Когда закрывается дверь

Зоя Степановна (бесцеремонно). Ладно про автобус говорить. Лучше скажи как тебе Москва. Понравилась?

Галя (покраснев, неловко замялась). Я того… по правде… Москву почитай и не видела вовсе. Намаялась в поезде, всю дорогу глаз не сомкнула: все боялась за вещички, за деньги, вдруг утащат. Стыдно сказать, сморило меня в автобусе… уснула я.

Зоя Степановна (успокаивает). Не расстраивайся шибко, на обратном пути разглядишь. Долетела то удачно? Там ведь Ирки не оказалось…

Галя (опять всплеснула руками и затараторила скороговоркой). В самолете я тоже в первый раз оказалась, где надо бояться не знаю. Оно, наверно, и хорошо. Только уши уж очень неприятно закладывает. В самолете тоже ничего… удобно… кресла откидываются… кормят. Еда красивая, на подносике, но совсем не вкусная. Мясо без запаха и вкуса тряпка тряпкой, даже разлазится. Помидоры, огурцы в мисочке, прям, гольная трава. А булка? Разве ж это булка? Нет, еда плохая. Выглядит красиво: в баночках, в целлофанчиках, а есть ее не хочется. (Вспомнив, рассмеялась). Народ у нас чудной, тетя Зоя! Честное слово, чудной! Как на землю сели, так и захлопали в ладоши будто маленькие дети. Я от непонятности головой кручу, может где артисты представление представляют. Оказалось, нет – летчикам хлопали. Чудно! Что же тогда в поездах не хлопают, или там в автобусе шоферу? (Повисла пауза. Зоя Степановна, отвернувшись, давится от смеха). В аэропорту, уже здесь, в Турции я совсем растерялась. Нинка мне на бумажке написала что да как. Сама она уже была в Турции. Только я для себя решила: буду держаться женщины, что рядом со мной в самолете сидела. Женщина очень даже положительная, серьезная, в очках. Всю дорогу книжку читала. Дак, пока таможню проходили, я ее из виду упустила. Вытащила листочек Нинкиной рукой писанный. По нему надо за чемоданом на ленту идти. Там, получается не одна лента. Я меж теми лентами ну бегать, где поедут мои вещички. Тут как назло на вывесках написано «Новосибирск», «Санкт-Петербург», «Внуково», а Москвы то и нету. Что делать? Как быть? Совсем расстроилась, слезы ручьями текут. Страсть какая – одна в чужой стране! Уж так испугалась за себя несчастную, за вещички пропавшие. Стою, значит, реву в сторонке. И тут, хлоп меня по плечу сзади. Оборачиваюсь и что? Стоит передо мной разлюбезная тетечка из самолета, которую потеряла. «Чего ревешь? – спрашивает, – Чего вещи не забираешь?». Говорю, мол, Москвы никак нету. Она смеется: « Внуково тебе что? Не Москва?». Очень хорошая женщина оказалась. Помогла мне в нужный автобус определиться… Дай, Бог, ей здоровья! Серьезная женщина!

Зоя Степановна (широко улыбаясь, доброжелательно подначивала горе-путешественницу). Надеюсь, сюда приехала уже без приключений?

Галя (что-то прикидывая в голове, произносит задумчиво). Наверно, тому, кто часто бывает в других странах вокруг все привычно. Мне опять чудно!

Зоя Степановна (гадает). Наверно природа необычная, музыка, разговоры на чужом языке или остановки около магазинов частые?

Галя (отрицательно мотает головой). Нет. К остановкам я привычная. Пока из райцентра доедешь, у каждой избы постоишь. У нас ведь не город. Людям останавливают не только, где положено, а больше, где надо. (Переходя почти на шепот, доверительно). Цены здесь какие высокие. Я, правда из автобуса не выходила, как Нинка велела. Из окошка наблюдала ларек с мороженым, там шарик на вафле сто пятьдесят рублей стоит… Ужас! Ужас! У нас таких цен нет. Это же сколько нужно зарабатывать, чтобы такие шарики лопать? (Зоя Степановна наигранно, с сочувствием кивает головой в знак согласия). Рядом со мной в автобусе сидела такая худенькая, стриженная женщина в джинсах. Другая, не из самолета. Она каждое лето в этих местах отдыхает. Сказала, что здесь хорошая, недорогая кожаная обувь и разные товары из кожи. (Подмигивает). Я думаю она специально так сказала – хотела узнать есть ли у меня деньги… Если заинтересуюсь, значит, есть. Я не дура, сразу скумекала что к чему. «Какая, – говорю, обувь? У меня и денег нет. Видите, я в магазины на остановках не хожу. Чего зря пялиться, когда денег нет». Сразу видать, – баба ушлая…

