Коготки Галатеи
Шрифт:
В холодильнике не было почти ничего, кроме прогорклого масла в масленке. Это обстоятельство больше обрадовало, нежели опечалило. Уже двенадцать дней подряд я насильно втискиваю в себя пищу, и сейчас мне судьба давала шанс проветриться до магазина.
Я вяло влез в туфли, снял с вешалки сумку и отправился на улицу. Не дойдя до гастронома, я внезапно увидел в киоске газету с огромным заголовком: «Убийство раскрыто. Жена „заказала“ мужа». Я подошел и ткнул пальцем в эту страницу. Разумеется, то были «Симбирские вести». Только они способны пугать читателей такими изуверскими заголовками. Я раскрыл газету и начал читать.
Как стало известно нашему корреспонденту, следствие по убийствам в Красном Яре почти завершено. Прокуратура по-прежнему отказывается от комментариев, но дает понять, что расследование находится в завершающей стадии. Главные зачинщики убийства уже арестованы,
Как мы и предполагали, следствие не блеснуло оригинальностью: подозреваемый, все тот же Леонид Пьяных, который все ещё на свободе, а вот мотив преступления кардинально изменился. По слухам, следователь прокуратуры Валерий Сорокин больше не связывает эти убийства с угоном КамАЗа с лекарственными препаратами с Красногорского завода лекарственных средств.
Однако будем последовательны. Почти сразу же после убийства, а точнее, на девятый день овдовевшая «президентша» неожиданно поставила во главе фирмы начальника отдела сбыта Марата Сабитова. Это неожиданное назначение вызвало у работников «Симбир-Фарма» недоумение и разного рода толки. «Почему именно Сабитов? — удивлялись сотрудники. — Ведь именно из-за работы его отдела оборот лекарств сократился почти вдвое». Свой выбор мадам Рогова объяснила так: «Сабитов явился ко мне домой на второй день после убийства мужа и попросил доверить ему фирму. Он пообещал, что в течение двух месяцев выведет АО на уровень прошлого года».
Рогова доверила. Но вот что любопытно: процветание фирмы полностью зависело от отдела сбыта. Возникает резонный вопрос: что же господин Сабитов не вывел фирму на должный уровень при живом хозяине, а наоборот, отдел под его руководством работал день ото дня хуже? Подобный факт не мог не навести на мысль, что начальник отдела сбыта сажал родную фирму на мель умышленно. А может, такой исход событий был запланирован совместно с Роговой?
Однако не будем гадать. Обратимся к фактам. Следственной группе стало известно, что Пьяных был частым гостем в доме Роговых, но хозяйка дома категорически отрицает свое знакомство с ним. Это вызвало у следствия подозрение. Неожиданно выяснилось, что Анну Рогову в день убийства видели недалеко от Красного Яра. Сама она это отрицает, но и не дает вразумительного ответа на вопрос: где она находилась в час убийства мужа?
В результате мадам Рогова, а заодно и новоиспеченный глава «Симбир-Фарма» взяты под стражу. Прокуратура убеждена в причастности их обоих к этим зверским убийствам. В данный момент следствие выясняет долю участия каждого в этом преступлении. Также правоохранительные органы намекнули, что ищут уже не самого Пьяных, а его труп, причем неподалеку от Красного Яра. Когда тело будет найдено, многое встанет на свои места, в том числе будет получен ответ на вопрос: для чего мадам Рогова в день убийства ездила в Красный Яр?
По мнению следствия — это дело двух-трех дней.
Прочтя заметку, я швырнул газету в урну и произнес в сердцах:
— Скоты!
Что я мог произнести еще? Это слишком, даже для желтых журналюг. Куда смотрит прокурор?
Я вернулся домой и стал звонить по всем инстанциям. В прокуратуре находился только дежурный, однако домашний телефон следователя Сорокина он дать категорически отказался. Не произвело на него впечатления и мое заявление, что я знаю все об этих странных убийствах в Красном Яре. Дежурный так же невозмутимо отпарировал:
— Если у вас есть какие-то факты по этому делу, мы готовы принять их от вас в письменном виде.
Я решил не медлить. Быстро собрался, кинул в сумку две ручки и пачку бумаги, взял паспорт и уже было шагнул за порог, как вспомнил про дневник. Пришлось вернуться, вырвать исписанные страницы и сжечь их в алюминиевом блюде. Только после этого я окинул взглядом свою одинокую квартиру и вышел вон.
Был солнечный сентябрьский день. Пахло прелыми листьями и сырой землей. Во дворе шумно резвилась детвора, чирикали воробьи и ворковали голуби. Я решил перед прокуратурой зайти к Дмитрию Дмитриевичу, хотя и не был уверен, что в это время он уже в мастерской. Обычно мастер подходил ближе к вечеру, но все равно там должны быть ребята. Завернув на улицу, где стоит Дом художника, я неожиданно увидел того, кого искал. «Что ж, это действительно судьба», — усмехнулся я и пошел ему навстречу. Сорокин узнал меня и первый протянул руку.
— Зря вы проходите мимо этого здания, — произнес я, кивая на Дом художника. — Как раз в нем вы и найдете разгадку вашего дела. Вас само провидение водит вокруг этого места.
Следователь засмеялся, подумав, что я шучу.
— Вы читали сегодняшние «Вести»? Это правда, что они пишут относительно Роговой?
— У меня эти «Вести» вот уже где сидят! — скривился Сорокин, проведя ладонью по горлу. — Я все-таки подам на них в суд.
— Значит, Рогова не арестована?
— Рогова задержана по подозрению.
