Колдовские страсти

Нас с бабушкой загрузили в роскошную темно-синюю иномарку на заднее сиденье под удивленные взгляды старушек, восседающих на скамейке, и машина тронулась с места. Все дорогу мы оглядывали диковинное для нас средство передвижения. На иномарке мне ездить не доводилось, разве что когда китаянку в клинику к Боярову везли, но тогда не до машины было. Зойкин сын Ленька ездил на «десятке», журналист Вася – на «Оке».

– Когда выйдем, посмотрим, как называется, – прошептала мне в ухо бабушка. – Таня, не забудь. Должно быть где-то написано. А то я очки не взяла…

Я кивнула: сама хотела знать, на чем ездила, чтобы было что вспомнить на старости лет.

Сиденья были мягкими и обтянутыми каким-то неизвестным мне материалом, очень приятным на ощупь. Легко поддувал кондиционер: это как раз кстати, а то Анну Ивановну укачивает. Играла тихая музыка без песнопений. Чья музыка, я сказать не могла, а спросить у китайца не решалась. Да и поймет ли?

До дома господина Лима доехали минут за сорок. Располагался он на берегу Фонтанки и представлял собой трехэтажный особнячок. Лим занимал его целиком. Сколько там еще проживало народу, сказать затрудняюсь.

Первое, что бросилось в глаза в холле (или он тут как-то иначе называется?), – это скульптура необычного по виду свирепого существа. Как позже пояснил сам Лим, этот фантастический зверь был найден в одной из пещер, выдолбленных в горе, а сделан где-то в седьмом веке. Страшные хищные звери должны отгонять злых духов и устрашать врагов Лима.

В холле болтались четыре человека охраны (об этом можно было судить по накачанным мышцам, правда, гораздо меньшим, чем у наших бойцов, которых показывают в криминальной хронике), однако лица у них казались еще более непроницаемыми, чем у наших, хотя у наших просто пустые, как тарелки после моего ужина. Здесь же лица просто ничего не выражали. По-моему, они устрашали больше, чем фантастический зверь. Все четверо нам поклонились, мы с Анной Ивановной поклонились в ответ. У меня промелькнула мысль изобразить реверанс, но потом я подумала, что в таком случае буду здорово смахивать на корову на льду (у меня еще с центром тяжести не очень), и отказалась от мысли дрыгать ножками. Отличий между типами (не то что десять, а гораздо меньше) найти опять не смогла.

Доставивший в особняк китаец провел нас на второй этаж, где в просторной комнате (предназначения не знаю) нам навстречу вышел господин Лим в сопровождении Мей Лу. Мы опять дружно покланялись (и я, и свекровь уже в этом деле поднаторели), правда, не лобызались, и нас с Анной Ивановной проводили в следующее помещение, где усадили за столик. Мей Лу осталась с нами, а господин Лим нас покинул, заявив, что должен проследить за приготовлением пищи.

Мы пытались общаться с Мей Лу, она пыталась общаться с нами, но знаний языков не хватало. Но, по крайней мере, она поняла, что мы интересуемся ее здоровьем, и жестами показала, что все в порядке. Выглядела она гораздо лучше, да и косметику использовала умело. На этот раз я посчитала ее очень даже симпатичной.

Вскоре вернулся господин Лим в сопровождении двух типов мужского пола. То ли это были двое из телохранителей, встречавших нас внизу, то ли их братья-близнецы, не знаю. Прислуга (телохранители?) поставили на стол четыре пустые тарелки, положили вилки, ложки и палочки. Я подумала: «А ножи не потребуются?», но от комментариев воздержалась. Однако господин Лим меня сразу же понял и сказал, что для того, что мы будем есть, ножи не нужны. На стол будут подавать блюда на больших тарелках, и каждый может брать столько, сколько хочет. Вообще блюда следует есть палочками, но мы в первый раз можем и не справиться (в самом деле не справились), так что нам следует управляться вилкой и ложкой. После того как все отведают одно блюдо, принесут следующее – ну и так далее.