Зоя Степановна (с укором). Уж слишком ты подозрительная…

Галя (обрывает возмущенно). Вот уж нет. Зачем она тогда свой баул на всех остановках за собой таскала? Другие люди вещи в автобусе оставляли. Она все свое с собой… (Переходит на миролюбивый тон). Правда, я ей очень благодарна за науку. Она, когда начинала отдыхать в Турции, первое время останавливалась в Александрии, потому правила и порядки знает. Говорила, что кормят здесь плохо: ни мяса, ни рыбы не дают, курицу очень редко, в основном траву разную. Советовала на кормежку ходить прям в самом начале, потому как через двадцать минут более менее приличной еды не останется. Добавку не дают. Кто не успел ухватить, тот опоздал, зубами не щелкай…

Зоя Степановна (с наигранным восхищением). Да ты у нас во всех отношениях подкованная…

Галя (не замечая подвоха, смущенно). Это да. Еще про базар объясняла – бывает только по пятницам… (Восторженно). А вообще, она баба боевая! Знает как себя вести с местными. Остальные такие смирные, подвозят их через каждые десять минут к магазину, они смиренно туда прутся. Уж все дальше ехать соберутся, а шофера с сопровождающим нет и нет. Все же терпеливые у нас люди, позволяют издеваться над собой. У нас в Малых горках пропади шофер, задержись, ему ни мужики, ни бабы не спустили бы (погрозила кулаком воображаемому водителю). На одной из остановок вышла да как гаркнет на всю округу: «Мы много часов добирались сюда с пересадками. Устали, сил никаких нет! А вы бессовестно над нами издеваетесь. У каждого магазина останавливаетесь, деньгами карманы набиваете». В момент и шофер нашелся и сопровождающий. Она этому сопровождающему говорит: «Переведи турку, что если он еще хоть у одной торговой точки остановится, вместе с тобой будет работу искать».

Зоя Степановна (с пониманием). В Турции всех так возят. С наших покупок водителю свой процент идет. Он, сама понимаешь, заинтересован около каждого магазина останавливаться. Больше покупают – больше заработок. Простая арифметика. Другие как же?

Галя (обреченно махнула рукой). Нашлись кто поддержал, в основном люди возрастные. Молодежи все до одного места. Затарились пивом и всю дорогу бухали. Им частые остановки даже на руку – в уборную бегали.

(Набережная и пляж постепенно «оживают», наполняясь отдыхающими. К торгующему молодому человеку время от времени подносят то коробки с напитками, то подносы с выпечкой, то емкости с горячими закусками. К столам присаживаются гуляющие, но на долго не задерживаются. Слышатся крики, визг, смех купающихся. Лежаки остаются свободными).

Зоя Степановна (удивленно). Послушай, Галина, если ты сегодня ночью приехала, почему я тебя утром на завтраке не видела? Тебя же просветили, что нужно пораньше ходить. Проспала поди?

Галя. Да я пововсе не ложилась в койку. У меня еще из дома бутерброды припасены и чай в бутылке. Доела, а то здесь жарко, испортится колбаса. Жалко, денег стоит…

Зоя Степановна (с пониманием). Все доела, на обед то пойдем?

Галя. У меня еще с сыром парочка осталась. Я их на обед возьму, боюсь, до вечера они не доживут. (Заразительно смеется).

Зоя Степановна. Ну что же, решение разумное. Сама понимаешь, отель у нас трехзвездочный, дешевенький, еда тоже дешевенькая, выбор блюд скромненький, да и сами блюда простенькие.

Галя (ободряюще). Ничего, мы к простоте привычные. (Снимает очки, которые ей явно мешают, открыто, широко улыбается). Лишь бы хлеба в волю давали. Попьем с чаем и хорошо.

Зоя Степановна (сварливо). Что ж хорошего? Деньжищи на поездку, наверно, ой какие отвалила.

Галя (искренне сокрушается). Дорого, это ведь умереть, как дорого…

Зоя Степановна (обращается к Гале с вопросом скорее просто поддержать беседу, чем выпытать у нее тайны жизни). Сама то откуда?

Галя (отвечает вдумчиво, ответственно). С Рязанской области я, из села Малые горки. У нас рядом есть село Большие горки, так мы – Малые горки. Большие горки от нас километрах в двадцати, по размерам много меньше наших – Малых горок будут. У нас село большое… было… когда-то. Теперь людей меньше стало… уезжают люди.

Зоя Степановна (равнодушно). Чего так? Чего им на родине не живется?

Галя (с нескрываемым возмущением). Как жить? На что? Раньше колхоз крепкий был, хозяйство богатое. У всех работа, заработки хорошие, почитай, у каждого свое хозяйство подсобное. Жили – не тужили. Работай на совесть и живи – не жалуйся.