Колдун 2

— Я доволен…только думал, что ты утюгом гладил — слегка сдавленным голосом сказал я (Рраз! И все сделано! Ах ты ж зараза…где ты раньше-то был?!)

— А зачем утюгом? Платяных вшей у тебя нет, прожаривать не надо. Так что я приказал тряпкам разгладиться — вот они и разгладились. Вот и все.

— Да, как ни странно — платяных вшей у меня нет! — констатировал, нагнав в эти слова как можно больше сарказма. Но Охрим сарказма не понял и добродушно-снисходительно меня похвалил:

— Ну ты же трактирных шлюх не пользуешь, обычно от них платяные и всякие другие вши бывают, так что откуда вшам у тебя взяться? И на земля не валяешься, по помойкам, так что все нормально.

— Я всю ночь на кладбище валялся, не могли ли у меня завестись платяные вши? — осведомился я у специалиста по вшам, и тут же получил всеобъемлющий ответ профессора вшивых дел:

— Нет. Если только муравьи к тебе залезли, или клещ куда-нибудь в уд впился, а платяные вши точно не появились.

И вот что значит сила внушения — мой «уд» тут же зачесался, и я представил, как его поедом ест проклятый клещ. Пришлось идти, раздеваться и разглядывать себя в зеркале — нет ли на мне этих самых чертовых клещей. Шутки шутками, но клещам похрен, кто перед ними — великий колдун-участковый, или простой пастух-алкоголик. Хотя колдуна, как мне кажется будут жрать с гораздо большим удовольствием, чем деревенского алкаша, ибо пастух насквозь пропитан невкусным для насекомых спиртовым раствором и сивушными маслами. И кстати сказать — конец мая-начало июня это брачный период клещей, когда они особо активны, и когда гады так и норовят вцепиться в чей-нибудь несчастный уд.

Вообще-то надо бы в колдовской книге поискать рецепт амулета, который отпугивает клещей и комаров. Уверен, там такой рецепт есть! Комары уже поперли не по-детски, здоровые, как вертолеты! Жало — с палец! Хорошо в деревне, но вот только бы комаров не было. И клещей, бросающихся на уд. И мух. Как там Пушкин говорил? «Лето красное — любил бы я тебя, кабы не комары, да мухи!» — вроде так. Там еще про зной и пыль было, но я, честно сказать, уже порядком подзабыл пушкинские вирши. Давно их читал, еще в школе.

Кстати — летом надо бы на могилку мамы съездить…не так уж и далеко — одним днем могу обернуться. Четыреста километров отсюда. Поправлю могилку, а еще…еще кое-что сделаю. Обязательно сделаю! Ох, и сделаю…кое-кому мало не покажется.

Кстати, а как там поживают ублюдки в яме? Надо их навестить — водичку-то они выпили, а больше у них нет. Небось с ума сходят от обезвоживания. Я же не такой зверь, как они, пусть в комфорте посидя…в яме…хе хе…

Сказано — сделано. Взял полбуханки хлеба, набрал воды в пустые пластиковые бутылки — благо, что у меня их хватает (еще от моего предшественника остались), и пошел к яме, немного даже беспокоясь — не сдохли ли эти твари?

Но волновался зря. Твари были очень активны, вопили, матерились, обещали мне различные кары — от анальных до уголовных. Я бросил им бутылки и хлеб, пообещав, что завтра ночью обязательно их отсюда выведу. А пока пусть посидят и подумают над своим гнусным поведением.

Кстати, второй негодяй тоже вдруг эдак оперился, начал права качать, шуметь, угрожать… А ведь после того, как мои его бесы пощипали — был тише воды, ниже травы. Вот что значит дурная компания — сразу всякой гадости набрался от своего соседа.

Закончив обход мест заключения, снова засобирался по делам. Снадобьями вечером займусь, после работы. День — для основной моей службы. Для колдуна — ночь, для участкового — день. Ну…примерно так.

