Колдун и Сыскарь
Шрифт:
Появился охранник, подсвечивая себе дорогу фонариком.
— Делать нечего или на грудь лишнего принял? — с ленцой осведомился он, подходя ближе. — Так протрезвить — не проблема, только скажи.
— Извини, друг, — примиряющим тоном сказал Григорий. — Огонька не будет? Зажигалку потерял где-то, чтоб ей…
У него был и другой вариант на тот случай, если бы охранник оказался некурящим. Но сработал этот.
— Огонька… Держи.
Григорий ухватился за протянутую руку с зажигалкой, сжал пальцы. Не прошло и секунды, как охранник был полностью под его контролем.
Хорошо иметь дело со стражей, мельком подумал колдун. И всегда так было. Хоть обвешай их оружием, а ментальной защиты никакой. Полный ноль. Слишком привыкли следовать приказу с одной стороны и мнить себя при этом важными птицами — с другой.
— Калитку
— Понял, — с готовностью сказал охранник. — Сию минуту.
И торопливо отстегнул от пояса ключи.
Могила Ивана оказалась расположена в удобном месте — на краю леса, рядом с густой рощей. Григорий нашёл её сразу — над свежим захоронением всегда особое свечение. Для каждого — своё. Зависит от человека, который жил, а теперь лежит под землёй и от срока его нахождения в стане мертвецов. Нужно только уметь это свечение видеть и различать. Григорий владел данным умением в совершенстве.
Обычное ночное зрение у него мало чем отличалось от дневного, и он разглядел слева от рощи пустырь, видимо, предназначенный для будущих могил, а за ним — невысокий забор.
Можно было и легко перелезть, подумал. Тогда не пришлось бы брать под своё управление кладбищенского сторожа. Хотя нет, он всё сделал правильно. Теперь охранник ему не помешает ни при каких обстоятельствах. Разве что кто-нибудь другой перелезет через забор в самый неподходящий момент, но на это совсем уж мало шансов.
На всякий случай, однако, Григорий мысленно обшарил пространство вокруг в радиусе сотни метров. Кажется, всё спокойно, можно приступать к делу. Оно сложное, но вполне осуществимое. Всего-то чуть раньше срока отправить уже оторвавшуюся от тела душу в предназначенное ей путешествие до загробного мира, где встречающие найдутся. А на её место подселить притворщика — хорошо обученную потустороннюю сущность, лично рабски преданную ему, Григорию. С заданием в нужный час сыграть то, что положено, и послужить Ключом… Вот только Двери самому поставить быстро здесь не выйдет. Кладбище — особое место. Тут и так что не могила, то Дверь. Только не туда, куда ему нужно в данном случае. Такую Дверь лучше всего делать в чистом поле, в широкой степи или на океанском пляже, где на много поприщ вокруг — ни живой души, не говоря уж о мёртвой. В городе или лесу тоже можно, но сложнее. Впрочем, он смог бы и на кладбище, но времени бы потребовалось самое меньшее до утра. И то можно запросто не успеть. А петух запоёт — какая Дверь? Бросай всё и начинай следующей ночью сначала. Нет уж, так рисковать он не намерен. Придётся позвать на помощь того, с кем у него Сделка и Договор. Бафомета, чьё имя, понятно, лучше не оглашать, но теперь уже всё равно. Очень не хочется. А иначе — никак. Ничего, потерплю, подумал он. Ради такого дела стоит.
Григорий шагнул вплотную к могиле, простёр руки над холмиком земли, заваленным источающими вязкий дух увядания цветами и венками с траурными лентами, прикрыл глаза и принялся размеренно, чётко, негромко читать наговор.
Глава 12
К знакомому повороту с указателем «Кержачи» Андрей подъехал в половине восьмого вечера. Наверное, мог бы добраться и быстрее, но пока окончательно выспался, вторично принял душ, пообедал и собрался, прошло время. А гнать не хотелось. Хотелось, наоборот, ехать спокойно, не превышая скорость, и думать о том, что он скажет Светлане. То есть что он ей собирается сказать, в принципе было Сыскарю известно (по телефону он лишь узнал, что она уже в Кержачах, и сообщил, что сегодня приедет). Но вот какие подобрать слова… Тут возникал большой затык. Он честно и вслух попытался отрепетировать несколько вариантов и даже записал их на диктофон. Но, прослушав, безжалостно забраковал и уничтожил все. Выходило или слишком серьёзно и напыщенно, или глупо и смешно, или самоуверенно и пошло. Или всё вместе и сразу. Вконец иссякнув, Сыскарь плюнул и решил положиться на экспромт.
