Коготь дракона. Сага лунных башен

Однако Демонюге, казалось, было угодно продлить агонию, и Джо впал в настоящее буйство. Дратц, судя по всему, даже брезговал тратить на него лишние крупицы пороха!

— Давай-давай, укокошь меня! — рявкнул Джо.— Крутого строишь?—Джо рванул на себе рубашку и попер прямо на остолбеневшего громилу, он уже не кричал, а скулил-, слова его тонули в рыданиях, но присутствующие посчитали это проявлением какой-то лютой, нечеловеческой ярости.— А говорят, стоит тебя обложить, и зови гробовщика!.. Чего вылупился, как ящерица? Давай начинай!

— Слышь, приятель,— проговорил Демонюга странным, сипловатым голосом.— Что ты суетишься? Какие у тебя со мной дела? Я тебя не знаю, в первый раз вижу…

Озарение, посетившее Демонюгу, стало нестерпимо ярким. Этот коротышка был каким-то страшно крутым парнем, настолько крутым, что не боялся цепляться даже к нему, к Демонюге… И наверное, хорошо подготовился. Не мог же он сунуться сюда просто так, с голыми руками!.. Но где угроза? Парни с пушками, затесавшиеся в толпе? Заряд тротила под полом? Мелкокалиберные револьверы в рукавах?..

На лбу Дратца, в свою очередь, выступил холодный пот. Демонюга был, конечно, не какой-нибудь пугливый воробышек, но тут творилась настоящая жуть. Этот малыш наверняка все рассчитал!..

Ни с кем опыт не может сыграть такую зловещую шутку, как с громилой, на протяжении долгих лет привыкшим встречать только боязливо-заискивающее отношение и внезапно столкнувшимся с наглецом, который делает из бывалого бандита откровенное посмешище. И чем выше ценит такой бандит себя, тем более склонен завышать неизведанную цену противника. Большинство громил люди очень ранимые и возбудимые, чистые ягуары в человечьей шкуре. Ягуар — хищник яростный и отважный, однако случалось, что и ягуары уносили ноги от взмаха девичьего платочка. Демонюга Дратц задрожал, как пожухлый лист в осеннюю пору. Занемела и опустилась лежавшая на кобуре рука.

— Давай рассудим, чем я тебе мешаю? — хрипло промямлил он.— Я лично ничего к тебе не имею. Честное слово!.. Давай…— Демонюга откашлялся.— Давай, может, хлопнем по стаканчику и забудем про всю эту чепуху.

Но Джо уже плохо понимал, что хочет этот человек. У него на уме сейчас было одно: кошмар, в который он влип, кажется, грозил продлиться. И разум его помутился окончательно.

— Да ты просто дешевка! — проверещал он, лихорадочно подыскивая обидные слова, способные наконец сбить с этого людоеда брезгливую спесь.— Ты просто шестерка! У меня ножа перочинного в кармане нет, а у тебя два ствола на поясе! Ты трус! Наверное, стреляешь в человека, только когда он к тебе спиной стоит!

Джо замолчал, чтобы перевести дух. Словно в тумане он видел посиневшие, искривленные губы Дратца. Они шевелились, но Джо почему-то не слышал ни единого слова. И тогда, в последнем припадке обуявшего его бешенства, Джо занес руку и влепил бандиту смачную пощечину.

Демонюга пригнул голову, глаза его вылезли из орбит.

— Чтоб ты сдох, койот! — заорал он.— Что ты ко мне привязался? Мало крови людской пустил, да? Хочешь меня укокошить? Ну так стреляй, не жди…

И Демонюга, выписывая между столами замысловатые кренделя, рванулся к выходу, неуклюже вломился в двери салуна, распахнул их настежь и навсегда канул в ночь. С той поры он за семь миль объезжал этот треклятый Медный Бассейн.

Салун «Элита» изнемогал от молчания. Оглушенный Джо, будучи не в силах связать воедино клочки взбесившихся мыслей, машинально, без малейшей сознательной цели, поковылял к выходу. Он до сих пор не отдавал себе отчета в случившемся. Посетители салуна осторожно расступались перед ним, боясь сделать какое-нибудь неверное движение.

Около дверей салуна, словно пришпиленный к стене неведомой силой, застыл Грохер Гробер. Когда Джо поравнялся с ним, громила внезапно задохнулся, закашлялся и крякнул, как осипший селезень. Эти звуки нарушили окутавшую заведение гробовую тишину и вывели из оцепенения Джо Донори. Поймав на себе его тусклый, безжизненный взгляд, Грохер совершил какие-то нелепые движения ногами, так, словно порывался сдвинуться с мертвой точки, но не знал, как это осуществить. Затем, на героическом волевом подъеме, но только с третьего или четвертого захода — предыдущие были скомканы из-за сложностей с дыханием,— пролепетал:

— Г-господин Д-донори, вы, н-наверно, хотите со м-мной рассчитаться?

