Колдун и кристалл
Шрифт:
— Это только ка. Я это знаю… но я люблю тебя, сэй Сюзан. Поезжай с миром. Скоро я вновь увижу тебя.
— Буду ждать с нетерпением.
Но скоро не получилось. Отъезжая, Шими один раз обернулся и помахал рукой. Сюзан ответила тем же. Больше Шими ее не увидел. К счастью для него.
Латиго выставил пикеты в миле от Скалы Висельников, но светловолосый юноша, на которого наткнулись Роланд, Катберт и Ален по пути к цистернам, разве что не дрожал от страха и ни для кого не представлял опасности. Язвы от цинги на губах показывали, что Фарсон послал своих
Когда Катберт поприветствовал блондина характерным для людей Благодетеля жестом: скрещенные на груди руки, левая над правой, протягиваются вперед, блондин ответил тем же и облегченно улыбнулся.
— Что там был за шум? — Выговор не оставлял сомнений в том, что родом он из Привходящего мира. Как решил Роланд, из северных феодов.
— Трое мальчишек убили в городе шерифа и его помощника, а потом прятались в Плохой Траве, — ответил Катберт на привычном блондину диалекте. — Произошла стычка. Сопротивлялись они отчаянно, но теперь все кончено.
— Какие…
— Нет времени, — оборвал его Роланд. — У нас срочное послание. — Он скрестил руки на груди, потом двинул их вперед. — Хайл! Фарсон!
— Добрый человек! — ответил блондин. Отсалютовал всем троим, улыбнулся, как бы говоря, что спросил бы Катберта, откуда он родом и кто его родственники, будь у него на это время. А потом они проехали мимо него, без помех миновав охранный кордон.
— Помните, что все надо делать быстро, — прошептал Роланд. — Останавливаться нельзя ни на минуту. Если мы что-то не уничтожим сразу, пусть остается… второй попытки не будет.
— Боги, мы об этом даже и не мечтаем. — Катберт достал рогатку, натянул ленту, проверяя, не потеряла ли она эластичность. Потом послюнявил палец, поднял над головой, определяя направление ветра. Все нормально. Ветер такой же сильный и по-прежнему дует им в спину.
Ален скинул с плеча ручной пулемет Ленджилла, с сомнением оглядел его, взвел затвор-курок.
— Я не очень-то знаком с этим оружием, Роланд. Он заряжен, я вроде бы знаю, как им пользоваться, но…
— Вот и воспользуйся, — отрезал Роланд. Кони их набирали скорость. Копыта гремели по твердой земле. Ветер раздувал пончо. — Он предназначен для той самой работы, что нам предстоит. Если пулемет заклинит, брось его и хватайся за револьвер. Ты готов?
— Да, Роланд.
— Берт?
— Ага. — Катберт заговорил как истинный хэмбриец. — Готов, я готов.
Впереди, в пыльной пелене взад-вперед сновали люди, готовя цистерны к дальней дороге. На новоприбывших смотрели с любопытством, но без опаски. Роланд выхватил оба револьвера.
— Гилеад! — прокричал он. — Хайл! Гилеад!
И бросил Быстрого в галоп. Ален и Катберт не отставали ни на шаг. Катберт вновь оказался посередине, с рогаткой в руках, зажав спички губами.
Стрелки накатывали на Скалу Висельников, как разъяренные фурии.
Через двадцать минут после того, как Шими отправили на юг. Олив и Сюзан обогнули резкий поворот и оказались лицом к лицу с тремя всадниками. В последних лучах заходящего солнца Сюзан увидела синий гроб на руке того, что на-ходился посередине. Рейнолдс. Сердце ее упало.
Мужчину
слева, в выцветшей шляпе скотовода и прищуренным глазом, Сюзан не знала, зато справа, похожий на твердокаменного проповедника, сидел на коне Ласло Раймер. Именно на Раймера посмотрел Рейнолдс после того, как улыбнулся Сюзан.— Мы с Ласло не успели даже пропустить по стакану за упокой его брата, канцлера и министра. Едва мы прибыли в город, как нас убедили поехать сюда. Я не хотел, но… черт! С этой старухой особо не поспоришь. Уговорить труп отсосать у тебя, простите за грубость. Я, правда, думаю, что у твоей тетки поехала крыша, сэй Дельгадо. Она…
— Твои друзья мертвы, — врезалась в его монолог Сюзан.
Рейнолдс помолчал, потом пожал плечами:
— Что тут скажешь. Может, так оно и есть, может — нет. Я вот решил уехать отсюда, даже если они не составят мне компанию. Но могу задержаться еще на одну ночь. Эти обряды в ночь Жатвы… Я много слышал о том, как ее отмечают на Внешней Дуге. Особенно о кострах.
Мужчина с прищуром рассмеялся.
— Пропустите нас, — обратилась к ним Олив. — Эта девушка не сделала ничего дурного, я — тоже.
— Она помогла сбежать Диаборну, — возразил Ласло Раймер, — который убил твоего мужа и моего брата. Я не могу сказать, что она не сделала ничего дурного.
— Боги, возможно, упокоят душу Кимбы Раймера в пустоши, — усмехнулась Олив, — но он разграбил половину городской казны, и то, что не пошло Джону Фарсону, оставил себе.
Раймер отпрянул, словно ему влепили оплеуху.
— А ты думал, я ничего не знаю? Ласло, напрасно ты держал меня за круглую дуру. Хотя что мне до твоего мнения. Я знаю столько, что меня тошнит от таких, как ты. Я знаю, что мужчина, который сейчас сидит на лошади рядом с тобой…
— Заткнись, — пробормотал Раймер.
— …скорее всего всадил нож в черное сердце твоего брата. Сэй Рейнолдса видели ранним утром в том крыле. Так мне сказали…
— Заткнись, сука!
— …и я этому верю.
— Лучше делай, что тебе говорят, сэй, и придержи свой язычок. — Лицо Рейнолдса посуровело.
А он не любит людей, которые в курсе его делишек, подумала Сюзан. Даже когда знает, что сила на его стороне и то, что им известно, никак ему не повредит. И без Джонаса он не столь уверен в себе. Можно сказать, совсем не уверен. Это он тоже знает.
— Позвольте нам проехать, — попросила Олив.
— Нет, сэй, этого я сделать не могу.
— Тогда мне придется помочь тебе, не так ли? Ее рука нырнула под пончо и вернулась с огромным старинным пистолем: инкрустированная слоновой костью рукоятка, потемневший ствол, пороховой запал.
Олив не сумела сразу вытащить пистоль: он зацепился на пончо, и ей пришлось отцеплять его от материи. Она не сумела быстро взвести курок, для этого нужно было задействовать сразу два больших пальца, и ей потребовалось две попытки. Но все трое, в том числе и Рейнолдс, словно оцепенели, увидев у нее в руках это древнее чудище. У Рейнолдса просто отвисла челюсть. Джонас бы расплакался, увидев, кто ходил у него в помощниках.
— Пристрелите ее! — проскрипел старушечий голос за спинами мужчин, перегородивших дорогу. — Что на вас нашло, идиоты? ПРИСТРЕЛИТЕ ЕЕ!