В конце концов, его профессиональная и личная жизнь складывалась так, что чаще всего приходилось действовать по обстоятельствам. И почти всегда выходило удачно. Так стоит ли менять правила игры? Приеду, оценю обстановку, а там… Она ведь даже
не знает ещё, что Иван умер. Поэтому в любом случае начать придётся с этого. А там посмотрим. Да, посмотрим.Вот и село. Первый же, попавшийся навстречу, мальчишка приветственно махнул рукой и крикнул:
— Здравствуйте!
Сыскарь шутливо откозырял в ответ. Вот чем деревня всегда будет бить город. Этот пацан только машину мою раньше и видел. Ну, может, и нас Иваном. Издалека. Но уже здоровается. Приятно. Говорят, на Западной Украине, в Карпатах, сохранились ещё сёла, где жители и вовсе здороваются с совершенно незнакомыми людьми. Первый раз попал в село, идешь по улице, а каждый встречный тебе кивает и желает доброго дня. Или говорит: «Слава Иисусу!», если видит в тебе христианина. Интересно, у нас в России такие места ещё остались? Судя по этому мальчишке, должны быть. Где-нибудь на Севере. Или в Сибири. А может, и не осталось таких мест, и мне только хочется, чтобы они были…
Вот и знакомый дом.
Он остановил машину и вышел, перепрыгивая глазами через забор и выискивая признаки, по которым можно было определить, дома ли Светлана. Нет ничего проще, конечно, чем позвонить по мобильному и узнать. В Москве или любом другом городе он так бы и сделал. Но здесь почему-то не хотелось. Мобильный телефон воспринимался как последний способ получения информации подобного рода. Войти в калитку, подняться на крыльцо и постучать. Вот это нормально. Хоть и страшно. Только сейчас он понял, что ему и впрямь страшно. Даже ноги слегка подгибаются. Чёрт. Кажется, лучше попасть в засаду боевиков на горной дороге. Там тоже страшно, но хотя бы знаешь, что делать…
— Добрый вечер, Андрей Владимирович!
Сыскарь обернулся.
Пожилая женщина, почти старушка. Идёт мимо, улыбается. Первый раз вижу. М-да. Оно, конечно, приятно и всё такое, но в чём город всегда будет бить деревню — это в возможности остаться незамеченным, когда надо. Особенно большой город. Ещё лучше — мегаполис.
— Добрый вечер, — улыбка в ответ. Будем надеяться, не слишком фальшивая.
— Дома Света, дома. Уж час как пришла.
— Э… спасибо.
Вот же, зараза, а? Но делать нечего — деревня.
Он толкнул калитку и вошёл. Добрый взгляд бабушки лежал на спине, будто солнечный зайчик от оптического прицела.
Ага, кажется, и впрямь не заперто.
Поднял враз отяжелевшую руку и постучал.
— Входите! — разрешил весёлый девичий голос.
Светлана встретила его в прихожей. Слева располагалась кухня, дверь в которую была открыта, и сквозь кухонное окно били закатные лучи, превращая ткань короткого ситцевого халата в полупрозрачную сияющую пелену.
— Здравствуй, — сказал Сыскарь, не в силах оторвать глаз от этого сияния. Ему захотелось снять шапку, но шапки не было. — Можно?
— Здравствуй, — светло улыбнулась она. — Конечно, можно. Проходи. Сейчас ужинать будем. Ты один?
Он шагнул ближе, взял её за руку и сказал, будто кинулся с обрыва в бурную реку:
— Свет, Ваня умер. Вчера похоронили. Я тебя люблю. Выходи за меня замуж. Пожалуйста.
Хотелось курить. Но голова Светланы уютно примостилась на его плече, и Сыскарь боялся шевелиться, чтобы не потревожить любимую.
«Только не смей засыпать раньше меня, — сказала она ему после того, как всё произошло. Чудесно, нежно, восхитительно. — Никогда. Хорошо?»
«Хорошо, — сказал он. — Не буду».
«Обещай, — пробормотала она уже сонным голосом. — Мне нужно, чтобы ты пообещал».
«Обещаю, — сказал он. — Спи. Я буду охранять твой сон».
«Спасибо…»
Это слово он едва расслышал, даже не расслышал — угадал, и через мгновение девушка уже спала.
Как бы всё-таки подняться… Водички попить было бы тоже совсем неплохо. Светлана неразборчиво пробормотала что-то во сне и перевернулась на другой бок. Очень хорошо. Сыскарь встал, натянул джинсы, набросил рубашку, сунул ноги в кроссовки и тихонько, стараясь не очень скрипеть дверью (не забыть утром смазать петли, как-никак мужчина в доме появился!), выбрался во двор. Чуток постаревшая, но всё ещё сильная луна давала достаточно света, чтобы обойтись без фонарика. Он спустился с крыльца и напился из колодезного ведра чистой холодной воды. Закурил, прислушиваясь к окружающей тишине и собственному сердцу, где рядом с болью от утраты друга уже поселилась яркая пьянящая радость только что обретённого будущего.