж загадочно замолкаешь. Чтобы у меня тут дым шёл из ушей!
– Что, только у вас, у женщин, может быть загадка? А я тоже загадочный человек, и мне хочется поиздеваться иногда над девчонками.
– Но это же так было мучительно, это же мука такая… была! А теперь по-другому понимается. Теперь я так бы не мучилась, ведь я поняла, что и зачем. А тебе не скажу! Да тебе и не надо.
– Да и не надо. Я тебе тоже несколько сюрпризов приготовлю. Ты думаешь, ты одна такая загадочная?..
*
Со смехом рассказывает, что не любит ездить на дачу на автобусе – выводят из себя разговоры бабушек и дедушек, словно половина из них – президенты, а вторая половина – главврачи.
– Я ж не просто так сижу, с декабря, вот уже опять декабрь, целый год. За это время знаешь, сколько всего переслушала! Я многое узнала, прямо прочувствовала. Есть такая штука: если нас что-то бесит, прямо сильно раздражает, вот как ты рассказываешь, это тебе отражается то, что в тебе есть. Есть такая цитата у нашего любимого Ремарка. Жаль, что ты её не прочитал у меня. «То, что видите во мне, – это не моё. Это ваше. Моё – это то, что я вижу в вас». Классная фраза! Нас бесит то, что нас цепляет. А цепляет нас только то, что нам созвучно. В тебе, во мне, в любом. Если что-то раздражает, значит, в тебе это есть, и оно болит. Как струна в резонанс вступает, она начинает звенеть в ответ. Нам зеркалит то, что в нас есть. Так что ты на бабушек сильно не ругайся. Я тоже ехала в том автобусе с твоей дачи, и он был полон. Может, кто-то о чём и говорил – я этого не слышала. Потому что мне это не зеркалит. Так что дело не в бабушках.