Колдовской оберег

И вот уже мечтали девушки, как будут гулять с колясками, как будут дружить их дети, как они отправят малышей в школу… Вера, и правда, через год родила мальчишку, ещё через полтора девочек-двойняшек, а Нина… у них с мужем как-то не получалось, хотя оба страстно мечтали о ребёнке.

В тот момент дружба между подружками почти сошла на нет, хотя они, как и прежде жили в соседних подъездах. Вера переживала за бездетность подруги, полагала, что больно ей смотреть на её детишек, да и закрутилась совсем с тремя-то детьми, а Нина старалась избегать общения с Верой, не завидуя, нет, просто… чужое материнское счастье слишком сильно напоминало о собственной беде.

Прошло пять лет. Долгих пять лет, для одной в домашних хлопотах и заботах о многочисленном семействе, для второй в уютном, но таком неполноценном, семейном мирке. Но однажды Нина сама пришла к подруге в гости. С огромным тортом, подарками для мелюзги, а сама, ну просто светилась от счастья.

– Вера, – с порога заявила она, – Сбылось!

– Ой! Как же я рада за тебя, подруга! – и тут же, зажав рот ладонью, умчалась в туалет.

Летом, с разницей в три недели подруги родили мальчиков. Вера назвала сына Глебом, Нина Кириллом.

Мальчишки росли абсолютно разными – Глеб серьёзным, обстоятельным, а Кирилл слишком подвижным, непоседливым, озорным. Но, тем не менее, мальчики крепко сдружились ещё в колясочном возрасте. Они будто дополняли друг друга, то, чего не хватало одному, в избытке имелось у другого. Они с полуслова понимали друг друга, у них были одни интересы. Всё что ни делалось, делалось вместе, будь то школьные уроки или увлечения, захватывающие мальчишек с головой. В школе мальчиков в шутку называли Петров и Васечкин, уж очень напоминали они небезызвестных героев детского фильма. Глеб крупный, самый высокий в классе, серьёзный, молчаливый. Кирилл, напротив, до четырнадцати лет был маленьким, худеньким, вёртким и непоседливым, но он лучился безграничным обаянием, ему даже заслуженные двойки учителя никогда не ставили в журнал, рука не поднималась.

Друзья вместе пошли заниматься спортом, выбрав сначала гимнастику, потом секцию боевого самбо, оба дошли до мастеров спорта, вместе бредили фотографией и увлечённо щёлкали фотоаппаратами направо и налево, а потом сидели в тёмной ванной, как правило, на квартире у Кирилла, там было свободнее, проявляя плёнки, печатая фотографии. В шестом классе, благодаря всё тому же увлечению фотографией начали зарабатывать деньги. Снимки случайно увидела школьная учительница мальчишек, спросила, кто снимал, задумалась и… предложила им поснимать на утреннике её дочки в детском саду. Сарафанное радио работало исправно, скоро у друзей появился стабильный заработок. Но и тут мальчишки различались: Глеб складывал заработанные денежки в копилку, Кирюша баловал подарками родителей и одноклассниц, покупал себе всё, что хотелось – деньги разлетались мгновенно, но мальчишка не жалел их.

Подросшие друзья, едва достигнув восемнадцати лет, вместе пошли в автошколу, вместе получали права, вместе поступили в институт, выбрав учебное заведение, соответствующее давней мечте – оба хотели стать журналистами. Глеб пошёл на курсы экстремального вождения, Кирилл тут же увязался за ним. При этом, они никогда не становились соперниками: в спорте выступали в разных весовых категориях, в увлечении фотографией каждый видел что-то своё: Глеб снимал в основном пейзажи и архитектуру, Кириллу были интересны люди. Между ними не было зависти, злости, недопонимания – всего того, что отравляет дружбу, медленно, но верно превращая её во вражду. Вот такая жизнь была у друзей – одна на двоих. Они всё друг о друге знали, доверяли секреты, душевные метания, но, когда Кирилл, избалованный вниманием девчонок, вдруг не на шутку увлёкся Виолеттой, Глеб воспринял его влюблённость в штыки.

– Кир! Это всего лишь цепная реакция! – бесновался он, пытаясь доказать другу, что тот совершает ошибку. – Все от неё без ума, и ты туда же! Как барашек, что в стаде ходит! Посмотри же ты на неё!

