Колдовской Мир (сборник)

Летающее существо с криком пролетело над верхом расселины, и ветер, поднятый его крыльями, едва не лишил меня равновесия. Существо развернулось и вернулось ко мне, село на верх утеса и вытянуло голову со смертоносным клювом. У него оказалась длинная гибкая шея. Голова маленькая и состоит почти целиком из клюва и глаз, которые нацеливают нападение.

Я встретил нацеленную голову мечом, на котором ярко вспыхнули руны. Но плечи у меня зажаты, и я не могу действовать свободно. Похоже, я загнан в угол и не в состоянии ни защищаться, ни отступать.

Снова клюв устремился ко мне. Я попытался махнуть мечом, и снова красные руны ослепили взгляд. Лезвие коснулось цели по чистой удаче, потому что я мог двигать его всего на несколько дюймов. Крик оборвался, длинная шея отдернулась. Я видел, что клюв отсечен у самого основания. Существо взлетело в воздух; словно лишившись рассудка, оно с дикими криками носилось взад и вперед. После одного из бросков оно ударилось о стену утеса и, переворачиваясь, полетело вниз. Я недоверчиво смотрел на меч. Как и тогда, когда нам противостояло чудовище в туннеле, меч как бы жил своей жизнью. Я не нацеливал этот удар, а лишь тщетно пытался защититься от нападения. Какой силой обладает это оружие из древней гробницы?

Но тут же сознание мое вернулось к настоящему. Крики существа, несомненно, должны были привлечь внимание работающих на реке. Чем скорее мы уйдем отсюда, тем лучше. Я торопливо выбрался из расселины и осмотрелся.

Каньон выходил в холмистое плоскогорье, сильно пересеченное и неровное. Тут и там виднелись какие-то передвижения, но их скрывала туманная дымка. Еще дальше — полоска, возможно, дорога. Никаких зданий я не видел. И местность обещала много возможностей для укрытия.

Больше я не решился разглядывать предстоящий маршрут. Куда бы мы ни пошли, придется пересекать дорогу. Думая об этом, я спустился вниз и нашел Орсию у входа в расщелину.

— Идем! — Она протянула руку. — Они придут выяснять, почему кричал руз. Если найдут его, поймут, что здесь кто-то побывал. Не знаю, сможет ли выдержать моя иллюзия.

— А ты знаешь, где Темная башня? — Идти вслепую — полная глупость.

— Только то, что она где-то поблизости. Но у тебя есть лучший проводник, чем мои скудные знания.

— Что? — Я не понял ее.

— Та, кого ты ищешь. Между вами сильная связь; раскрой сознание и сердце, и она притянет тебя.

— Может, и враги сумеют так нас обнаружить. — Я вспомнил, как однажды Каттея предупреждала меня против такого поиска.

— Если ты используешь волшебство — возможно. Но лучше воспользуйся стремлением сердца, Кемок. Ты говорил, что вы трое едины, как никто из рожденных. Думай о ней, призови на помощь не знания, а свое чувство.

— Не знаю как. — Я мог думать о Каттее, опасаться за нее, стремиться ее увидеть — но это ли имеет в виду Орсия?

— Отбрось страхи: в этой земле многое кормится страхами и использует их, чтобы ослабить тебя. Думай о том, как счастливы вы были вместе. Воскреси, какой она была в твоем сознании в те дни. И вот что еще я скажу тебе, Кемок: берегись иллюзий. Прекрасное может оказаться отвратительным, а отвратительное прекрасным…

— Ты уже говорила это.

— Сколько бы ни говорила, этого недостаточно. Звери и оружие опасны в этой земле, но гораздо опасней то, что у нас в сознании.

Мы уже шли плечом к плечу. Хотя Орсия говорила уверенно, я все еще не решался искать Каттею таким способом. Поиск мыслью мне известен, но этот способ нов для меня… может, он похож на то, что я использовал в каменном лесу? Попытаться еще раз?

Я быстро объяснил Орсии, что задумал. Она выслушала и задумчиво посмотрела на шарф, в который был завернут ее конусообразный жезл.

— Использовать здесь волшебство — все равно что засветить сигнальный огонь и поднять половину страны. Но… в шарфе долго лежал жезл, и это придает ему новые качества. Возможно, ты не сумеешь овладеть этими качествами… — Теперь она задумчиво смотрела на меня. И вопрос, который она задала, я никак не ожидал услышать в таком месте и в такое время: он, казалось, не имеет никакого отношения к тому, что мне предстоит.

— Скажи, Кемок, был ли ты с женщиной, познал ли ее, как бывает у мужчины и женщины? Я удивленно ответил:

— Да. — Это было так давно, во время пограничных войн, и как будто случилось не со мной.

— Тогда для тебя не подействует. Но для меня… Какие слова ты использовал, чтобы послать шарф на поиск?

Я медленно и самым тихим шепотом произнес их. Ее губы беззвучно зашевелились: она словно повторяла за мной слова. Потом снова кивнула.

— Я не могу далеко уходить от ручья. Когда окажемся на этой пересеченной местности, нужно найти убежище, где я могла бы укрыться и подождать тебя, потому что твой путь уводит от воды. Потом я наложу на шарф заклятие. Ты должен представлять себе мысленно Каттею. Потому что я ее не видела, и между нами нет никакой связи. Когда это будет сделано, шарф снова сможет повести тебя. Только помни: в путь его отправит не твой разум, а твое сердце. — Она плотнее прижала конус к груди. — Это не действует ни для кого, кроме девственников. Даже если его берет чья-то рука, сила жезла пропадает. Ибо это рог единорога, и в нем заключена большая сила для тех, кто сможет его использовать.

Только верхушка жезла торчала из шарфа, но я удивленно посмотрел на нее. Силы, которые сосредоточены в таких редких предметах, не просто легенда. Мы по-прежнему именуем годы по древним животным — Огненный Дракон, Грифон, а сейчас год Единорога.

Перебегая от одного укрытия к другому, мы добрались до дороги. Орсия предупреждающе подняла руку, но мне не нужно было ее предупреждение: на мече вспыхнули красные руны. Перейти дорогу не было возможности, и мы нетерпеливо шли вдоль нее, пока не подошли к ручью. Никакого моста через него не было: дорога заканчивалась у одного берега и начиналась на другом. Орсия улыбнулась.

— Итак… они еще не овладели водой.

— Как это?

— Бегущая вода. — Она указала на ручей. — Зло не может пересечь его без мощного, искажающего природу заклинания. Враги могут строить на одном берегу и на другом, но перейти не могут. Здесь наш путь.

Она весело заплескалась в воде, и я поневоле последовал за ней. Мы держались подальше от берегов, но когда проходили место, где с обеих сторон кончается дорога, с меча словно капали в воду капли алой крови, так ярко светились руны.

Когда дорога осталась позади, я хотел вернуться на берег, потому что на реке мы видны издалека, но Орсия настаивала на том, что ее иллюзия выдержит. Мы все еще спорили об этом, когда она негромко вскрикнула и указала вниз по течению, в том направлении, куда мы шли. Я повернул голову.

Что-то плыло против течения, образуя треугольник ряби, но что это, не видно. Я подготовил меч и взглянул на него. Лезвие холодное и серое, на нем нет кровавых рун. Но что-то быстро приближается к нам, оставаясь невидимым.