Почту прочитал. Ну что…как всегда — всякая дребедень. Два поисковых поручения (впору и правда заняться отписками!) и жалоба…ха! На Самохина. Угрожал, обещал кастрировать и покарать нетрадиционным способом: «…этот Самохин еще мне обещал, что изнасилует меня в извращенной форме! Я опасаюсь за свою жизнь и здоровье. Прошу принять меры к преступнику…».

И кто же это такой писал? Ну да, как и предполагалось — Катин Семен. Помню, как мне про него говорили — мол, по всей деревне свою жену Варьку гонял, якобы приревновал ее к кому-то там деревенскому. И что он алкаш и все такое прочее. А Самохин его поймал и приказал прекратить бесчинство. Ну вот, теперь и нарвался на заявление.

Кстати — вот этого я никак понять не могу: нахрена ты пишешь заявление, зная, что во-первых совершенно не прав, и во-вторых, зная, что работы ты больше нигде не найдешь — кроме как у Самохина! Вот КУДА ты потом пойдешь работать? Дома сидеть будешь и жене нервы трепать?!

Ну что же…я тобой займусь, скотина! Ты у меня не то что пить — ты у меня на спиртное даже не посмотришь! Ты как по телевизору увидишь бутылку — блеванешь! Обещаю, зараза ты эдакая! Время решил у меня отнимать?! Скотиняка синяя!

Да, я не на шутку рассердился. Эта дурацкая текучка — она столько отнимает времени, столько нервов! Шагай теперь, ищи этого Семена, требуй от него, чтобы написал отказное заявление! И Самохина еще надо будет опросить — объяснение-то от него все равно обязарн взять.

Впрочем — сейчас напечатаю объяснение на ноуте и сразу распечатаю. Благо что принтер у меня есть — лазерный. Старенький, но надежный, как трехлинейка — «хэпэшный», конечно. «Хьюлетт Паккард».

Сказано — сделано. Объяснение накатал, «По поводу заданных мне вопросов поясняю следующее:…» — ну и в таком духе. «Я вышел, увидел, как гражданин Пупкин гоняется за женщиной. Я ему приказал прекратить противоправные действия — что он и сделал. С моей стороны никаких противоправных действий не было. …Мной прочитано и собственноручно подписано» — все! Можно было бы и вручную написать, но черт подери, не прошлый же век? На что тогда компы, ежели писать авторучкой?! Да и слегка разучился я ей писать — медленно пишу, вывожу буковки. А на компе — щелк, да щелк! Мухой напечатал!

Но первым делом зайти в администрацию. К Самохину и Катину успеется. Эх, и затягивает меня текучка, аж по самую шейку! Как в трясину плюхаюсь в эти самые бумажные грязевые ванны…а количество бумаг все не уменьшается! А бумаги все прибывают! Вроде и работаю, а бумаг меньше не становится.

Нет, надо что-то делать! Проехаться по деревням и к чертовой матери все мужичье от пьянства закодировать? Представляю что тогда будет! Аномальная зона! Непьющие деревни!

Нет…эдак и попасться можно, если начать массовый геноцид алкашей. Нет уж, пусть пока бухают. Буду постепенно их искоренять, по мере поступления сигналов — чтобы подозрения не вызвать.

С этими умными мыслями я и забрался в уазик. Можно было бы и пешком пройтись, да времени у меня нет на хождения. Мне сегодня еще кучу дел надо переделать, да и просто лень по жаре понимаешь ли бродить.

Дверь в администрацию села открыта, и я было обрадовался — вот! Приехал Глава! Но радость оказалась преждевременной — приехать-то приехал, но тут же уехал по делам в район, и будет только к вечеру. Это мне сказала секретарша, дама лет сорока, некрасивая, с одутловатым и каким-то даже больным лицом. Она почему-то встретила меня настороженно, говорила сухо и неприветливо, так, как если бы я ей был что-то должен и не отдаю. Впрочем возможно это был для нее нормальный стиль общения — некоторые люди, получив даже минимальную власть, сразу же преисполняются чувства собственной важности и начинают себя вести так, как никогда бы не повели, будь они обычными людьми. Бронзовеют, можно и так сказать.