Кольцо мечей

— Вот, значит, о чем ты думаешь по время переговоров!

— Только, когда ты переводишь мои слова. Я знаю, что было мной сказано, и знаю, что ты переведешь точно. Я гляжу на человеков и думаю: каково этим двоим заниматься любовью? Оба не защищены, оба чувствительны. Все обнажено и эротически доступно. Ничто — ни единая часть тела не укрыта.

Черт и черт! Я покосился на остальную мою одежду на вешалке рядом с одеждой Гвархи. Как бы выпутаться их этого разговора!

— А ты спроси у человеков, каково это. Все-таки некоторое разнообразие в обсуждаемых темах. «На что это похоже, когда вы, ребята, трахаетесь?» Или попроси у них что-нибудь порнографическое. Но, конечно, пристойно-порнографическое. Это выйдет забавно.

— Почему?

— Так они же не могут выписать для тебя, что под руку попадется. А вдруг это окажется таким пакостным, что вы решите больше дело с человечеством не иметь.

— Но что может быть хуже того, что мы уже знаем?

Я пропустил это замечание мимо ушей.

— Нет, мне очень нравится мысль, как на Земле состоится совещание для того, чтобы определить, какой тип гомосексуалистской порнографии представит человечество в наилучшем свете.

— А почему ты не хочешь сказать мне, что чувствуют человеки в процессе любви?

— Я забыл.

— Лжешь, — заметил он после некоторого раздумия. — Такое не забывается.

— Мы же принадлежим к разным расам, разным биологическим видам, первозащитник. И сексуальный опыт у нас разный. Даже и теперь мы воспринимаем одно и то же по-разному. С чего ты взял, будто знаешь, что я помню и чего не помню? И я же без конца твердил, что у человеков стремление к укромности гораздо сильнее, чем у Людей.

Он уставился на меня уже широко открытыми глазами.

— Ты говоришь так много, что, по-моему, ты правда высказываешь свои мысли. Мне бы вспомнить твое прозвище. Под шумом — тишина. Ты закутываешься в него как в плащ.

Я промолчал.

— А все потому, что у тебя нет естественной защиты, — он снова коснулся моего плеча. — И о чем только думала Богиня?

Я встал и кончил одеваться.

Из журнала Сандерс Никласа и т.д.

17

На следующий день ее провожатым был Вейхар. Когда они пришли в сектор Переговоров-С-Врагом, один из хварских часовых сказал что-то.

— После того как я провожу вас в наблюдательную комнату, — объяснил Вейхар, — мне приказано присоединиться к нашим делегатам. Ха! Хорошо, что я надел мою военно-космическую форму.

— Но что произошло?

— Не знаю. Мне неприятно торопить вас, Анна, но…

Они торопливо направились к комнате наблюдений. Вейхар расстался с Анной у двери. Внутри голограмма уже была включена и показывала зал с двумя рядами кресел. Анна села. Вошли земляне. Вид у них был обычный. Однако хвархаты словно бы в чем-то изменились. Впервые Люди выглядели неуклюжими. Секунду спустя Анна обнаружила причину. Среди них был кто-то новый, громоздкий и темно-серый. Форма была ему тесновата. Он вошел вместе с генералом. Затем они обошли ряд кресел с двух сторон, стараясь (так ей показалось) двигаться синхронно, так чтобы сойтись у двух центральных кресел одновременно.

Встретившись, они разом повернулись к землянам, стоя плечом к плечу. Массивный хвархат возвышался над Эттин Гвархой на полголовы и был заметно шире. Остальные хвархаты тоже обошли кресла с двух сторон, очень неохотно (как показалось Анне) и стараясь держаться как можно ближе к сиденьям. Даже Вейхару было словно бы не по себе, и его движения утратили обычную грациозность.

Генерал посмотрел по сторонам. Его массивный сосед кивнул, и все сели. Генерал, захваченный врасплох, чуть помедлил и опустился в кресло на секунду позже остальных.

В нем чувствовалось напряжение. Рассержен, подумала Анна. В ярости. Затем он расслабился и, наклонившись к массивному соседу, что-то сказал вполголоса. Тот усмехнулся. Зубы у него были крупные, квадратные и очень белые.

— Мне должно представить Головного Лугала Цу, — перевел Вейхар. — Рядом с ним Мин Манхата, его переводчик.

Хаксу представил делегацию землян.

Интересно, подумала Анна. Но что стоит за этим?

Ничего хорошего, поняла она к концу заседания. Лугала Цу ни секунды не сидел спокойно. Это не слишком бросалось в глаза, не переходило в открытую грубость, но тем не менее он менял позу — особенно, когда говорил Эттин Гварха, хмурился, кривил губы. Иногда чуть наклонялся к своему переводчику, словно собираясь что-то ему сказать, но ни разу ничего не шепнул. В начале заседания генерал несколько раз поглядывал на второго головного и наконец обратился прямо к нему.

Вейхар сказал:

— Эттин Гварха спросил: «Вы хотите что-нибудь добавить, Головной Лугала? Итак, ваше мнение?»

Нет, ответил тот. Ему нечего добавить. Он впервые участвует в переговорах. И пока хочет только слушать. Говорить он будет потом.

Генерал слегка откинул голову. Она слышала от кого-то из переводчиков-землян, что это движение может означать согласие, или желание обдумать, или просто подтверждение, что сказанное услышано. Затем генерал откинулся на спинку кресла. То есть принял какое-то решение, заключила Анна. Но вот какое?

После этого он ни разу не взглянул на второго головного.

Атмосфера в зале незаметно изменялась. Непринужденность, определенное доверие, укреплявшиеся в прошлые недели, начали ослабевать, тем самым впервые заставив ее осознать их. Они складывались так медленно! Хотя с самого начала генерал и Чарли держались очень любезно и уважительно, атмосфера была напряженной. А потом смягчилась. И вот напряжение начало возвращаться.

Теперь ей стало ясно, какими разумными и относительно прямыми были переговоры, пока ими руководили Чарли и генерал. Медленными — да, и, возможно, излишне осторожными. Однако дипломатия — не ее сфера. Возможно, дипломатам положено ходить вокруг да около.

Ну, а теперь… Вейхар выглядел расстроенным. Чарли (его она видела в профиль), казалось, все больше напрягался.

Она обедала с делегатами. Тушеные овощи — самое подходящее блюдо в такой ситуации. Разговор за столом шел только об утреннем заседании: что, собственно, происходило, какие могут быть последствия.

Наконец Чарли сказал:

— По-моему, между этими двумя идет борьба за первенство. — Он поковырял вилкой в овощах. — Знать бы их позиции! Лугала Цу настроен к нам враждебно? Эттин Гварха нам друг в том или ином смысле? Анна… — Он обернулся к ней. — У вас есть привилегированные контакты. Попытайтесь что-нибудь выяснить у Сандерса, или хвархаток, или у этих двух молодых людей.

Она кивнула.

— Сделаю, что смогу.

Сразу после обеда она ушла из сектора землян. Ее сопровождал Матсехар, и она спросила у него, что происходит.

— Где?

— На переговорах.

— То, что вы видели. Сын Лугалов принял в них участие. Это его право и обязанность. Головные-В-Связке не должны иметь одного представителя.

Она получила официальное объяснение, формальную отсылку на протокол. Матсехар нахмурился — то ли предостережение, то ли одна из его странных гримас. Он начал описывать махинации леди Макбет и ее сына. Мать начинает утрачивать уверенность в себе, и центр сцены теперь занимает сын — кровожадный воин.