Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

— Не обижайтесь, друзья. Я не имел в виду ничего такого. Тут поневоле становишься слегка подозрительным. Все эти скоты из учебного лагеря — сборище мошенников и жуликов. Вы, фронтовики, другое дело. Знаете, что такое дружба.

— Не понимаю, чего ты здесь торчишь, если тебе так ненавистен этот лагерь, — сказал Плутон, высморкавшись без платка, часть содержимого его носа попала на стул Рейнхардта. Рейнхардт предпочел оставить это без внимания. — Едем с нами туда, где грохочут пушки.

— Хорошая мысль. Наверно, поеду, — сказал Рейнхардт. — В этом городке жизнь вскоре станет невыносимой, если у тебя нет фронтовых наград. Даже старые ведьмы не хотят иметь с тобой дела. Но как насчет крали, можешь это устроить, дружище?

— Запросто, но сперва аванс, — ответил Плутон и протянул руку.

При виде ее у Рейнхардта

начался нервный тик.

— Клянусь, завтра утром, как только сменимся, ты получишь десять сигарет, а коньяк — когда схожу в город к парню, который меня им снабжает. Только сможешь завтра к вечеру выполнить свою часть сделки?

Плутон холодно ответил:

— Завтра вечером будет тебе краля.

Новобранцы, большинству которых еще не было восемнадцати, робко, смущенно поглядывали в нашу сторону. Для нас такой разговор был обыденным. Мы бы непонимающе уставились на того, кто счел бы его аморальным. Сделка, которую заключили Плутон с Рейнхардтом, была для нас таким же нормальным явлением, как расстрелы в Зеннелагере. Мы познали новые ценности на громадной фабрике массового производства, именуемой армией.

Наконец тьма окутала громадный городок. Там и сям по ту сторону затемненных окон лежали новобранцы, погрузившиеся, беззвучно плача, в сон. Тоска по дому, страх и многое другое сломили их и заставили вести себя по-детски, несмотря на мундиры и оружие.

Плутон и я отправились в свой черед обходить территорию. Нам предстояло идти вдоль высоких, окружающих городок стен. Смотреть, соблюдаются ли все правила, закрылись ли все двери в десять часов, правильно ли составлены за плацем ящики из-под боеприпасов. Встретив кого-либо, требовалось остановить его и проверить документы. Наши офицеры испытывали странное удовольствие, расхаживая по городку, дабы проверить, настолько ли бдительны часовые, чтобы окликнуть их.

Особым пристрастием к этому развлечению отличался комендант, оберст-лейтенант фон Вайсхаген. Это был очень маленький человек с очень большим моноклем в глазнице. Одеяние его походило на маскарадный костюм прусского офицера: зеленый китель полу венгерского-полунемецкого покроя, очень короткий, как у кавалеристов; светло-серые, почти белые бриджи с нашитой на заду громадной кожей в типично кавалерийском стиле; черные, очень высокие лакированные сапоги. Было загадкой, как он ухитрялся сгибать в них ноги; потому-то из-за сапог и бриджей Вайсхаген получил от солдат прозвище «Задница в сапогах». Фуражка у него была с высокой тульей, какие особенно нравились нацистским бонзам, — с броско вышитыми орлом и венком, с подбородочным ремнем из узловатого серебряного аксельбанта. Само собой, черное кожаное пальто было длинным, с щегольскими громадными лацканами. На шее у него висел орден «За боевые заслуги» [19] . Эту награду он получил в Первую мировую войну, когда служил в одном из конногвардейских полков кайзера. И все еще совершенно неуместно носил старые кавалерийские эмблемы на петлицах мундира нацистской армии.

19

Имеется в виду крайне высокая и очень почетная награда Pour le Merite. — Примеч. ред.

Солдаты спорили, есть ли у этого карлика губы. Рот его представлял собой тонкую линию, буквально исчезавшую на суровом лице, обезображенном дуэльным шрамом. Самой характерной его чертой были голубые глаза-ледышки. Ты холодел от страха, стоя перед этим маленьким комендантом, который обращался к тебе бархатным голосом, но при этом от взгляда его бесчувственных ледяных глаз у тебя душа уходила в пятки. Глаза оберст-лейтенанта фон Вайсхагена, коменданта военного городка Двадцать седьмого (штрафного) танкового полка, были глазами кобры. Никто не мог вспомнить, видел ли он хоть раз в обществе фон Вайсхагена женщину, и неудивительно. Любая женщина оцепенела бы под его пронизывающим взглядом. Когда под конец войны его турнули из армии, он наверняка возглавил тюрьму для особенно трудных заключенных. Казалось, не существует таких людей, которых он не мог бы сломить или перевоспитать.

