Кольцо (другой перевод)

Асакава машинально обернулся на голос.

— Чего ты тут ползаешь? Вон сколько времени уже прошло, а ты на одном месте застрял. Давай же, двигайся дальше!

Асакава смотрел на Рюдзи с открытым ртом. Тот, весь перепачканный в земле, высился над Асакавой, подсвеченный со спины яркими лучами солнца. Пот, оставляя светлые дорожки, ручьями стекал по его грязному лицу и с глухим звуком капал на землю.

«И правда, чего я здесь копаюсь?» — подумал Асакава и опустил глаза. Прямо перед ним чернела в земле яма, которую он только что выкопал.

— Ты что, волков ловить собрался? Накопал тут, — тяжело вздохнув, сказал Рюдзи. Асакава скривился и в который раз посмотрел на часы.

— Хорош уже своими часами любоваться! Придурок! — заорал Рюдзи и схватил Асакаву за руку, потом пристально посмотрел ему в глаза и вдруг почти нежно, тихим голосом произнес: — Дружище, ты бы лучше отдохнул немного.

Рюдзи выпустил руку Асакавы из своих лапищ.

— Какой отдых? У нас же времени нет!

— Да ты успокойся. Приди в себя. Если так напрягаться, то ничего у нас не выйдет, поверь мне. — С этими словами Рюдзи легонько толкнул сидевшего на корточках Асакаву в грудь. Асакава потерял равновесие и, высоко задрав ноги, повалился на спину.

— Во-во. Так и оставайся, — удовлетворенно сказал Рюдзи. — Поспи немного. Младенчик мой ненаглядный.

Асакава попытался встать.

— Не двигаться! — заорал Рюдзи. — Я кому сказал, спи! Не трать силы понапрасну, они тебе еще вечером понадобятся.

Рюдзи придавил Асакаву коленом к земле и подождал, пока тот перестанет сопротивляться. Наконец Асакава прикрыл глаза и затих.

Через некоторое время он почувствовал, что его больше никто не держит. Навалившаяся на грудь тяжесть исчезла. Сквозь полуприподнятые веки он разглядел копошащуюся в тени балкона, на котором они недавно обедали, коротконогую фигуру приятеля. Уверенные движения Рюдзи словно говорили: «Все под контролем. Мы у цели. Никуда этот колодец от нас не денется». Вид деловито снующего туда-сюда Такаямы успокаивал. Асакава немного расслабился, нервное напряжение само собой спало.

Несмотря на то что Рюдзи его уже не удерживал, Асакава продолжал неподвижно лежать на траве. Раскинув руки и ноги в стороны наподобие морской звезды, он лежал и смотрел в небо. Вверху ослепительно сияло солнце. Асакаве было обидно, что он так разнюнился. Нервы совсем ни к черту — не то что у Такаямы… Он вздохнул поглубже и попытался посмотреть на ситуацию, в которой оказался, непредвзято, со стороны. Через семь часов его время истекает. Он взвинчен и находится на грани нервного срыва. Самым разумным с его стороны будет во всем слушаться Рюдзи. Усмирить свою гордость, выбросить из головы невеселые мысли и полностью подчиниться человеку с крепкими нервами и здравым рассудком.

…если исчезну я, то исчезнет и мой страх. Надо слиться с природой. Забыть о себе…

Асакава чувствовал, как тяжелеют его веки. Дрема вдруг навалилась на него, завладела его сознанием. За секунду до того, как Асакава провалился в глубокий сон, он увидел лицо дочурки, наблюдающее за ним откуда-то с недосягаемой высоты, а потом ему приснился тот самый случай с пещерой.

На окраине города, где вырос Асакава, была большая спортивная площадка. Одним своим краем площадка выходила на обрыв, спустившись с которого можно было попасть к болоту. В том болоте водились раки. Мальчишкой Асакава обожал ловить раков и частенько отправлялся с приятелями на ловлю.

Стоял погожий весенний день. Красноватого цвета земля на обнаженной внутренности обрыва была красиво освещена нежарким еще солнцем. Устав возиться с рыболовной леской в мутной воде, Асакава выбрался на берег. Побродив вдоль почти вертикального склона, он от нечего делать стал ковырять рыхлую землю обломком доски. Податливая земля с мягким шорохом падала к его ногам. Постепенно к Асакаве присоединились и его приятели. Человека три-четыре, наверное. То есть как раз столько, сколько нужно, чтобы, не мешая друг другу, за короткое время выкопать пещеру. Если бы их было больше — они бы то и дело натыкались друг на друга. Если бы меньше — им пришлось бы изрядно попотеть.

