Кольцевая электричка

С фото на него смотрел кудрявый смущенно улыбающийся белокурый ангел.

– Красивая у вас вырастет внучка, – сделал вывод Лев Николаевич.

После этих слов бабушка не сдержалась, и слезы покатились из немигающих глаз.

– Она может не вырасти, Лев Николаевич, – прохрипела женщина. – У нее выявили злокачественную опухоль головного мозга. Операции такой сложности делаются только в США. Точнее, делать пытаются и в других местах, но там выживают не больше 50% пациентов.

– Очень жаль, конечно. Но вы знайте, если суждено, она обязательно выживет… Против судьбы не пойдешь, – сделал вывод Лев Николаевич.

– Лев Николаевич, умоляю вас, помогите, больше не к кому обратиться. У нас нет денег на операцию в Америке, – красными глазами, полными слез, смотрела на него Анастасия Николаевна.

– Каким образом я могу вам помочь? – поинтересовался Лев.

– Мы собираем деньги на операцию, но нам очень много не хватает. Могли бы вы занять? Я обязательно отдам. Если нужно, расписку на квартиру напишу, – умоляюще произнесла Харлампиева.

– Хорошо, я дам команду в бухгалтерию, чтоб вам выдали наперед двухмесячную зарплату, – предложил директор.

– Лев Николаевич, мне нужна зарплата, не за два месяца, а за три года, – потеряв напор и прикрывая рот рукой, произнесла Антонина.

– Думаю, такой значительный аванс может негативно сказаться на вашей работе, – резюмировал Лев Николаевич и, поразмыслив мгновение, добавил: – А вы не пробовали обращаться в благотворительные фонды? Говорят, они могут помочь в таких серьезных случаях.

– Куда мы только ни обращались, везде говорят: ждите. А времени нет ждать. Смерть – она ждать не умеет, – обреченно произнесла Антонина Евгеньевна.

– Я недавно слышал про один небольшой благотворительный фонд, так там времени на рассмотрение подобных вопросов затрачивают намного меньше, чем в крупных. Я постараюсь вспомнить его название и оставлю координаты у секретаря, – сухо сообщил Лев Николаевич. Единственное, чего он сейчас боялся, – это истерики и криков.

Антонина Евгеньевна не нашла в себе сил что-либо ответить и даже поднять глаза на человека, который имел возможность и средства, но даже не попытался помочь спасти ее любимую внучку, а отговорился, отправив ее в какой-то благотворительный фонд, которого название даже не помнил.

Она встала и, понурив голову, направилась к выходу, еле передвигая ноги, скорее даже волоча их за собой. Взявшись за ручку двери, она обрела необходимое равновесие и обернулась к начальнику, с которым работала уже 12 лет и своим старательным трудом приумножала его богатство.

– Деньги должны быть средством, а не целью, – с трудом проговаривая слова, произнесла Антонина Харлампиева, пошатнувшись и судорожно схватившись за ручку.

– Да, я в курсе, – подняв на нее холодный взгляд, произнес Царь, чеканя слова.

Дверь закрылась.

Часы показывали без семи минут час. Теперь нужно было сделать один звонок и можно было ехать на обед.

– Марина, пусть машина будет готова как обычно, в час я выйду, – произнес он в селектор.

– Будет сделано, Лев Николаевич, – произнесла Марина как всегда четко, но ему показалось, что в ее голосе слегка заметно проскальзывает нота неприязни и презрения.

Записав на стикер по памяти номер телефона, название и имя руководителя фонда социальной помощи, Лев отключил ноутбук и, глядя на ровный ярко-желтый прямоугольник бумажки, подумал о судьбе.

Если допустить, что Бога нет, тогда вся эта жизнь – это тупая попытка убежать от смерти, которая тебя рано или поздно догонит. Если допустить, что Бог есть, тогда должен быть какой-то смысл жизни. Должен быть не только бег по кругу, должны происходить какие-то события, чтобы понять, для чего и как ты живешь. Чтобы вырваться из круга. Если каждое событие происходит не случайно, значит, так и должно быть. А если ребенок заболел, это что – испытание для родителей, как они перенесут потерю? Но испытания не должны ломать, они должны укреплять. Так, может быть, стоит тем, у кого есть возможность, помогать тем, у кого ее нет? Может, те, у кого все есть, и избраны сделать этот мир лучше?

Вообще Лев Николаевич всегда верил в судьбу, как ни пытался избавиться от этого предрассудка.

– Вот, значит, как сказывается возраст: становишься слизняком и философом, а бег по кругу продолжается и никаких событий, открывающих смысл жизни, не происходит, – подумал Царь, вставая со своего кресла в момент, когда минутная и секундная стрелка замерли на цифре 12, а часовая на единице.

Глава 3. Призрак детской мечты

Большой черный «джип» в люксовой комплектации со скрытой под черным смокингом кузова броней, стоивший дороже нескольких лимузинов, стоял на своем законном месте, возле выхода из офисной высотки. Охранник, с вахты проводив директора до машины, направился на свое рабочее место. Возле «джипа» шефа уже ожидал телохранитель и шофер в одном лице, Геннадий.

– Куда направляемся, Лев Николаевич? – открывая для него переднюю пассажирскую дверцу «джипа», доброжелательно поинтересовался Гена. Он знал, что ездить сзади шеф не любил.

Геной Талмаевым звался крупный парень лет тридцати, спортивного телосложения, темноволосый, со стрижкой площадкой и пугающим шрамом, пересекающим левую скулу и теряющимся на мощной шее. Этот сержант, прошедший горячие точки, был одним из немногих сотрудников, к которым Царь испытывал симпатию, хотя ни симпатия, ни безразличие у него никак не проявлялись.

– Как обычно, – ответил Лев, устраиваясь удобнее на сиденье из эксклюзивной кожи. Сейчас он особо повадками походил на льва, развалившегося на троне, покрытом шкурами.

Лев Николаевич считал заданный вопрос лишним, поскольку на обед ездил в одно и то же место, но решил, что сотрудник стремится достойно выполнять свои обязанности, уточняя маршрут передвижения.

«Джип» направился в сторону леска, видневшегося из окна его кабинета. Водитель всегда возил Льва Николаевича обедать в один и тот же охотничий трактир, носящий грозное название «Берлога». Причин было несколько. Во-первых, трактир располагался недалеко от офиса. Во-вторых, он располагался среди деревьев и напоминал бизнесмену о беззаботных летних каникулах в деревне у дедушки с бабушкой. В-третьих, здесь был слышен шум проезжающей рядом кольцевой электрички. Ну и, в-четвертых, в этом дорогом и закрытом месте потрясающе готовили.

Чтобы доехать до кабачка, нужно было миновать переезд. Постоянно, когда они подъезжали к переезду, шлагбаум опускался, чтобы машины пропустили электричку. Гена первое время предлагал выезжать чуть позже, дабы не стоять в пробке на шлагбауме, но Лев не соглашался. Для него это было прикосновение к мечте детства.

В этот раз шлагбаум опустился прямо перед «джипом». Впереди машин не оказалось, и Лев Николаевич был доволен, что сможет рассмотреть электричку совсем близко. Он всегда пытался разглядеть машиниста. Ему хотелось увидеть в окне того веселого усатого дядьку из его детства – может быть, тогда мечта угаснет. Хотя, конечно, это было невозможно: простые арифметические подсчеты говорили о том, что машинист из детства, если и жив, то уже лет 20 находится на заслуженной пенсии.