Колдун из Темногорска

Она не выдержала и положила ладонь ему на руку.

«Но ведь это не подлость! Не подлость! Я должен был это сделать. Должен!» – услышала она его мысленный крик.

– Ты будешь писать мне? – спросила Лена, и в ответ Алексей пожал плечами точно так же, как почти три года назад.

Но в этот раз Лена была настойчивее.

– Нет, ты просто обязан писать.

– Видишь ли, – перебил ее Стеновский. – Сам проект пока держится в тайне. У него слишком много противников. К тому же, главное условие успеха, – минимальные контакты вовне. Поэтому вряд ли я смогу писать.

– Ты говоришь так, будто ты не рядовой участник, а один из создателей.

Алексей улыбнулся.

– Ты догадливая, Никоноша! – повторил он свою любимую шутку. – Я немного больше, чем рядовой. Не будем уточнять, насколько.

После кафе они еще долго бродили по улицам. Дошли до Ленкиного дома. Наверху желтым пятном горело окно на кухне. Ну конечно, мамаша дома, как всегда, в самый неподходящий момент. Если бы Стен придумал, куда они могут пойти. Но он молчал. Она дотронулась до его руки и уловила отчетливо: «Как все здесь изменится, когда я вернусь…»

– Поедем завтра в лес, – предложила она. – Погуляем.

– Я завтра уезжаю. Рано утром.

– Так чего же мы стоим и ждем?! – ей стало обидно до слез: они расстаются на несколько лет, а Стен даже не пробует соблазнить ее.

– Не могу предположить, что будет через шесть или семь лет, когда мы вновь встретимся, – сказал Алексей. – Так что…

– Хочешь чувствовать себя свободным, ничем и никем не связанным? – спросила она со злостью. – Там у вас в проекте будет куча хорошеньких девчонок, наверняка интереснее и умнее меня. С тобой все ясно.

Стен покачал головой.

– Давай говорить на чистоту, если все равно от тебя никак не скрыться. Так вот: три года назад мне казалось, что лучше тебя никого нет. Но… Ты сама знаешь, что потом случилось. По-моему, объяснений особых не нужно… – вновь Стен запинался, слова не подчинялись ему. – Я ни в чем тебя не обвиняю – не имею на это права. Сегодня… Сегодня мне показалось, что вновь ты – самая лучшая… Но сегодня – это один день. Его может не хватить на семь долгих лет.

– Мне хватит! – заявила Лена.

– Я в этом не сомневаюсь. Но дело не в тебе одной.

– Ладно, – уступила она. – Если у тебя появится что-то серьезное, так и напиши в письме: «Не жди». В письме такое просто написать? Гораздо проще, чем сказать, глядя в глаза. Я о большем и не прошу.

– Хорошо, напишу, – пообещал Алексей, потом, помолчав, сказал. – Может, все-таки поедешь со мной, а?

Ох, как хотелось согласиться! Губы сами собой уже выговаривали «да». Но она пересилила себя и вновь отрицательно покачала головой.

– Это проект для избранных. Самых умных. Самых честных. А я вовсе не самая-самая. Я такой удачи не заслужила. Не хочу попадать туда по блату.

– Не волнуйся, блатарей там хватает, – усмехнулся Алексей. – Как всегда и всюду.

– И ты будешь после этого… – она запнулась, как и он когда-то не посмела произнести слово «любить», – уважать меня? А? Или для девчонок иные мерки?

Он рассмеялся и покачал головой.

– А ты все-таки язва. – Ей не надо было дотрагиваться до его руки, чтобы понять, что его слова звучат одобрительно.

Они целовались, потом бродили по улицам. Вновь целовались.

Только в третьем часу Лена поднялась к себе, а Лешка стоял и смотрел наверх, на ее окна, ожидая, что она подойдет к окну. Но она не подошла. Стен уже собирался уходить, когда кто-то хлопнул его по плечу. Он отскочил и мгновенно принял боевую стойку, справедливо полагая, что в такое время по плечу могут хлопать не только с дружескими намерениями.

– Лешка, это же я! – раздался знакомый голос, и Стен узнал в невысоком щуплом, похожем на подростка парне Острякова. – Так и знал, что застану тебя здесь.

– Зато я тебя встретить никак не предполагал, – усмехнулся Алексей.

– Ну, как же! Неужели ты не хотел обнять своего самого лучшего друга?

– В принципе мне приятно.

– Слышал, ты привез анкеты для ребят, и зовешь с собой за границу? Это правда?

Надо же, откуда он узнал? От Ника? Или Кирши? Да, Остряк и в школьные годы умел первым вынюхивать новости.

– У меня есть анкеты для желающих работать в одном проекте, – поняв, что отпираться бесполезно, отвечал Алексей. – Но я беру с собою далеко не всех.

– Так почему же ты меня не зовешь?! – вполне искренне удивился Остряков. – Вот, гляди! – Он извлек из кармана самодельную картонную книжицу, на которой кривыми буквами было написано: «Клуб свободных демократов». – Пока нам еще не разрешают собираться, да и помещения нет. Но скоро все изменится, и мы своего добьемся! Я уже был в райкоме Комсомола, просил помочь. Меня поддержали. Очень умные ребята, деловые, с ними приятно иметь дело.

– Так зачем тебе уезжать за границу? – насмешливо спросил Стеновский.

– А как же?! Мы же должны изучать их демократический опыт, без этого нам никуда. Я теперь регулярно все толстые журналы читаю. Все пишут одно и то же: сейчас главное взять от Запада все самое лучшее, а все плохое не брать. Так ведь?

Стен согласно кивнул, опасаясь расхохотаться.

– Кстати, а где ты ночуешь? Ведь твоя мама больше в Питере не живет? – Остряков и об этом был осведомлен. – Если что, давай ко мне, мои предки будут только рады. Они о тебе всегда говорили с восхищением!

– Я у знакомых остановился, – отвечал Алексей. – Завтра утром уезжаю.

– Ну и отлично! Встретимся на вокзале. Договорились? – Остряков вновь дружески хлопнул Стена по плечу.

Алексей почему-то не сказал «лучшему другу» «нет».

Так вместо троих кандидатов Стеновский увез из Питера одного новоявленного «свободного демократа».

Письма от Стеновского приходили редко. Письма ни о чем. Абстрактные рассуждения, которых зачастую Лена не понимала. Штемпели – то германские, то английские, то из Америки, то из Израиля. Он много писал о себе, но чем больше писал, тем меньше она его понимала.