За час они выкопали небольшую пещеру, в которой спокойно мог уместиться любой десятилетний мальчишка. Дело шло к вечеру, и так как они собрались у болота сразу после уроков, то один из приятелей Асакавы предложил разойтись по домам.

Асакава в ответ на это молча продолжал копать. Мальчику стало стыдно, и он еще с большим рвением принялся помогать Асакаве. Когда пещера была готова, уже почти стемнело. Все вместе они забрались внутрь, сели тесным кружком и просто сидели, тихо хихикая. Им нравилось ощущать себя первобытными людьми, которых они недавно проходили на уроке природоведения.

Неожиданно в пещеру заглянула какая-то женщина. На фоне заходящего солнца ее лицо казалось совсем черным, и ребята не знали наверняка, кто она, но судя по голосу это была одна из окрестных вечно обо всех судачащих домохозяек, лет за пятьдесят.

— А ну, марш отсюда. Понарыли здесь ям… Вот засыплет вас заживо, и вы задохнетесь до смерти. Гадость какая! Вам разве самим не противно? — грозно спросила она.

Мальчишки переглянулись. Им показалось смешным, что она беспокоится не столько о том, что они умрут, сколько о своих собственных чувствах: ей, видите ли, будет противно. Асакава засмеялся первым, его друзья дружно захохотали вслед за ним. Лицо женщины казалось абсолютно плоским и маячило в круглом проходе наподобие театральной декорации.

Неожиданно Асакава увидел, что никакая это не домохозяйка. На него в упор смотрела довольная рожа Рюдзи:

— Ну ты, парень, даешь. Да у тебя стальные нервы — надо же, умудрился заснуть в такое время в таком месте! Чего ты хихикал-то во сне, гаденыш?

Рюдзи начал тормошить Асакаву. Смеркалось. Солнце на западе висело над самым горизонтом. Лицо Рюдзи на фоне сумеречного неба было еще чернее, чем лицо женщины из только что увиденного сна.

— Пойдем, я тебе что-то покажу. — Рюдзи помог Асакаве подняться и потащил его за собой.

Они подошли к коттеджу Б-4. Не говоря ни слова, Рюдзи молча полез под балкон. Асакаве ничего не оставалось, кроме как последовать за приятелем. В дощатой стене, соединяющей опорные сваи балкона, не хватало одной доски. Рюдзи просунул руку в зияющую щель, ухватился за крайнюю доску и с силой потянул на себя. Раздался сухой треск. Асакава даже не удивился тому, что наверху такая дорогая современная обстановка, а внизу обычные доски, которые без труда можно сломать одной рукой. Вполне понятное дело — там, где никто не увидит, можно устроить все поскромнее и подешевле. Рюдзи включил фонарик и просунул его в образовавшийся проем, после чего кивнул Асакаве, словно говоря: «Посмотри-ка сюда». Асакава осторожно приблизился к стене и заглянул в пролом. В неярком свете фонарика он увидел слева от себя какой-то темный выступ. Глаза постепенно привыкли к полумраку. Асакава разглядел неровную каменную кладку, идущую по кругу. Сверху лежала бетонная крышка. В трещинах крышки и меж грубо отесанных камней росла чахлая трава. Асакава сориентировался и понял, что колодец находится не просто под полом гостиной, но именно под тем самым местом, где стоит новая видеодвойка. Значит, неделю назад, когда он просматривал злополучную кассету, Садако была совсем рядом и, может быть, даже следила за происходящим со дна старого колодца.

Рюдзи выломал из стены еще одну доску. В образовавшуюся щель вполне мог пролезть взрослый человек. Один за другим приятели протиснулись между досок и, с каждым шагом все больше пригибаясь, подошли к краю колодца — коттедж был выстроен на склоне, поэтому чем дальше они продвигались, тем ниже нависал над ними пол гостиной, словно зажимая их в тиски. Хотя воздуха под домом было предостаточно, Асакава вдруг стал задыхаться. От земли веяло сырым холодом.

Асакава прекрасно знал, что они сейчас будут делать, но страха не испытывал. Доски пола давили сверху все сильнее, дышать становилось все труднее, а ведь ему, наверное, придется спускаться еще глубже, на самое дно колодца… Да какое там «наверное» — вне всяких сомнений, придется лезть в колодец! А как иначе достанешь оттуда останки Садако?