У этого человека была еще одна характерная черта. Кобура его всегда была расстегнута, так было легче выхватить зловещего вида вороненый маузер калибра 7,65.

Денщики (их у него было двое) говорили, что он еще носил шестизарядный вальтер с разрывными пулями. В его полом хлысте для верховой езды была спрятана тонкая шпага. Вайсхаген моментально выхватывал ее из разукрашенного кожаного чехла. Он знал, что его ненавидят, боялся и принимал меры предосторожности против каждого бедолаги-штрафника, который мог стать настолько отчаянным и бездумным, чтобы на него наброситься. Разумеется, он ни разу не был на фронте благодаря связям в высших сферах. Его рыжий пес-полукровка по кличке Барон походил на сказочное существо. Он был включен в именной список личного состава, и его несколько раз разжаловали перед всем батальоном. Адъютант, как положено в таких случаях, зачитывал перед строем приказ по части о наказании. Почему-то пес никогда не поднимался в звании выше обер-ефрейтора. В настоящее время он был просто ефрейтором и содержался в камере под арестом за то, что нагадил под столом у хозяина.

Зверюги-фельдфебели обливались потом, когда мягкий голос фон Вайсхагена шептал им в телефонную трубку об их упущениях. Если солдат бросал или ронял листок бумаги перед казармой, то не успевало пройти и пяти минут, как комендант узнавал об этом. Иногда нам казалось, что его страшные глаза способны видеть сквозь стены — так хорошо он бывал осведомлен обо всем, что случалось. И всегда налагал самое суровое наказание из тысяч, втиснутых Третьим рейхом в военно-уголовное право. Сострадание и доброта были для него несомненными признаками слабости и предвестиями конца мира. Он любил отдавать нервирующие приказы всем подчиненным, как рядовым, так и офицерам. Обычно Вайсхаген сидел за большим столом из красного дерева, украшенным миниатюрным флагштоком со знаменем бронетанковых войск, вставленным в подставку из ручной гранаты. Пристально смотрел на солдата, стоящего навытяжку перед ним, потом вдруг выкрикивал:

— Прыгай из окна!

Да поможет Бог тому солдату, который поколеблется подбежать к окну, распахнуть его и начать выбираться. Кабинет находился на третьем этаже. В последнюю секунду раздавался голос маленького офицера:

— Хорошо, хорошо, слезай с окна!

Или заходил в комнату бесшумно, как кошка (подошвы его сапог были резиновыми). Распахивал дверь и мягким, но резким голосом приказывал:

— А ну встать на руки!

Фамилию каждого, кто не мог стоять на руках, Вайсхаген старательно записывал в блокнотик под серой обложкой, который носил в нагрудном кармане. Писал красивым почерком, используя спину виновного в качестве стола. На другой день бедняга получал неделю дополнительной муштры.

Мы с Плутоном, совершая долгий обход казарм, беззаботно болтали. Плутон курил сигарету. Она была уже достаточно короткой, чтобы спрятать ее во рту зажженным концом назад — трюк, который он делал мастерски, — если возникнет срочная необходимость. Он ударил ногой по замку ящика с боеприпасами. К его великой радости, замок открылся. Это сулило серьезные неприятности четвертой роте на другой день, когда он доложит, что замок был неисправен.

Когда мы оставили позади плац, Плутон выплюнул крохотный окурок. Упал он на сухую траву. Мы постояли в надежде, что трава загорится и скрасит монотонность нашего патрулирования.

Затем мы пошли дальше мерным, неторопливым шагом. Наши примкнутые штыки зловеще поблескивали. Но не успели мы далеко отойти, как перед нами внезапно кто-то появился. Мы сразу же поняли, что это мог быть только оберст-лейтенант фон Вайсхаген. В своих фуражке и шинели он походил на стеганый чехольчик для чайника.

Плутон выкрикнул пароль: «Гнейзенау!», — голос его раскатился над всем городком. Последовало несколько секунд тишины, потом Плутон заорал снова:

— Назначенные в караул обер-ефрейтор Эйкен и фаненюнкер Хассель совершают обход казарм. Согласно наставлениям, требуем для проверки документы герра оберст-лейтенанта.

Молчание.

Зашелестело кожаное пальто. Маленькая рука в перчатке нырнула внутрь между верхними пуговицами и тут же снова появилась наружу. Мы увидели дуло пистолета. Знакомый мягкий голос произнес:

— Что, если я буду стрелять?

В этот миг из винтовки Плутона громыхнул выстрел, пуля просвистела над головой коменданта, сбив фуражку с его головы. Не успел он оправиться от изумления, как мой штык уперся ему в грудь. Потом Плутон угрожающе приставил острие штыка к шее карлика. Пистолет его мы забрали.

Поделиться с друзьями: