Когда закончилась нефть

Мимо меня, деликатно, но чувствительно пихаясь, тут же проскользнули двое молодых людей, кажется, парень с девушкой, обдав меня каким-то сладким парфюмерным запахом. Они нервно прокричали мне уже из прихожей: «Закрывайте скорее дверь, убьют же!» Я действительно услышал какие-то злобные выкрики на лестнице, потом чьи-то руки с той стороны потянули мою дверь наружу, и я рефлекторно начал сопротивляться, вцепившись в дверную ручку изо всех сил. Мои незваные гости бросились на помощь, тонкие пальчики ухватились за замок, засов и за все, что можно было уцепить в моей двери, после чего сопротивление с той стороны было сломлено, и мы захлопнули дверь. Я повернул ключ трижды и еще накинул засов, затем повернулся к своим визитерам — кажется, четвертым за эту ночь.

Передо мной стояли юноша и девушка, очень схожие своими тонкими, женственными фигурами, вычурными шелковыми кофточками и джинсами в обтяжку, прическами и даже выражениями лиц.

— Мы Лера и Валера, — пропели они одинаковыми тонкими голосочками, отвечая на мой невысказанный вопрос.

Мне вообще не хотелось разговаривать, я надеялся, что сразу после уборки смогу прилечь на диван и поспать хотя бы несколько часов.

Но ведь не будешь же спать, пока в квартире околачиваются неизвестные.

— Чаю? — осведомился я, закрывая вторую дверь. — Или, может быть, стаканчик водки?

— Неплохо бы, — кивнуло мне одно из существ, облизнув тонкие бледные губы. У этой особи полупрозрачная кофточка была розового цвета, а у другой — голубого. Во всем остальном мои гости были настолько идентичны, что я бы принял их за близняшек — если бы они, конечно, перестали нежно держаться за руки и поглаживать друг друга за всякие пошлые места.

Я кивнул, убрал мешок с мусором с дороги, переставив его в угол прихожей, и пошел к кухонной стойке.

В холодильнике должны были жить две бутылки водки. Одна, початая, литровая; другая, пол-литровая, для особо важных гостей, дожидалась своей участи запечатанной. Но никакой водки не нашлось. Я осмотрел полки, потом в замешательстве даже открыл морозильную камеру, но и там ничего актуального не обнаружил.

— Цыган в квартире не было? — неожиданно хриплым, тревожным голосом поинтересовалось существо в голубой кофточке.

— Были. — Развел руками я, а потом захлопнул холодильник.

— Дык фигли ты тогда тут ищешь? — искренне удивилось все тоже существо. — Ты бы еще деньги начал искать, дурачина!

Я внимательно взглянул на этого наглого комментатора. Передо мной стоял молодой человек в голубой шелковой кофточке и в плотно обтягивающих хилые конечности джинсах. На голове у молодого человека росли длинные пегие волосы, в обоих ушах висело по сережке, а в носу сияло что-то неземное, блестящее, серебристое с розовым.

— Сопли подотри, — грубо откликнулся я, и оно испуганно достало кружевной платочек из кармана джинсов.

— Это пирсинг, — сказало оно потом, обиженно наморщив короткий, «пуговкой», носик.

Мне вдруг самому страшно захотелось выпить, так что я упрямо продолжил поиски, пошарил за холодильником, потом полез в кухонный шкаф за стойкой и нашел там, к своей радости, хоть и вскрытую, зато практически полную бутылку коньяка. Это я месяц назад сантехникам проставлялся, когда мне бесполезную газовую колонку на электрическую меняли. Да только сантехники закодированные оказались, и я один выпил рюмку за их здоровье.

Я показал рукой, откуда можно взять стаканы, и оба моих визитера, толкаясь худосочными задницами, рванули к полке с посудой, чтоб поучаствовать в сервировке стола. Потом все уселись на табуретах вокруг стойки, я разлил коньяк по стаканам, и мы начали светскую беседу.

— От кого бегали-то, зайцы чахоточные? — спросил я доброжелательно, слегка размякнув от первого глотка коньяка.

— Вы что, не знаете? — удивилось розовое существо, вздрогнув пегой челкой.

— Неформалов православные хунвейбины по всему городу долбят. Вторую неделю. Что тут нового, дядя? — раздраженно добавило существо в голубой кофточке.

* * *

Оказалось, мои гости живут в доме напротив. Они топали со стоянки домой, но черт их дернул зайти по дороге в супермаркет, где у входа дежурила банда православной народной дружины. Стриженые юноши, вставшие у входа в магазин с золоченым иконостасом наперевес, отреагировали на появление пошлой парочки и попытались вручную лишить нарушителей общественного порядка их пирсинга и слишком длинных волос.

Я ополовинил свой стакан и сказал, что думал:

— А вы зачем выделываетесь-то? Умыли бы свои морды крашеные, надели бы нормальные шмотки — никто бы вас не тронул. Меня же вот они не трогают, уважают. А на вас смотреть противно. Сам бы вам плюх навешал, да руки об вас марать неохота.

Оба существа промолчали, глядя куда-то в глубину своих стаканов, и я не стал больше ничего им говорить — все равно бесполезно.

Я долил себе коньяка, поставил бутылку на стойку возле голубой кофточки — чтоб, значит, этот чудак дальше сам наливал своей чудной бабе, — и пошел к креслу.

Монитор компьютера проснулся, когда я двинул мышкой по столу, а на индикаторе Сети приветливо заморгали крошечные экраны. Сеть есть, слава Основателю!

Я торопливо запустил браузер и влез в новостной топ.

«Президенты США и России обменялись резкими заявлениями. Угроза военного конфликта становится реальной. Наблюдатели полагают, что виной тому — нынешняя слабость России, лишившейся такого важного бонуса, как природные ископаемые».

«Международная организация „Репортеры против тирании“ поставила Россию на 178 место в мире по уровню гуманизма по отношению к животным в области животноводства и птицеводства».

«Подростки в селе Горелово на спор забили участкового компьютерными мышками, завезенными в село в ходе реализации в Саратовской области национального проекта „Доступное образование“».

«Комиссия ПАСЕ под руководством Отто Газенвагена готова к объявлению результатов по России. Из 12 реперных источников комиссии только один может изменить негативные выводы социологов. По неофициальной информации, этот источник находится в Москве. Совет НАТО рассмотрит выводы комиссии Газенвагена на утреннем заседании».

«Брюссель отмел обвинения Москвы в подготовке неспровоцированного нападения — все переброски военной техники и снаряжений производятся в рамках давно запланированных учений НАТО „Принуждение к свободе“, а не „Понуждение к миру“».