Колдуны и герои

– Какие у него отношения с ад-Саббахом?

– Вооруженный нейтралитет. Ходят непроверенные слухи, что лет двадцать назад они заключили договор, согласно которому ад-Саббах обязуется не вторгаться на территорию каганата, а взамен Субэтей не станет вмешиваться в планы ад-Саббаха и не будет ничего иметь против претензий Льва Пустыни к остальной части мира, но мне неизвестно, сколько в этих слухах правды.

– А ведь Ринальдо прав, – сказал Ланс. – Это странно. На месте Ложи я бы первым делом попытался натравить Субэтея на Джемаля. Это такое очевидное решение, что до него и ребенок бы додумался.

– У Ложи нет влияния на юге. Ее власть простирается только по эту сторону Великой пустыни.

– И тем не менее, – сказал Ланс. – И тем не менее.

– Ад-Саббах появился здесь, – Плачущий указал на область между границами каганата и Великой пустыней. – Это Карнейские степи, населенные многочисленными племенами кочевников. Когда-то каганат пытался покорить их, но кочевники применяли тактику партизанской войны, избегали крупных сражений, которые они неминуемо бы проиграли, и укрывались в пустыне.

– Значит, им известно расположение оазисов.

– С их стороны пустыни – наверняка.

– За это время они могли бы разведать путь на север.

– Рельеф пустыни постоянно меняется, оазисы заносит песком… я бы не рискнул отправиться в поход, зависящий от умения ориентироваться по звездам и полагающийся исключительно на удачу.

– Вот поэтому тебя зовут Плачущий, а его – Лев Пустыни, – заметил Ланс.

– Лучше быть живым Плачущим, чем мертвым Львом.

– Это, скорее, философский вопрос, – сказал Ланс. – А значит, единственного правильного ответа на него не существует. Лучше расскажи мне об этом парне.

– Я знаю не слишком много. Первая информация о ад-Саббахе появилась лет двадцать назад, – сказал Плачущий. – Он был шаманом небольшого племени, который осмелился бросить вызов вождю. Вождь дуэль проиграл, и, согласно варварским законам, царящим в той части страны, шаман занял его место. После этого он провел несколько набегов, увеличил свою армию и осадил Бахр, один из вольных городов на побережье. Через полгода он снял осаду, получив хороший выкуп от купеческой гильдии Бахра. На эти деньги он перевооружил своих людей, подготовился к войне, вернулся в степи и за несколько лет покорил остальные кочевые племена. А тех, кто отказался присоединиться к его армии, он уничтожил.

– Позволь, я угадаю, что было дальше. Потом он вернулся в Бахр.

– Да, потом он снова обрушился на побережье, – сказал Плачущий. – Бахр был не первой его целью, но в конце концов он добрался и до него. Сейчас на побережье осталось только два непокоренных им Вольных города, но возможно, что моя информация уже устарела. В последних донесениях, которые получил Алый Ястреб, говорилось о том, что ад-Саббах захватил Рияд и объявил его временной столицей своего государства.

– Балор тоже считает, что ад-Саббах сидит в Рияде, – сказал Ланс. – Морской путь до Рияда… Сколько времени он займет?

– Кораблю нужно будет обогнуть северное побережье и выйти в Грозный океан, – сказал Плачущий. – Если плаванию ничего не помешает, то потребуется полтора-два месяца. Но если ты хочешь успеть до сезона штормов, то отплыть тебе следовало еще вчера.

– Если не считать штормов, насколько безопасен морской путь?

– Военные суда северных королевств не заходят дальше этой отметки, – указал маркиз Тилсберри. – А там, где проложены торговые маршруты, всегда есть пираты. Тут уж как повезет.

– Это путь вдоль восточного берега, – сказал Ланс. – Можно ли пройти с запада?

– Западный маршрут длиннее в полтора раза. Тебе не успеть до сезона штормов.

– А как там с пиратами?

– Меньше, потому что меньше купцов. Но, знаешь, я бы на твоем месте не о пиратах волновался.

Ланс промычал что-то невразумительное.

– Я не задаю тебе вопросов, – сказал Плачущий. – Я не в том положении, чтобы спрашивать, но я вижу, что ты кое-чего не понимаешь. Точнее, ты неправильно оцениваешь ситуацию. Я не знаю, что ты видел на вершине башни, с которой сбросил моего учителя, но Алый Ястреб был не способен убить тысячи людей. Сотни – может быть, но не тысячи.

– Я так понимаю, что его не человеколюбие останавливало.

– Отнюдь. У каждого есть предел возможностей, выше которого ему уже не прыгнуть. Алый Ястреб был больше политиком, чем магом. Да, у него был талант, он мог творить заклинания, но остановить идущую на штурм армию короля Леонарда он бы не смог. Задержать, может быть, обратить в бегство, но не уничтожить.

Ланс вспомнил начертанную пентаграмму и тучи, сгущавшиеся над башней, но ничего не стал говорить. Возможно, Плачущий прав, возможно, нет. Наверняка они уже этого никогда не узнают.

– Другое дело – Балор, – сказал Плачущий. – Он старейший член Ложи и его талант куда больше, его знание искусства безупречно, его возможности намного шире и разнообразнее, чем у моего учителя. Балор вполне способен убивать тысячами. Но я могу представить себе, где находятся пределы его возможностей. А вот пределов возможностей Пустынного Льва не знает никто. Он возник словно из ниоткуда и прогрессировал слишком быстро. Словно один из легендарных магов древности вернулся из мира мертвых, чтобы преподать урок всем живущим ныне.

– Это тоже слухи?

– Ложа уже посылала к нему убийц, – сказал Плачущий. – И не только убийц. Пять лет назад двое учеников самого Балора отправились на юг, чтобы бросить вызов Джемалю ад-Саддаху. После того, как они сошли с корабля на берег, о них никто ничего не слышал. А потом ад-Саддах прислал Балору их головы. Как ты понимаешь, они были не в лучшем состоянии, но их владельцев все же можно было узнать.

– Это были всего лишь ученики.

– Самые талантливые волшебники севера, которых годами натаскивали в области боевой магии, – сказал Плачущий. – Это были не просто ученики. Они были абсолютно бесполезны в других областях, но любой из них мог остановить небольшую армию.

– Возможно, на юге им пришлось иметь дело с большой армией, – сказал Ланс. – Не обижайся, Джеймс, но я видел волшебников севера в бою, и это зрелище меня не впечатлило. Даже Балору не удалось меня напугать.

– Тем не менее, ты раздумываешь над его предложением.

– Позволь мне иметь свои мотивы, которые не имеют отношения к сути обсуждаемого вопроса, – сказал Ланс.

– Каждый из нас живет в плену своих заблуждений, – Плачущий чуть склонил голову. – Это твое право, сэр Ланселот.