Колечко для наследницы

– Сейчас Объединенные территории включают в себя семьдесят четыре звездные системы, семь из которых вошли в состав империи за последние десять лет, что существенно опережает темпы расширения границ до двухсотого года, когда прирост составлял менее одной цивилизации за тот же период. Расчеты и графики имеются в приложении.

И снова жду, пока блеклые голубые глаза, лет сто назад, несомненно, имевшие насыщенный синий цвет, изучат плоды моих трудов, а грубоватый голос разрешит:

– Дальше.

– Со времени основания империи шесть планет находились в статусе столиц, а их правители в статусе императоров, средняя длительность правления которых составляет около шестидесяти стандартных лет. Функционал императора направлен на координацию торгово-экономических связей, обеспечение мирного урегулирования вопросов взаимодействия планет в составе Объединенных территорий и организацию защиты от внешней угрозы, которую несут неприсоединившиеся миры, при этом полномочия императора не затрагивают внутриполитических отношений на самих планетах, за исключением случаев, когда таковые несут непосредственную угрозу стабильности империи.

Замолкаю, решив не вдаваться в подробности. Все же у меня реферат, а не диссертация. К тому же мой коммуникатор уже несколько раз вибрировал, а я, пока Гренна не закончит занятие и меня не отпустит, не могу сообщение даже просмотреть.

– Ну что ж… Удовлетворительно, – выносит вердикт наставница. – Вы забыли упомянуть про наследниц, которых было столько же, сколько и столиц. А также про их уникальную способность накапливать и передавать расовые признаки по наследству, которой больше никто не имеет.

– Я сделала это намеренно, решив, что этот аспект в большей степени касается биологии, нежели истории, – объясняю, стараясь сохранить внешнее спокойствие. Замечание действительно кажется мне притянутым за уши.

– В науках не бывает четкого разделения сфер изучения. Взаимосвязи и интеграция встречаются повсеместно. Мне жаль, что вы этого не учли. Надеюсь, к следующему заданию вы подойдете с позиции большей широты восприятия, – нравоучительно выговаривает Гренна, аккуратно складывая материалы, разложенные на столе.

– Я постараюсь, – послушно отвечаю. Доброжелательно и миролюбиво, хотя хочется мне спорить, доказывать… Однако если начну это делать, урок быстро точно не закончится. Плюс в наказание за строптивость Гренна родителям на меня наябедничает. Скажет, что я ее профессиональное мнение не уважаю и препираюсь. Папа, как обычно, отнесется к этому спокойно, а вот мама… Мама будет долго читать нотацию. Так что лучше уж я несправедливые упреки сейчас потерплю, чем потом.

Однако наставница отпускать меня никак не желает. Самым тщательным образом долго разбирает новое задание, которое мне предстоит выполнить. И это притом, что не может она не видеть мое нетерпение! Я же и с ноги на ногу переминаюсь, и вздыхаю, и отвечаю односложно… Никак понять не могу, то ли у нее характер такой дотошно-скрупулезный, то ли она отчего-то лично меня невзлюбила и потому пытается вывести из себя.

Спасает пришедшее теперь уже на ее коммуникатор сообщение. Едва бросив взгляд на запястье, Гренна в две минуты излагает все то, что, несомненно, планировала обсуждать не меньше часа. А в завершение совсем ошарашивает:

– С завтрашнего дня у вас маленькие каникулы, так что с тем, о чем я только что говорила, вы начнете работать, когда они у вас закончатся.

Ого! Теперь мое любопытство зашкаливает! Кому же я обязана нежданным отдыхом?

Едва шагнув за порог классной комнаты, хватаюсь за коммуникатор и замираю, увидев на экране опознавательный знак имперской службы межпланетной связи, переславшей мне письмо.

«Фисса Идилинна, дорогая. Простите за краткость, но на этот раз у меня есть новости, которые я хочу сообщить вам лично, потому что обстоятельства наконец позволяют мне прибыть на Вион. Ферт Тогрис цу’лЗар».

