Колдовской мир (Книги 4, 5, 6, 7 цикла "Колдовской мир")

— Ты назвала имя правильно. Что ты требуешь теперь?

— Это требование — одно из моих прав, — рука моя скользнула по рукоятке меча и я протянула его Херрелу, чьи пальцы в то же мгновение перехватили рукоятку.

— Да будет так! — Хирон говорил так, словно оглашал смертный приговор, и это относилось к нам, а не к одному из его спутников. — По обычаю отряда? — спросил он Херрела.

— По обычаю отряда.

Теперь все мужчины задвигались. Хирон снял накидку со своих плеч и положил блестящую шкуру лошади на дорогу. Харл и трое других сняли свои шлемы и положили их по углам накидки, так что гербы их были обращены внутрь. На расстоянии одного метра от краев накидки глубоко в почву четверо мужчин воткнули четыре меча. Четыре другие накидки скатали валиками и положили между мечами, так что образовался четырехугольник.

Хальзе отложил свою накидку и свой щит в сторону и подошел к накидке Хирона. Херрел встал перед ним. Хальзе улыбнулся — и я уже видела у него такую улыбку и ненавидела его за нее — улыбку того, кто уже протянул руку, чтобы схватить то, что он считал своим.

— Итак, у нее гораздо больше сил, чем мы думали, неудачник. Но теперь она допустила ошибку, потому что выбрала меч и тебя, чтобы действовать им.

Херрел ничего не ответил. Лицо его было лишено всякого выражения. Он бросил взгляд на Хирона, который вышел в центр лошадиной шкуры и теперь стоял между двух бойцов.

— Это поле боя. Вы будете сражаться, пока у одного из вас не пойдет кровь или кто-то не переступит край поля боя. Тот, кто хотя бы одной ногой переступит край, считается сбежавшим с поля боя и все права на победу переходят к другому.

Потом он повернулся ко мне.

— Если ты потеряешь своего бойца, ты будешь принадлежать нам и мы сделаем с тобой все, что захотим.

Я знала, что он имеет в виду: они отдадут остатки моих жизненных сил своей фальшивой Джиллан. И это наполнило меня еще большим страхом. Но я надеялась, что он не сможет прочитать по моему лицу, каких усилий мне стоит отвечать ему холодным тоном.

— Если ваш боец будет побит, мой Лорд, то вы добровольно отдадите мне то, что вы похитили у меня. Это наш договор. И хотя я больше не задала ему ни одного вопроса, он сказал: Это наш договор, — потом взмахнул платком в воздухе и крикнул: Давай! — И спрыгнул с накидки.

Я не боец, который понимает толк во владении мечом, и думала, что Всадники, которые ходят в битву в обличье животных, такое умение сочли ненужным. Но, оказывается, они умели сражаться не только зубами и когтями, но и мечами.

Они кружили друг возле друга и не спускали друг с друга глаз, изредка атаковали один другого, чтобы проверить силы или ловкость противника. Медленное начало внезапно перешло в дикий танец и быструю смену ударов и контрударов звенящими мечами. Вел ли себя при этом правильно Херрел, не знаю. Но крови не было, и хотя однажды Херрел на полстопы сошел с накидки, он снова быстро вернулся на свое место.

Какое-то время я была так захвачена этой смертоносной игрой, что кроме этого не замечала ничего, что происходило вокруг меня. Может, это была сила моли, которая обострила мой разум, но я внезапно осознала, что вокруг поля боя сконцентрировалась воля остальных. Может быть, эта злая воля и не могла физически ослабить Херрела, но она, как облако, нависала над ним и желала его поражения. Я сама очень хорошо ощущала желания этих людей, а Херрел давно уже не ставил свою жизнь ни во что. Его гнев и необходимость заставляли его забыть обо всем и обо всех, но он все же оставался достаточно чувствительным и теперь в нем прорастали семена сомнения. Я снова попыталась использовать свою волю в качестве оружия, на этот раз для того, чтобы применить ее как щит против злой воли отряда. И тут я сама испугалась, тут было нечто, что почти превосходило мои силы.

Мое двойное зрение отказало. Я больше не видела двух мужчин, сражающихся на мечах, а только медведя, стоящего на задних лапах и этими огромными волосатым и лапами пытающегося схватить кошку и раздавить ее, но та с шипением и фырканием увертывалась от него.

— Ты…

Это требование так резко привлекло мое внимание, что взгляд мой оторвался от борьбы и я посмотрела на того, кто окликнул меня. Жеребец, мужчина, чудовище.

— Хирон, — назвала я его имя и он стал человеком.

— Ты ошиблась, колдунья, когда выбрала себе половину….

Капитан Всадников, он хотел отвлечь меня, чтобы ускорить поражение Херрела?

— Я должна была выбрать лучшего среди вас?

— Ты дура! Взгляни на свои руки! Ты сама себя уничтожаешь! Каждый раз, когда ты теперь пользуешься магией, колдунья, ты сама уничтожаешь себя, а та, другая Джиллан, становится все сильнее! Скоро ты станешь просто тенью, а она получит твою плоть. И зачем тебе тогда будет нужна победа?

Пока он говорил, я почувствовала слабость. Моя рука в лунном свете была бледна и странно прозрачна. Рука тени…

Нет! Они только хотели отвлечь меня от сражающихся! Херрел отступил и опасно приблизился к границе из скатанных накидок. Если Хальзе не сможет его ранить, он будет пытаться опозорить своего противника, вытеснив его за пределы четырехугольника.

Нет! Я попыталась достигнуть Херрела, укрепить его силы и уверенность… Херрел, ты можешь… ты можешь победить медведя! Херрел…

— Дура… ты уничтожаешь…

И я почувствовала, что Хирон сказал правду, что мои старания поддержать Херрела означали мою гибель. Но я должна была удержать туман поражения, который отряд насылал на Херрела, должна была сломать их объединяющую волю, а это стоило мне так бесконечно много.

Я услышала крик, призыв, или это был клекот птицы, рев зверя, ржание жеребца? Я протерла глаза, чтобы лучше видеть. Кошка присела перед медведем, стегая себя хвостом и обнажив клыки, но одна задняя лапа медведя находилась за пределами ограждения. Хальзе должен был считаться сбежавшим с поля боя!

Они снова были людьми, все они были все еще против Херрела, но исходящий от них туман поражения исчез, словно развеянный порывами ветра. Херрел поднял меч и острием указал на Хальзе.

— Он сбежал! — громко и требовательно произнес он.

— Он сбежал, — сухо подтвердил Хирон.

— Сделка есть сделка. Мы требуем все…

Когда Хирон не ответил, Херрел подошел к нему.

— Мы требуем все, — повторил он. — Или законы отряда больше не существуют? Я ведь могу подумать, что ты хочешь запретить нам воспользоваться нашим правом.

— Я не могу вам этого дать.

Херрел уставился на него, и в глазах у него запылал зеленый огонь, но он все же продолжал оставаться человеком, а не кошкой.

— Ты сам объяснишь, почему ты потерял свою честь, предводитель Всадников?

— Я не могу дать вам того, чего у меня нет.

— Чего у тебя нет? Что же тогда стало с другой Джиллан, которую вы сами сделали?

— Посмотри, — Хирон указал на меня, — связь разорвана. То, что мы сделали, исчезло.