– Смотрю, – беспечно улыбался Кирилл. – Она чертовски хороша! Красивая. Необыкновенно красивая!

– Да тьфу на тебя! Неужели ты настолько слеп, что очевидного не видишь?! Она же как… льдина. Нафига тебе замороженная глыба нужна?! Ни тепла от неё, ни ласки.

– Глебка, ну не прав ты… – щурясь на весеннее солнышко, вяло отбивался Кирилл. – Ви хорошая, просто серьёзная слишком.

– Просто крепость она непокорённая, да, дружище? Все девчонки от тебя млеют, одна она холодна, вот и возник спортивный интерес покорителя, не так ли? – подначивал друга Глеб.

– А если и так? – Кирилл даже и не думал смущаться и отрицать очевидное. – Мне не приходилось добиваться внимания, а это, согласись, скучно. Всё равно, что рыбачить в ведре полном рыбы, бери себе голыми руками, и не заморачивайся, а Ви… её добиваться надо. Раньше меня задевало, да, что она меня не замечает, теперь же… Я люблю её, Глебка.

– Ой ли? – сомневался Глеб.

– Правда. Никогда с такими сильными чувствами не сталкивался.

– Ну-ну… И что же, жениться готов?

– Не поверишь… Готов. И обязательно женюсь на ней.

– Ну и дурак.

– Пусть так, – легко соглашался Кир. – Но я хочу на ней жениться!

А потом их пути разошлись. Кириллу отец оставил бизнес, и парень, ещё не закончив учёбу, ударился в коммерцию, Глеб же остался верен своему выбору, стал военкором, объездил весь мир, побывал в таких передрягах, что даже вспоминать страшно было. В родном городе он бывал редко, наездами, но обязательно по приезду первым делом связывался с другом. Глеб так и не женился, не до того как-то было, но успел искренне привязаться к дочке Кирилла, баловал её дорогими подарками и вниманием. И если первую жену Кира Глеб на дух не переносил, Лизу одобрил сразу, стоило лишь взглянуть на неё.

Утро началось рано. Восьми часов ещё не было, дети перебудили всех. Взрослые – хмурые и не выспавшиеся передвигались по дому машинально, словно роботы. Лениво позавтракали остатками вчерашнего ужина, снова завели вчерашний разговор.

– Надо бы объявление дать о пропаже ребёнка в газету и на телевидение, – предложил Антон.

– Нет. – Категорично отверг его предложение Кирилл. – Этого мы делать не будем.

– Почему? Это же шанс! Вдруг кто-то видел Макара…

– Есть на то объективные причины, – возразил Кирилл. – Рита, ты понимаешь?

Рита мало что понимала. Казалось, весь её опыт работы в полиции разрушился пришедшей внезапно бедой. Стольким она помогала в горе, но перед собственным оказалась бессильна. На вопрос Кирилла она пожала плечами и отрицательно покачала головой.

– Объясню, – хмуро усмехнулся Кир. – Объявление о розыске только спугнёт похитителя, он может сорваться с места, увезти мальчика… да хоть заграницу. Потом ищи его… Нам другое нужно.

– Что именно? – заинтересовалась Лиза.

– Надо пустить слух, что за исчезновением ребёнка стоят родители, – и, не обратив внимания на вскочившего с места Антона, продолжил. – Это усыпит бдительность похитителя. Скажем… Пустить репортаж по местному телевидению, а это, в принципе, я сделать смогу, институтские связи остались, о том, что пропал ребёнок, подозревают родителей и с обоих взята подписка о невыезде.

– Но ведь кто-то мог что-то видеть! – возразил Антон. – Вдруг свидетели найдутся?

– Не найдутся. Будут звонить совершенно левые граждане, в надежде получить вознаграждение. Таких предприимчивых, готовых на чужом несчастье наживаться, пруд пруди, им плевать на ваше горе. И будете вы метаться по адресам, вновь и вновь теряя надежду. А ещё будут звонить люди, утверждать, что ребёнок у них, требовать деньги. Большие деньги. Вы в долги влезете, заплатите неизвестно кому, но ребёнка вам, разумеется, не вернут, просто потому, что у них его нет.