Кольцо

Она позвонила сама — еще минут через двадцать, — и Ник с первой же секунды почувствовал в ее голосе ка­кую-то напряженность. Казалось, Нэнси говорит через силу, стараясь побыстрее свернуть разговор:

— Привет...

— Привет! Ты...

— Извини, Ник, я сегодня не приду.

— Да, я уже понял... Что-нибудь случилось?

Ну пусть она скажет, что простудилась, или подверну­ла ногу, или еще что-нибудь такое!

— Нет... Пока не знаю...

— Я могу чем-то помочь?

— Нет... Извини, мне надо идти...

Он еще успел спросить:

— А завтра?..

— Не знаю... Наверное, нет... Я позвоню. До свидания. — И повесила трубку.

Назавтра Нэнси снова не появилась на кольце — и не позвонила.

Все это было очень похоже если не на разрыв, то на что-то близкое к нему. Наверное, она спокойно, на трез­вую голову, обдумала все и пришла к выводу, что продолжать отношения с калекой — да еще с таким психопатом, который кидается на людей по пустякам, — не стоит. Что ж — этого следовало ожидать... Ник все-таки попы­тался набрать ее номер, но там никто не подошел, и даже автоответчик не был включен. Ну, может, оно и к лучшему...

Весь день он работал — даже не пошел на тихий час, поцапавшись из-за этого с Беном, который — совершен­но справедливо! — талдычил о режиме и необходимости менять позу, чтобы ноги не затекали. Ничего, один раз можно...

Почему-то именно тогда, когда у него было самое скверное настроение, с работой все получалось лучше некуда. Появлялись удачные идеи, нужные мысли сами ложились на бумагу, решения оказывались верными... Ник уже не в первый раз замечал это.

Звонок раздался поздно вечером, часов в одиннадцать.

— Ник? Извини, я не позвонила сегодня... ты, навер­ное, ждал?

На этот раз она не сказала даже «привет!». Ну и что ответить? Что не ждал — выйдет грубо, что ждал — будет выглядеть как попрек...

— Да, вообще-то, ждал.

— Извини, у нас началась предрождественская гонка, потом всех распустят на каникулы, а эту неделю мы рабо­таем с утра до вечера. Я и сейчас с работы звоню.

Вроде вполне понятное объяснение — только голос ка­кой-то не тот...

— А в каникулы ты что делаешь? — спросил Ник, и, прежде чем она успела ответить, объяснил: — Это я к тому, что твой ночник скоро будет готов. И если у тебя нет луч­шей компании на Рождество, я был бы рад тебя пригла­сить... или в какой-то другой день...

— Нет, не выйдет, — (собственно, ничего другого он и не ждал!), — я должна съездить домой... Хотя, честно го­воря, я бы с большим удовольствием пришла к тебе... — Добавила Нэнси, и сказанное перевернуло с ног на голо­ву все те конструкции, которые Ник так тщательно вы­страивал последние дни.

Потом она сказала, что позвонит, когда приедет, по­делала счастливого Рождества и попрощалась.

И Ник остался в недоумении и с бьющимся сердцем.

Значит... выходит, она не пряталась от него и не име­ла в виду полный разрыв?! Да уж... разрыв... было бы что разрывать! Они и виделись-то по-настоящему всего два раза — и оба раза он ухитрился не по делу огрызнуться на нее.

Ник уже не пытался спрашивать себя: «Зачем и кому это надо?» Само присутствие этой девушки доставляло ра­дость — даже просто воспоминание о ней. И тревогу, и сомнения, и беспокойство — и все-таки радость.

Он понимал, что для Нэнси их отношения наверняка значат куда меньше, чем для него... и что все это только до лета, а потом она уедет учиться. Но лето сейчас каза­лось чем-то далеким и нереальным.

А в памяти снова и снова вставала фраза, сказанная невеселым голосом: «Я бы с большим удовольствием при­шла к тебе...»

По его прикидкам, Нэнси должна была приехать в пер­вых числах января — если, конечно, она действительно уехала домой на рождественские каникулы. Похоже на то — по телефону у нее никто не отвечал. Да и зачем ей было врать?!

Ночник для нее Ник закончил за два дня — получи­лось и вправду неплохо. Потом, разойдясь, прикинул на экране, что бы такое интересное сотворить из яшмы — той самой, где красные деревья под зеленым небом. И, поддавшись сентиментальному порыву (а на самом деле просто захотелось еще немного поработать в ма­стерской), сделал маленькую вазочку из родонита с се­ребряным ободком — рождественский подарок для мис­сис Фоллет.

Вообще-то, каждый год на Рождество миссис Фоллет, как и Бен, получала от него традиционный чек на двести долларов (ей, как женщине, полагался еще букет цветов). Но в последние дни она начала готовить для него всякие деликатесы вроде воздушных пирожных, паштета из пе­ченки и крабовых котлет по-мэрилендски — и Нику тоже захотелось сделать ей что-то приятное. Кулинарное усер­дие миссис Фоллет не осталось незамеченным, хотя Ник и удивлялся: чего это она так разошлась?

Бен со свойственной ему бесцеремонностью раз­болтался и, чувствуя себя незаменимым, просветил хо­зяина:

— А она мне раньше все время жаловалась, что тебе готовить неинтересно — что дали, то и съел, хоть каж­дый день одно и то же. Только бурчишь, что недосолено — да и то, под настроение, абы сказать... А тут ты ей этот ужин на двоих заказал — дал, значит, возможность себя проявить, — а потом похвалил как следует. Вот она и ста­рается теперь, — ухмыльнулся Бен и нравоучительно до­бавил: — Женщин хвалить нужно!

Он еще будет учить его, как обращаться с женщи­нами!

Глава 6

Вазочка произвела неизгладимое впечатление — Ник и не ожидал подобного эффекта. Миссис Фоллет бормо­тала что-то бессвязное, жала ему руку. Заметив, что от избытка чувств она готова разрыдаться, он отступил на заранее подготовленные позиции:

— Ну все. Я пошел работать!

Слава богу, в доме уже все усвоили, что, когда он рабо­тает, в кабинет заходить категорически запрещено!

В эти дни он не выезжал на кольцо — точнее, съездил один раз и больше не стал. Это было какое-то мучение — он прекрасно знал, что Нэнси там быть не может, но всю дорогу машинально пытался отыскать ее глазами.

Она позвонила в канун Рождества, рано утром. Сидя за компьютером, Ник деловито отозвался:

— Райан, — и услышал:

— Привет...

Он не ждал, и даже не сразу узнал ее. Сердце сделало пару лишних ударов, прежде чем он произнес:

— Нэнси... Здравствуй!

— Я уже приехала...

— Давно?

— Ночью... Ник, ты... приглашал меня на Рождество... или...

— Да, конечно! — почти закричал он, прежде чем она успела договорить. — Приходи! Конечно приходи!

— Во сколько?