Также перед каждым поставили маленькую розетку (возможно, она называется как-то иначе, но я бы сама их использовала для варенья) с соусами. Соусы за время трапезы меняли три раза. Они показались мне слишком острыми.

Подача блюд происходила именно так, как и предупредил Лим. Мне, честно говоря, понравилось все, кроме какой-то рыбы (названия не знаю), но я вообще к ней равнодушна. Меня поразило полное отсутствие риса: не знаю откуда, но у меня в голове засела мысль о том, что китайцы его едят постоянно. Я спросила об этом Лима. Он улыбнулся и пояснил, что рис едят бедные китайцы. Если же вы заходите в ресторан в Пекине (в особенности с европейской физиономией), рис вам подадут только, если вы его специально закажете, такой гарнир не предусмотрен, хотя многие иностранцы почему-то рассчитывают, что рис будет стоять на столе, как хлеб (кстати, хлеб тоже отсутствовал).

После трапезы нам принесли некий сосуд (напоминает тот, в котором я рублю капусту для пирожков) с ароматизированной водой, в котором мы умыли руки, потом вытерли их чуть теплыми салфетками, после чего нам подали чай.

На протяжении всей трапезы Лим объяснял, из чего приготовлено каждое блюдо. В ряде случаев я не смогла правильно определить ингредиенты, например, не узнала свинину. Но если учесть, какую она прошла обработку…

– А вы сами умеете готовить? – поинтересовалась Анна Ивановна, с большим удовольствием налегавшая на китайскую кухню. – Вы так хорошо знаете и технологию приготовления блюд, и их состав…

Лим готовить умел и много лет готовил сам. Он – из южной провинции Китая, где мальчиков воспитывают определенным образом. Именно мужчина в доме готовит и стирает-убирает, не говоря о том, что зарабатывает деньги. Женщина же занимается детьми и развлекает гостей, когда они приходят в дом. Но так дело обстоит лишь в меньшей части Китая.

– Поэтому вы и оставили Мей Лу развлекать нас? – уточнила я.

И Лим, и его дочь заулыбались. Мне захотелось мужа из южной провинции.

Потом господин Лим добавил, что у него, к его большому сожалению, нет возможности соблюдать все традиции, живя на территории нашей страны. Во многом он отошел от того уклада, к которому привык с детства. С другой стороны, он уже давно в России и стал привыкать к нашим обычаям. И он также подстраивается под русских, с которыми работает или встречается по какому-то поводу.

Я не могу сказать, в каком стиле был оформлен весь его дом (экскурсию нам по нему не проводили, мы видели только две комнаты, холл и часть лестницы). Лучше всего я смогла рассмотреть комнату, где мы ужинали. Все стены там были обиты шелком с вытканными изображениями скал, деревьев и птиц. По углам стояли четыре красивые напольные вазы, в серванте были выставлены другие изделия из фарфора и нефрита, который издавна ценили в Китае за прочность и которому приписывали многие качества, например, считается, что он может вылечить болезни почек. Мое внимание также привлекли изделия из слоновой кости и лаковые коробочки.

Все это, конечно, было очень интересно, и в другой раз я бы с удовольствием все внимательно изучила, но…

Мы с Анной Ивановной приняли приглашение в дом господина Лима не с целью осмотреть его интерьер и отведать национальной китайской кухни, а чтобы кое-что разузнать о владельце.

Я и поинтересовалась, чем господин Лим занимается в России. Придала своему лицу дебильное выражение, показав, что задаю этот вопрос просто из праздного любопытства.

– У меня несколько предприятий, – уклончиво ответил хозяин особнячка. – Работаю, помогаю родственникам. Я возглавляю так называемое «конгши Лим».

Мы с Анной Ивановной непонимающе уставились на китайца.

Он пояснил, что это слово не имеет эквивалента ни в одном из европейских языков и означает нечто типа общества друзей, но основывается на родственных связях. Его основные цели – помощь родственникам, прибывающим с родины в другую страну, вообще помощь родственникам при жизни, организация похорон, репатриация останков, почитание умерших. Это общество открыто для всех с тем же именем (в данном случае – Лим) – то есть для потомков одного предка.