— Кто, я?— пробормотал Джо тупо, чувствуя знакомый приступ тошноты.— Не-ет… Я ведь сюда это… хотел Демонюгу Дратца повидать… но он куда-то пропал…

— Да Демонюга теперь уж за сто верст отсюда! — выпалил Грохер, с умильным восторгом пожирая коротышку глазами.— Господин Донори, спасибо вам за то, что сохранили мне жизнь! Я знаю, что иногда веду себя грубовато, несдержанно, но, честное слово, это все от широты души, от прилива дружеских чувств… И обещаю, что впредь этого не допущу. Вы же не будете на меня из-за этого в обиде, господин Донори?

— Не буду! — прошептал Джо. Он все еще не мог очухаться.

— Т-тогда, с-сэр, разрешите м-мне п-пожать вашу руку, п-прошу вас, господин Донори! — Грохер захлебнулся в приступе обожания. Он осторожно вложил в свою лапищу одеревенелую ладонь Джо. Лет сто или двести назад он бы наверняка припал к ней губами.

После этого Грохер двинулся к стойке бара, ежесекундно озираясь через плечо и ступая так, словно вместо ног у него были ходули.

Остальная публика по-прежнему стояла с разинутыми ртами. Впрочем, к некоторым посетителям уже возвращалась способность мыслить.

Когда Джо разглядел перед собой двери салуна, кто-то осторожно тронул его за плечо. Обернувшись, он увидел перед собой сияющую физиономию одного из самых крупных местных магнатов, владельца нескольких шахт.

— Дорогой господин Донори, если б вы знали, сколько лет я мечтал встретить такого человека, как вы!.. Человека, которого боятся и уважают, но в то же время обладающего олимпийским спокойствием и выдержкой. Уверен, что могу вам поручить очень важный участок работы. Последнее время у меня возникают разногласия с моими людьми, но при вас они будут вести себя, как овечки… Честно признаюсь вам, господин Донори, я только сегодня раскусил, что вы за человек. Не сразу я понял, что вы слишком себя уважаете, слишком хорошо владеете своими нервами, чтобы устраивать стычки с такой мелюзгой, как этот Грохер Гробер. Настоящий парень не станет заводиться, пока на горизонте не покажется достойный соперник! Я прав?

— Э-э… Ну… Нда-а-а,— выдавил из себя Донори, сверля собеседника бесноватыми глазищами.

— Разумеется, как может быть иначе! —договорил за него тот. Потом, доверительно понизив голос, продолжал: — Строго между нами, господин Донори… Не подумайте, что я сую нос не в свое дело, но все-таки интересно: за что вы так ополчились на Дратца?

— Я не… Не я…— начал было Джо, обнаруживая способность к частично связной речи.

— Да, вот что значит боец с Дикого Запада! — восторженно протянул магнат.— Настоящие парни разбираются друг с другом не из-за какой-то вшивой дележки, им просто нужно понять, кто чего стоит! — И он наградил Донори хлопком по спине, но хлопком весьма нежного свойства, очевидно не растеряв учтивости перед восходящей грозой горного дела.— Загляните ко мне завтра… нет, лучше я загляну к вам завтра, и мы обсудим наши дела.

— Э-э… м-м… да-да,— выжал из себя Джо.— До-до-доброй ночи…

— Доброй ночи, господин Донори! — хором ответствовали ему новые верноподданные.

Донори толкнул двери, вывалился из салуна в темную ночь и побрел куда-то походкой лунатика.

— Черт разберет этих настоящих парней,— сказал магнат, поворачиваясь к бледным, помертвелым лицам.— Живет себе такой малыш, никому слова поперек не скажет, а как встанет у него на пути какой-нибудь Дратц, он с него шкуру готов содрать…

— Прысни-ка мне, дорогуша,— сказал один из ковбоев буфетчику.— Ну и дела, бычий рог мне в задницу! Помяните мое слово, парни, вы об этом вечере внукам своим рассказывать будете! Чтобы Демонюга Дратц при всем честном народе едва не наложил себе в штаны, чтобы его прилюдно обозвали дерьмом собачьим, потом дали в рыло, а он поджал лапки и ускакал, как кролик!.. Слушайте, может, мне это приснилось?! Чувствую, скоро мы будем перед этим Донори шапки снимать. Откуда он взялся, никто, часом, не знает?