Когда замирает сердце

— Не будьте дурой! — в ярости воскликнула Маделин. — Старуха не разрешит вам ничему себя научить! Вы сможете устроить себе праздник — посмотреть Европу на те деньги, что Дик вам заплатит. Ваш обратный билет уже оплачен. Я сама договорюсь обо всем с Диком, — снова попыталась она уговорить меня, оценивающе прищурившись.

— Я приехала сюда работать, — спокойно ответила я. — И не собираюсь уезжать. — Внезапно я поняла, почему Маделин так хочется выпроводить меня: она влюблена в Дика Рэнсома. Я же значительно ее моложе и, следовательно, соперница.

— Ты еще пожалеешь, если останешься, — пообещала она грубо. — Ты пожалеешь! — Маделин вскочила со стула. — Вы меня извините? Мне сегодня еще надо поработать. — И она бросила салфетку на стол.

Счет увеличивался не в мою пользу — уже два человека хотели моего отъезда — Дирдре Рэнсом и Маделин Скотт. Но никто меня не запугает.

Именно так я думала в конце своего первого дня на вилле «Саксония».

3

Я проснулась, когда лучи солнца уже заливали мою комнату. Я намеренно не закрыла плотно занавески, в мое первое утро в Женеве мне хотелось пораньше проснуться, чтобы снова увидеть сияющие снежные горные вершины и роскошные зеленые холмы.

Накануне Элен, объяснившая, что обычно она спит до полудня, сказала мне, что если я хочу завтракать у себя в комнате, мне следует позвонить. В ином случае мне подадут завтрак, когда я спущусь вниз. Буду завтракать на террасе, решила я, позабыв о неприятностях предыдущего дня.

Отбросив одеяло, я потянулась за ярко-красным длинным стеганым халатом, который заботливо приготовила с вечера, подошла к окну, раздвинула занавески. Я вдыхала необыкновенно чистый воздух и в очередной раз восторгалась великолепным пейзажем. Когда я получила подтверждение, что поеду в Женеву вместо Салли, то кинулась в библиотеку студенческого городка, где с жадностью прочитала все, что там нашлось о Швейцарии. Дюма очень трогательно писал о Женеве, теперь, видя все собственными глазами, я вспоминала его описания.

Вчера Дирдре ясно дала понять, что помогать мне не собирается. До приезда Дика все останется как есть. Она определенно надеялась, что тот быстренько пошлет меня собирать чемоданы. Признайся, сказала я себе, старая дама достаточно ясно выразилась, что не желает меня здесь видеть.

По плану я должна была проводить с ней пять или шесть часов ежедневно, стараясь говорить по-французски. Я была твердо намерена преуспеть, возможно, из-за недовольства Дика Рэнсома тем, что я заняла чужое место.

Я заранее разработала подробную учебную программу на десять недель вперед, определив, сколько могу вбивать в миссис Рэнсом помимо ее воли ежедневно. Начну легко, как с ребенком, а ко времени моего отъезда она уже сможет ходить по магазинам, ресторанам и более или менее сносно разговаривать.

Нечего зря терять время, укорила я себя. Одевайся, спускайся вниз и завтракай. Дирдре настаивала, чтобы я ничего не делала несколько дней, видимо, рассчитывая, что к тому времени ей удастся убедить внука отказаться от моих услуг. Согласится ли он, пойдя уже на такие расходы? Сомнительно. Эта мысль меня слегка приободрила, хотя я не заблуждалась на тот счет, что борьба с Дирдре предстоит нелегкая.

Я быстро надела песочного цвета брюки и кофточку в тон, накинула на плечи серый кардиган. Взглянула на часы — десять, но на вилле было по-утреннему тихо.

Я вышла в коридор, все еще прислушиваясь к тишине. Спускаясь по лестнице, я расслышала стук пишущей машинки где-то в левом крыле виллы. Это, верно, трудолюбивая пташка Маделин Скотт за работой. Услышала я и незнакомый женский голос в кухне — по-видимому, принадлежащий кухарке Клодин, поторапливающей кого-то. Где-то зазвонил телефон, и трубка была мгновенно снята.

Я неуверенно вышла на террасу, где мы накануне обедали. Минуту постояла, наслаждаясь запахом свежескошенной травы, роз и еще какими-то незнакомыми мне ароматами. Ко мне быстро подошла маленькая улыбающаяся блондинка в белом фартучке и спросила на очень плохом английском, что я желаю на завтрак.

— Джанин, — пробормотала она, запоздало представившись, и заторопилась прочь.

Я села за стол, взяла «Таймс», очевидно, доставленный из Лондона самолетом, и просмотрела первую полосу. Но мне явно было не до чтения. Очарование природы несколько омрачалось нудной дробью пишущей машинки, показавшейся мне враждебной, потому что я теперь знала, что Маделин Скотт настроена еще больше против моего присутствия здесь, чем Дирдре Рэнсом.

Джанин очень быстро вернулась с подносом, на котором стояли запотевший высокий стакан с апельсиновым соком, тарелки с яичницей и румяными, мягкими булочками и горячий кофейник.

Неожиданно я почувствовала, что ужасно голодна. Элен была права: кухарка явно потворствовала американским вкусам.

Я ела медленно, но еда не доставляла мне удовольствия. Я приехала сюда работать, теперь же впереди у меня был целый день, который я не знала чем заполнить. Вздохнув, я налила себе вторую чашку кофе и улыбнулась, увидев сиамских котят Элен, выбежавших на террасу. Забавные малыши явно чувствовали себя превосходно в отличие от меня.

Я допила кофе, встала и вернулась к себе.

Не успела я войти в комнату, как услышала звук подъезжающей машины. Я тут же бросилась к окну, снедаемая любопытством. Из такси высаживалась элегантная пара. Так это же Адель и Фред, звонившие накануне, догадалась я: средних лет, явно богатые — на багаже множество ярких наклеек. Женщина тщательно причесана, ухожена и модно одета.

Им навстречу стремительно выскочила Элен, захлебываясь в приветствиях. Воздух наполнили их пронзительные голоса и немного резкий смех, свойственный людям, твердо намеренным получать от жизни только удовольствия. И все же мне почудилось что-то детское и искреннее в радости Элен.

Я отошла от окна.

Потратив некоторое время, я выгладила две блузки и платье, смявшиеся в чемодане, порадовавшись, что сообразила приобрести переходник и смогла воспользоваться своим походным утюгом. Закончив работу, в тоске села в кресло. С какой бы радостью я провела день, осматривая Женеву, но ведь меня неправильно поймут, ведь я приехала сюда преподавать. Но как можно научить чему-то человека против его воли?

В дверь постучала Джанин и робко сообщила, что обед подадут через полчаса и что Элен приглашает меня спуститься пораньше, чтобы выпить коктейль с ее друзьями. Идея выпивки перед обедом показалась мне чудовищной, но я жаждала общения и поэтому заверила горничную, что спущусь немедленно.

Элен развлекала гостей в небольшой гостиной, где я еще не бывала. Комната была миниатюрной копией парижского кабаре с картины Тулуз-Лотрека, но я сомневалась, что другие это замечали. Гости оказались крайне разговорчивыми людьми, они стремительно перескакивали с одной темы на другую и вообще говорили, ни к кому не обращаясь. Элен слушала весь этот бред с такой жадностью, будто от него зависела ее жизнь, будто она никогда не слышала ничего подобного — глаза ее сияли, лицо порозовело от волнения и удовольствия… Как, видно, одиноко ей здесь, на вилле, с сочувствием подумала я.