Когда земли окутает мрак

– Жив! Без сознания только.

– Хейта! – окликнул девушку Гэдор.

Она неохотно оглянулась.

– Ты нужна здесь!

Девушка в сомнении сдвинула брови.

– Ничего, – успокоил ее Мар. – Ты иди. Мы за ним приглядим.

Хейта приблизилась к Берогу, подле которого, охваченные тревогой, замерли Гэдор и Угой. Могучая грудь медведя-оборотня была залита кровью.

Девушка непонимающе сдвинула брови.

– Почему… почему ты не исцеляешься?

– Сердце задето, – тихо проронил Гэдор. – С такой раной оборотень не может исцелиться.

– Я сам виноват, – хрипло прошептал Берог. – Бросился один, не подождав остальных. Дурной из меня вышел предводитель.

– Ты спас жизнь Брону, – сказала Хейта, опускаясь перед ним на колени.

– Тогда… стало быть… всё вышло как надо. – Берог силился улыбнуться, но вместо этого закашлялся кровью.

Вдруг блуждающий взор его стал осмысленным. Он вцепился в руку девушки, совсем как некогда его брат, и прошептал:

– Передай моей жене и детям, что я люблю их больше, чем звезды и луну. Они знают, но всё равно…

Хейта стиснула его окровавленную ладонь и твердо сказала:

– Сам передашь.

Бледные губы Берога тронула печальная улыбка.

– Я умираю, о прекрасная дева из Хельдской земли.

– Когда-нибудь, – ответила ему Хейта. – Когда-нибудь ты, конечно, умрешь, Берог Лютая Лапа. Но не сегодня. Не в этот час.

Она воздела руки над его грудью и закрыла глаза. Берог, сбитый с толку, перевел лихорадочный взор на Гэдора. Но тот ответил ему теплой улыбкой.

– Смирно лежи и ничего не бойся. Ты в надежных руках.

Лучи мягкого искристого света плавно взметнулись в воздух и принялись окутывать жестокие раны оборотня, унимая боль и врачуя, проникая в самую его суть.

Дыхание Берога постепенно делалось ровным. Потерянный взгляд стал осмысленным. На посеревшее лицо вернулся румянец.

Хейта вздохнула и опустила руки. Берог глядел на нее с невероятным изумлением. Угой выглядел похоже.

– Это что такое было? – ошарашенно выпалил он.

– Позже, – ответила Хейта и, подорвавшись с земли, бросилась обратно к Брону.

Тот уже успел прийти в себя и теперь сидел, привалившись спиной к леднику, в окружении Мара и Харпы.

Хейта присела подле него, бережно коснулась ладонью щеки. Мягкие светлые лучики сорвались с пальцев девушки и бесследно исчезли у Брона в волосах. Лицо его, скованное гримасой боли, внезапно разгладилось. Затуманенный взор прояснился. Он вздохнул и с теплотой поглядел на Хейту.

– Ты здесь.

– Конечно, – ласково произнесла она. – Где же мне еще быть?

Он задумчиво сдвинул брови.

– Почему ты отстала? Я ждал тебя, но ты не появлялась. Тогда я бросился назад.

– Я бы тоже хотел это знать, – спросил Гэдор, устремив на нее выжидающий взор.

Хейта виновато потупилась.

– Мне показалось, я почуяла что-то во льдах. Возможно, Зод Гуроха. Я не была уверена. А вы уже скрылись из виду. Я подумала, быстро загляну в проулок и обратно. Но быстро не вышло…

Гэдор покачал головой и строго проговорил:

– Больше так не делай. Сперва лис, теперь это. Кто-нибудь мог действительно погибнуть. – Он помолчал и добавил: – А вот чутью своему доверяй. Наитие – то, что нас никогда не подводит.

Хейта понятливо кивнула. Следопыт же перевел взгляд на Брона.

– Впрочем, не только Хейта сегодня повела себя неразумно. Надеюсь, это послужит уроком всем нам.

Оборотень выдержал взгляд следопыта и тоже кивнул. Над путниками ненадолго повисла суровая тишина. Хейта украдкой поглядела на Брона. Тот, почуяв, посмотрел на нее в ответ. Пристально посмотрел, так, точно пытался запомнить каждую ее черточку. Тихо проронил:

– Ты здорово меня напугала.

– Ты меня тоже, – ответила девушка. – Встал перед Зод Гурохом, точно во сне, и даже не подумал бороться.

– Неужто всё так и было? – вытаращил глаза Мар.

Харпа недоверчиво хмыкнула.

– И что это на тебя нашло?

– Сам не знаю, – устало ответил Брон. – Сперва я видел льды и Зод Гуроха. Потом окружающий мир померк, а я угодил в самый страшный из моих кошмаров. Меня сшибло с ног. Больше я ничего не помню.

– Это, видно, когда Зод Гурох швырнул тебя об лед, – задумчиво прошептала Хейта.

– Со мной произошло то же самое, – раздался позади них громкий голос Берога.

Путники разом обернулись. Глава медведей-оборотней стоял, опираясь на крепкую руку Угоя.

– Когда чудовище отбросило меня к уступу, я перестал видеть то, что творилось вокруг. – Он тяжко вздохнул. – Зато видел, как в страшной агонии погибали моя жена и дети. И ничем, совершенно ничем не мог им помочь.

– И как это понимать? – недоуменно протянул Мар.

– Вы испугались Зод Гуроха? – вдруг спросила Хейта, переводя взгляд от Брона к Берогу.

Волк-оборотень кивнул. Берог же помялся немного, а потом неохотно бросил:

– Ну, если только самую малость.

– Я не пытаюсь обвинить вас в трусости, – поспешила заверить их Хейта. – Просто хочу разобраться. – На дне ее глаз разгоралась страшная догадка. – Как видно, чудовище способно не только чуять страх.

Гэдор понимающе кивнул.

– Кажется, я понимаю, куда ты клонишь.

– А я – нет, – обиженно отозвался Мар.

– Если я права, – качнула головой Хейта, – оно еще способно насылать его. Учуяв жертву, Зод Гурох погружает ее в самый страшный из кошмаров. Парализует. Лишает способности бороться. А потом… потом просто подходит и сжирает ее. – Она вскинула потемневшие глаза. – Вот на что способен Зод Гурох.

– И что теперь? – нахмурилась Харпа.

– Теперь, – решительно сказала Хейта, – нам нужен совершенно новый план!

VIII

Масляные светильники заставляли стены снежного дома переливаться и сверкать. С ужином было покончено, и за столом велась оживленная беседа.

– Погоди, Угой! – воскликнул Берог. – Говоришь, она просто взмахнула руками и Зод Гуроха след простыл?

– Так, да не совсем, – отозвался тот. – Она ударила его светом. Тот взвыл от боли и бросился наутек.

– Тем же светом, что ты исцелила меня? – Берог обернулся к Хейте.

Девушка кивнула.

– Но как это возможно? – недоверчиво проговорил он. – Что за сила в тебе невиданная, что ею можно и увечить, и исцелять?