Кольцо

— ...И я подумала, что если у нас будет ребенок, и, зна­чит... ну... вроде как нормальная семья, может быть, ты перестанешь злиться. Ну... глупая была. Мне же тогда сколько было лет!

Она не сдержалась, снова всхлипнула, замотала голо­вой — и вскинула ее сердито.

— Что сейчас говорить-то? Ты что, обязательно хо­чешь, чтобы я заплакала?

— Нет. — Ник и в самом деле меньше всего хотел не­нужных слез. — Я хочу тебе сказать, что наш контракт окончен. Вот твои деньги. — Он достал и перебросил ей через стол заранее подписанный чек.

«У нас же еще девятнадцать дней!» В первую секунду слова Ника показались ей шуткой. Он же знает — впереди еще девятнадцать дней!

Но в следующий миг реальность обрушилась на Нэнси.

Из горла сразу исчез воздух, показалось — вокруг вода, холодная и не дающая вдохнуть или шевельнуться.

Она знала, что он может разорвать контракт в любой момент, но сжилась с этим — как люди обычно сживаются с мыслью о смерти. И даже то, что осталось девятнадцать дней, воспринимала как-то... теоретически. Просто как цифру.

И вот...

Нэнси покрепче вцепилась в гриву Дарры, словно ища в ней опору. Протянула руку, взяла чек. Машинально по­искала глазами, куда его спрятать, но карманов не было — и, зажав его в руке, начала вставать. Нужно, наверное, что-то сказать — поблагодарить, попрощаться?..

— Подожди, сядь. Возможно, мы больше не увидимся. Я хочу тебе отдать все остальное тоже.

Что — остальное?..

Ник открыл лежавшую на столе папку и, перебирая и откладывая одну за другой находившиеся в ней бумаги, заговорил:

— Когда ты выходила за меня замуж, я обещал тебе ре­шить все твои финансовые проблемы. Так вот — я хочу отчитаться. Прежде всего, дом, в котором живет твоя мать, принадлежит теперь тебе. Полностью. Она не име­ет права ни заложить его, ни продать, ни изменить что-либо внутри без твоего письменного согласия. Или согла­сия твоего доверенного лица. В роли этого доверенного лица в настоящее время выступает один адвокат в Хьюс­тоне — тут есть его данные. Не знаю, интересно ли это тебе, но деньги, которые Алисия получила в качестве от­ступного, растратить она не может — они вложены таким образом, что ей доступны только проценты. Для того чтобы выкупить дом, я воспользовался теми деньгами, которые оставил тебе отец... точнее, частью их. Осталь­ные же деньги на протяжении этих лет я вкладывал в дело, так что теперь у тебя на счете свыше двух миллионов дол­ларов...

Нэнси пыталась понять, о чем он говорит. Два милли­она... Она — богата?

Слова еле долетали до ее сознания, то и дело превра­щаясь в бессмысленный шум, словно кто-то незаметно подкрался сзади и закрывал ей уши ладонями.

Сейчас Ник договорит — и ей больше нечего будет де­лать в этом кабинете. Надо будет встать, повернуться к нему спиной. И больше не видеть эти четко очерчен­ные губы, и глаза — сгустки бирюзового пламени, и хмуро изогнутые брови, и маленький шрамик на подбородке...

— Ты меня слушаешь?! — Он вынул из папки и подтолк­нул к Нэнси запечатанный парой скрепок пакетик. — Возьми, это тоже твое.

Только тут она опомнилась и вернулась в реальность. Взяла пакетик, попыталась рассмотреть, что внутри, — и замерла, даже сквозь несколько слоев отблескивающе­го полиэтилена узнав знакомую с детства вещь. Недоумен­но взглянула на Ника...

— Это твой браслет, — пояснил он. — Я забрал его у Алисии. Купил ей взамен другой — тот самый, которым она теперь всем хвастается, — усмехнулся. — На нем брил­лианты крупнее.

Он захлопнул папку, щелкнул застежкой и протянул Нэнси.

— Возьми, тут все документы.

«Вот и все», — пронеслось в голове. Вот и все...

Теперь нужно взять папку, встать, повернуться и сде­лать первый, самый трудный шаг. И еще один... и еще...

Она прошла уже больше полпути, когда услышала сзади:

— Нэнси, не уходи... Пожалуйста, не уходи. Я люблю тебя... ...Я люблю тебя. Ты мне нравишься. Я хочу, чтобы ты была со мной. Ты нужна мне... — Каждое следующее слово давалось легче предыдущего.

Нэнси застыла на месте, и Ник неловко начал выле­зать из-за стола, продолжая говорить, словно именно эти слова были той нитью, которая удерживала ее, не давая сделать следующий шаг.

— Я люблю тебя. Не уходи, пожалуйста, не уходи. Кон­тракта больше нет — но ты все равно не уходи. Я люблю тебя. Я приехал сюда, в этот дурацкий Денвер, из-за тебя, чтобы быть с тобой. Я знаю, что виноват, что не позво­нил тогда, — только ты, пожалуйста, не уходи...

Он шел к ней и боялся, что сейчас она опомнится и снова шагнет к двери. Разделявшие их несколько ярдов казались бесконечными.

— ...Я придумал этот контракт, потому что не знал, как сделать, чтобы ты ко мне вернулась. Я люблю тебя... Я думал — мы окажемся вместе, и все станет хорошо... само собой. Все получилось не то и не так, сразу как-то пошло наперекосяк... только ты, пожалуйста, не уходи...

Добрался, дошел, положил руки на плечи и развернул к себе. И взглянул в залитое слезами несчастное лицо. И повторил — еще раз:

— Я люблю тебя...

Глава 28

— Неужели я никогда не говорил тебе, что ты мне нра­вишься?!

— Ни разу.

— Ты мне ужасно нравишься. Я помню, я тебя встре­тил в первый раз, на кольце тогда, — и все представлял потом, какая ты... без одежды. Ну чего ты смеешься?! Дай за ушком поцелую!

Они лежали на постели в ее спальне, спрятавшись там от всего мира.

Нэнси все еще плакала, когда Ник увел ее туда, на ходу бросив мисс Эмбер: «Сегодня меня нет!» Плюхнулся на кровать не раздеваясь, притянул ее к себе и прикрыл сверху краем покрывала.

Сначала она всхлипывала, мотала головой, подвывала, пыталась остановиться — но не выдерживала и снова зали­вала рубашку слезами, судорожно цепляясь за него обеими руками и обнимая за шею. Потом — притихла, но продол­жала цепляться. Потом — подняла голову и начала жалоб­но, неуверенно улыбаться. А Ник все шептал и шептал ей на ухо какую-то чушь: про вагон носовых платков, кото­рые он закажет, чтобы хватило хоть на пару недель; и про то, что она не котенок, а упрямый глупый ослик — и как он раньше этого не понял?! — и как он повезет ее к себе на остров — у него есть собственный островок в Багам­ском архипелаге, и там пляж, и цветы, и дом с верандой и черепичной крышей — и собаку тоже возьмем, а как же, обязательно; и что они там будут вместе делать — не с со­бакой, а с самой Нэнси, конечно...