Кокардас и Паспуаль

– Чего уж там, плутишка! – воскликнул гасконец, смеясь. – С месячишко теперь отдохнешь… Правое ухо будешь чистить левой рукой!

Толпа разразилась аплодисментами, приветствуя остроумную реплику мастера фехтования. Шансы сторон уравнялись, и сражение возобновилось с еще большим ожесточением.

Кит атаковал неудержимо. Казалось, каждый его выпад должен был достичь цели, – но не тут-то было! Гибкий и хитрый Паспуаль играючи ускользал от сокрушительных ударов своего прямолинейного противника. Гигант возвышался над нормандцем, словно башня, что, как выяснилось, не всегда бывает преимуществом. Во всяком случае, брат Амабль, улучив момент, нырнул под руку Грюэлю и погрузил на треть свою рапиру в открывшееся бедро. Кит взвыл от ярости и боли; рана его была настолько серьезной, что продолжать бой он не смог и, хромая, растворился в толпе.

Ситуация становилась угрожающей для Жандри и Ива де Жюгана. Берришон уже дважды задел камзол последнего. Если бы Паспуаль пришел на помощь ученику, то с бретонцем было бы покончено в одно мгновение. Но тщеславный мастер желал посмотреть, как усвоены его уроки. Кокардас не нуждался в помощи и фехтовал с таким спокойствием, словно находился в зале, а потому брат Амабль мог позволить себе понаблюдать за Жаном-Мари.

– Хорошо, малыш, – тихо говорил он, встречая каждый удачный удар одобрительным кивком. – Парируй выпад справа, уклоняйся, уходи и делай выпад… Чуть выше! Одна такая схватка стоит десяти поединков на паркете!

Кокардас продолжал сотрясать воздух проклятиями и время от времени насмешливо подмигивал своему противнику. Жандри был бледен. Он понимал, что мастер фехтования просто играет с ним, как кошка с мышью, и невольно на ум ему приходила горькая мысль, что золото Пейроля поделят другие и что львиную долю заберет себе Бланкроше.

Но где же был Бланкроше?

Углядев, наконец, бретера в толпе, Жандри сделал ему знак. Как и было условлено, в дело должна была вступить вторая банда.

Бланкроше выступил вперед, подняв рапиру.

– Остановитесь! – вскричал он. – Я, знаете ли, не могу видеть, когда дерутся. Это меня так огорчает, что я готов сам разобраться с буянами.

Паспуаль взглянул на него с насмешкой, догадываясь, что он действует по сговору с Жандри.

– Попробуй все-таки выбрать, на чьей ты стороне, – добродушно произнес мастер, – тем более что я давно сижу без дела.

– Я именно об этом и подумал, сьер Паспуаль, – ответил бретер. – Но давайте переберемся на открытое место. Охота вам была рубиться в этой мышеловке, где и развернуться-то толком нельзя. К тому же от криков Кокардаса скоро обрушится свод ворот. Выйдем на площадь, судари мой, надышимся воздухом… Может быть, в последний раз!

Мастера, которым крайне не нравилась площадка, выбранная заранее противником, не стали возражать.

– Дьявол меня разрази! – воскликнул Кокардас. – Вы хотите, чтобы все зрители увидели вашу смерть? Разве мы можем вам в этом отказать?

У Монмартрских ворот уже собралась огромная толпа. Она покорно отступила, следуя указаниям дуэлянтов, которые вновь выстроились друг против друга, – но теперь уже на самой середине площади.

Госпожа Дюнуайе лишь с этого момента стала следить за ходом поединка, не подозревая, что видит продолжение, ибо начало схватки от нее ускользнуло.

– Черт возьми! – произнес гасконец, иронически поклонившись Добри, который встал против него рядом с Жандри. – Спасибо за внимание, мой славный… Ты ведь знаешь, что я люблю порезвиться на свежем воздухе… Пока счет не в нашу пользу, и надо будет вас подровнять с нами!

– Подровняй свой язык, болтун! – бросил Добри презрительно. – Похоже, ты нас просто боишься!

– Дьявол меня разрази! Ты так складно говоришь, что я с тебя и начну!

– Мы теряем время, – кротко заметил Паспуаль. – На нас смотрят прелестные дамы! Не будем заставлять их ждать, они этого не выносят, дивные создания! Вы готовы, господа?

Шпаги скрестились вновь. Началась битва, перед которой все предыдущие поединки казались детской игрой.

Если не считать Берришона и Жюгана, на этой площади сошлись лучшие клинки Парижа. Гул восхищения прокатился по толпе. Здесь были страстные любители боев, которым никогда не приходилось видеть ничего подобного. Не случайно сражение у Монмартрских ворот стало легендарным: очевидцы рассказывали о нем своим детям и внукам.

Звенела сталь, сыпались искры с эфесов. Замершие в безмолвии зрители слышали лишь боевые кличи, проклятия, угрозы, слетавшие с побелевших губ.

Внезапно Добри рухнул на землю: в горло ему вонзилась шпага Кокардаса, который, несмотря на урок, данный ему в кабачке «Адамово яблоко», не слишком хорошо усвоил знаменитый удар Невера и попадал ниже, чем следовало.

– Черт возьми! – воскликнул ликующий гасконец. – Я же тебе говорил, что ты первым отправишься в дальний путь… Ну, чья очередь? Кажется, твоя, Готье Жандри…

Поединок возобновился с прежним ожесточением, однако теперь бандиту приходилось больше думать о защите, нежели о нападении.

Что до мэтра Паспуаля, то он держал оборону. Бланкроше считался одним из лучших фехтовальщиков Парижа. В этой схватке криков не было. Противники рубились молча, и никто не смог бы сказать, кто из них возьмет верх.

Петронилья же попала в хорошие руки. Юный Берришон действовал так ловко, что вскоре Ив де Жюган выплюнул два зуба и замер как вкопанный, глядя на своего противника изумленными глазами. Затем у него хлынула горлом кровь, и он рухнул навзничь, растянувшись во весь рост. Какую прекрасную карьеру наемного убийцы прервал коронный прямой удар, подсмотренный Берришоном у своих учителей!

В это же мгновение рапира Жандри разлетелась на куски.

– Ступай за другой, плут! – крикнул ему гасконец. – Я не убиваю безоружных. А мы пока займемся твоим приятелем.

Бланкроше увидел, что теперь ему придется иметь дело с двумя мастерами, – причем симпатии толпы были не на его стороне, ибо Кокардасу с Паспуалем все время приходилось сражаться с превосходящими силами врагов. Перевес был отыгран в честной борьбе, и никто не собирался защищать бретера, который к тому же сам напросился на дуэль. Бланкроше понял, что его ждет неминуемая гибель. Как человек предусмотрительный, он расставил своих людей в толпе, хотя и не думал, что ему придется прибегнуть к их помощи.

Однако момент этот настал. Бандит пронзительно свистнул, и шестеро наемных убийц вынырнули на площадь из-за спины ошеломленных зевак.

В толпе поднялся было ропот, – но вскоре все стихло. В конце концов, неожиданное появление новых бойцов обещало сделать поединок еще интереснее. Кое-кто из зрителей начал аплодировать. Праздное любопытство всегда жаждет крови.

VIII ТОТ, КОГО НЕ ЖДАЛИ

– Секундочку, секундочку, господа, – раздался вдруг писклявый голос, и на середину круга заковылял крошечный сморщенный человечек в лохмотьях.