Лишь прочитав последний символ, я судорожно втягиваю воздух – все это время не дышала – и, подпрыгнув, взвизгиваю от радости. Ура! Он прилетает наконец-то! Пять лет! Я пять лет этого ждала! Ведь с моего пятнадцатилетия мы ни разу не виделись. Как бы ни хотелось, как бы ни планировалось – жизнь вносила свои коррективы, отдаляя встречу. Нам приходилось довольствоваться письмами. Моими – частыми, ведь у меня было время описывать все, что происходит на Вионе и в моей семье. А вот те, что приходили от Тогриса, были куда более редкими и лаконичными. Я не обижалась, понимала, что у него забот и проблем в десятки раз больше. Да и в любом случае письма это совсем не то, что личное общение.

– Начиталась? – смешливо фыркает за спиной мужской голос, и я в очередной раз подпрыгиваю. Правда, теперь не от радости, а от неожиданности и чтобы развернуться к незаметно подкравшемуся брату.

– С ума сошел, так пугать? – возмущенно восклицаю, в отместку шлепнув раскрытой ладонью по рукаву легкого ярко-синего жакета Ваймона. – Нормально меня позвать нельзя было?

– Я так и сделал, да только ты увлечена была и не услышала, – невозмутимо парирует он, потирая плечо. Удар хоть и несильный, но все же чувствительный получился. – Идем, нас родители ждут. Будут ценные указания раздавать, раз уж такое знаменательное событие намечается, как визит будущего императора.

Я настолько теряюсь от его первого заявления, что даже не сразу акцентирую внимание на втором. Хотя оно-то как раз важнее – получается, это по настоянию моих родителей Гренна столь оперативно урок завершила. Но это все я уже после соображаю, а в настоящий момент вопросительно смотрю на фрейлину, которая ждала в конце коридора и присоединилась к нам, едва мы с ней поравнялись.

– Он действительно меня звал? – интересуюсь вполголоса.

Вышагивающий чуть впереди Ваймон оглядывается и тут же отворачивается, но я успеваю заметить на его лице хитрую улыбку, а потому мгновенно догадываюсь, каким будет ответ. Да и Вария, подтверждая мою догадку, отрицательно качает головой.

Понятно. Значит, самым наглым образом врал, а я приняла за правду, раз сразу во лжи не обвинила. Эх, сглупила. Теперь у Ваймона сорок очков против моих тридцати восьми. А ведь такой шанс был его догнать и сравнять счет!

Впиваюсь взглядом в гордо расправленные плечи и уверенную походку. Ладно, ладно, торжествуй пока. Все равно я выиграю. До пятидесяти очков тебе еще далеко, успею реабилитироваться.

– Вы зачет-то сдали? – отвлекает меня от размышлений фрейлина. Волнуется, понятное дело.

– Лучше бы не сдавала, – вздыхаю, на время отложив обдумывание тактики. – Мне удовлетворительно поставили, представляешь? Вот что стоило Тогрису на день раньше сообщение прислать? Отчиталась бы после каникул, возможно, тогда и оценка была бы лучше.

Сказала и сама устыдилась. Что за нехорошее стремление – искать оправдания, винить в своих проблемах других и сокрушаться о том, что могло бы быть? Оно уже есть! И с этим нужно дальше жить.

С этой мыслью, выбросив из головы все негативное, следом за братом я захожу в малую гостиную. Не столь ярко освещенную, нежели другие помещения, ибо окно тут только одно, да и то затянуто дымчатыми пластинками слюды, а не прозрачным трипслатом. Куда менее воздушную по отделке, в которой нет ажурных элементов и глянцевых поверхностей, лишь матовые и ровные. Иной и по цветовому решению – вместо синего спектра здесь преобладает серый в сочетании с коричнево-желтым и черным. Эту комнату родители больше всего любят. Мама – потому что она ей дворцовые интерьеры Шенора напоминает. Папа – оттого что маму первый раз именно в них увидел. И влюбился, как он утверждает, с первого взгляда.