— Но неужели вы действительно думаете, что Анна Николаевна «заказала» своего мужа?
— Почему бы нет? — сверкнул очками Сорокин. — Все факты против нее. Во-первых, её опознали свидетели. В день убийства она была в Красном Яре. Разве это не факт? Причем сама она это отрицает.
— Вы хотите сказать, что зарубила она?
— Ну что вы? — улыбнулся следователь. — Зарубить она, конечно, не могла,
но «заказать» мужа — резон у неё был. А порубал их всех мужчина недюжинной силы, который раньше имел дело с разрубкой мяса. Одним ударом раскроить череп — может только мясник. Либо патологоанатом.— А дровосек разве не может?
— Может, конечно, — засмеялся следователь. — Но у меня нет на подозрении дровосека. А меня есть мясник.
Мне ничего не оставалось, как тяжело вздохнуть.
— Давайте зайдем в мастерскую. Я вам кое-что покажу, и вы сразу перемените свое мнение.
Брови следователя взметнулись, в глазах появилось недоумение. Он недоверчиво вгляделся в меня, молча требуя дополнительных объяснений.
— Я не шучу, Валерий Александрович. Пойдемте!
Было видно, как он колебался, но любопытство взяло верх. Сорокин украдкой взглянул на часы и, заинтригованный, направился за мной. По правде говоря, я предполагал, что он ничего не поймет, просто мне хотелось в последний раз окинуть взором мастерскую.
Как я и предполагал, Дмитрия Дмитриевича ещё не было. Но орелики уже трудились. Среди них и скульптор Сережа, который был мне нужен. Ребята радостно приветствовали меня и завалили вопросами, где я пропадал столько лет. Я отвечал неопределенно, а сам искал глазами подходящую скульптуру. Наконец я прямо спросил у Сереги:
— У тебя есть какая-нибудь фигура, от которой ты мечтаешь избавиться?
Скульптур неопределенно дернул плечом.
— Такие фигуры всегда есть. Весь вопрос в том, кто потом будет убирать.
— Не волнуйся, уберу! — соврал я. — Покажи только фигуру.
— Вон от той бабешки с дротиком мечтаю избавиться с прошлого года.
— Тащи колун! И покажи товарищу свое истинное мастерство.
Все побросали работу и окружили Серегу. Подобная процедура нравилась всем. Он самодовольно хмыкнул, взобрался на соседний постамент и вдруг одной рукой со всего маха хряпнул скульптуре по голове, да так, что она рассыпалась, до самых ног.
— Дай, добью ноги! — закричали пацаны и вырвали из его рук колун.
Серега подошел к нам и с улыбкой пояснил:
— Главное, найти середину центра тяжести, и скульптуру можно разбить одним ударом. Конечно, классически она разбивается молотком, но от колуна больше кайфа.
Сорокин, как я и предполагал, ничего не понял. Он удивлено посмотрел на меня и спросил:
— И что?
— А то, что убийцей мог быть не только мясник, не только патологоанатом, но и художник.
Сорокин с минуту смотрел на меня, не моргая, и вдруг неприлично расхохотался.
— Ну, если так рассуждать, то убийцей мог быть и игрок в гольф.
Я взял его за рукав и вывел в коридор, чтобы не слышали ребята.
— Хорошо, не буду водить вас за нос. Это я зарубил тех троих в Красном Яре.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
И снова сенсация, связанная с происшествием в Красном Яре. В минувшую субботу добровольно сдался властям настоящий убийца. Им оказался начальник отдела планирования «Симбир-Фарма» Александр Ветлицкий. По его признанию, он собственноручно зарубил топором главу фирмы Алексея Рогова и двух своих сослуживцев. Точная причина ещё не выяснена, но, как сообщают наши источники, это связано с деньгами, найденными в карманах убитых. Прокуратура по-прежнему отказывается прояснить что-либо по этому делу.
По нашим данным, добровольное признание Ветлицкого для следователя прокуратуры Валерия Сорокина явилось полной неожиданностью. Если действительно этих несчастных зарубил начальник отдела планирования, то это ещё больше запутывает дело и не снимает прежних вопросов. Куда все-таки делся Пьяных? Что делала мадам Рогова в день убийства в Красном Яре? Почему на девятый день после убийства главой фирмы был назначен Сабитов? Почему преступник прибегнул к помощи топора?
Как стало известно нашему корреспонденту, среди своих сослуживцев Александр Ветлицкий был эталоном спокойствия и равновесия. Его не только никогда не видели гневным, но даже и раздраженным. То, что он способен на убийство, да ещё топором, в это верится с большим трудом.
По словам секретаря, как раз в день убийства Ветлицкий возвратился из своей московской командировки. Поезд прибыл в два, а в три командированный уже находился в офисе. Он был, как обычно, спокойным и доброжелательным. Ничего странного ни в его лице, ни в манере поведения сослуживцы не заметили. Выглядел он несколько утомленным, но это от бессонной ночи в поезде. Как он сам пожаловался в бухгалтерии, ему не достался купейный билет и пришлось добираться плацкартным. Сдав отчет о командировке в секретариат, Ветлицкий отправился домой, поскольку оставаться на работе уже не имело смысла, — было около шестнадцати часов.
Вид его перед уходом был спокойным, но несколько сонным. Если все маньяки ведут себя так за полчаса до убийства, то это нонсенс.
P.S. Когда верстался номер, прокурор области неожиданно сделал сенсационное заявление: «Красноярское дело» оказалось более сложным и запутанным, чем представлялось в самом начале. Не исключено, что оно каким-то образом переплетается с делом о расчленении девочек в 1988 и 1989 годах.