Колесница

– Ракель...

– Слушай, слушай! – перебила она. – Сам того хотел! Да, мне обидно. Представь себе, я надеялась, что ты ждёшь меня. Что на танец пригласишь. В общем, спасибо тебе за приятный вечер. Спасибо, что даже сейчас ты заставляешь меня унижаться и откровенничать.

Он сделал попытку приблизиться, но Ракель показала ладонью «стоп». Корнет остановился перед незримой преградой.

– Теперь я отстану и больше тебя не побеспокою. – пообещал он, натягивая фуражку обратно. – Сожалею, что сделал тебе больно. Больше не подведу.

Ракель кивнула, выдохнула. Дурацкие разумные доводы прозвучали как никогда вовремя – иначе дошло бы до криков.

– Там уже одиннадцать на манометре. – торопил корнет. – Не пора ли?

– Погоди. – ответила Ракель, оглянувшись на ворота. – Вон, бежит скороспелка наша.

Это было настоящим подарком. Тесету, такая простая и лёгкая, как никто другой помогла бы забыть о глупой сколке и развеять напряжение. Вместе с дикаркой за стены вышел лакей, подсобить с багажом – Таськин саквояж от обновок стал пухлым, как бочонок. На ней было экипажное платье в яркую клетку, подходящее для долгой дороги, и высокие сапожки. Стало быть, не просто обняться на прощание вышла?

– Ты чего, Тася? – спрашивала Ракель.

– Я в путь с вами. – отвечала она, отводя от лица светлые локоны. – Передумала.

Ракель и ждала этих слов, и боялась их. С Тасей не хотелось расставаться, но снова тащить её на полный угроз Пустырь ради приятной компании – попросту низко и шкурно.

– Слишком ты блаженная для Пустыря, Таисия. – отозвался корнет.

– Он прав, Тась. – Ракель подтвердила, но прозвучало неуверенно. – Мне спокойнее будет, если ты останешься в Галерее.

– Нельзя. – твёрдо произнесла Тася. – Вы меня привели в это место, и в другие приведёте. А остаться – что? Остаться, значит конец странствию. Значит, история не допишется.

В качестве подтверждения Тася потрясла своей книгой.

– Я Пустырь знаю! – продолжала она, нащупав хороший аргумент. – Эля и корнет сколько бродят? Две луны, три? Я всю весну брожу, и живая! Пропадёте совсем без меня.

В спор вдруг включился локомобиль – пар предупредительно свистнул в клапане, извещая о росте давления.

– Слышали? – Тесету победно улыбнулась. – Голос машины! Говорит, брать меня с собой надо.

Ракель в поисках поддержки повернулась к корнету – тот с улыбкой принял у лакея тяжёлый саквояж.

– Вот же пролаза ты, Таська. – дрогнувшим от радости голосом сказала Ракель. – Запрыгивай, пора ехать.

8. По одёжке

– Налетай за табачком, тыща сортов! Всем носам по вкусу, каждому по карману! Суховник, бортун, низинка, пахта, пурпурный, особый-осомицкий!

– Антиквар древний! В наличии грейка электроточная, три штуки вертиляторов, дюжина буквобоек и одно ткацкое крутило!

– Не проходи, человече, уважь торговца!

– Сделку, люди! Сделочку!

Стажайских дельцов, о которых говорил Демьян, Ракель представляла себе несколько иначе. От трудных времён никто не застрахован, но разве бывало такое, что богатый с виду коммерсант, подобно попрошайке, сам падает покупателю в ноги?

Не получив желаемого, назойливые дельцы отставали от новоприбывших, шли окучивать других жертв – а тех было достаточно. Купеческий город Стажай пребывал в вечном движении, как шальная карусель посреди заброшенного парка аттракционов. Размерами он не мог тягаться с Подбенью, но Подбень была зажата клешнями порядка и надзора, а Стажай расплывался в сытом хаосе.

Поистине, не найти лучшего места, чтобы от кого-либо затеряться. Никаких стен под напряжением, никаких дотошных привратников. Город-базар, оазис суматохи на Пустыре, пристанище караванщиков со всех концов земли и, до кучи, главный торговый партнёр ближайшего соседа – Галереи.

Галерейские старатели указали сюда путь, они же и поведали много любопытного. Дельцы Стажая были слегка не от мира сего – торговля впиталась ими с материнским молоком, прочие ремёсла здесь пусть и не преследовались, но всё же тихо порицались. Настоящий стажаец считал день прожитым зря, если ничего не куплено, не продано и не поменяно. Удивительно, но при таких вводных всё держалось в рамках законности – здесь считалось низостью красть, добывать обманом и отнимать силой. Устоявшийся круговорот товаров и услуг защищало местное ополчение и наёмные дружины, а от самых опасных банд дельцы предпочитали щедро откупаться.

– Смахивает на Новую Подбень из моего сна. – подметил Назар, уступая дорогу встречной тележке.

– Корнет, будь добр, не порть малину. – ворчала Ракель. – Милое же местечко. Скажи, Тась?

– Не малина ещё, но кустики. – туманно отвечала Тася. – Новых историй кустики.

Тесету, как всегда при параде, щеголяла по улице следом, размышляя о своём. Книгу она ревниво прижимала к груди, после того как выронила её на дороге и подобрала, чудом не попав под колёса.

Проезд во внутренний город дозволялся только местному транспорту – товарным повозкам разной степени убитости – чужаки были обязаны спешиваться или пользоваться арендой. Стажай стал первым местом, где локомобилем никого не удивишь, и Ракель со спокойной душой бросила его на общей стоянке. Едва ли стоило переживать об угоне – грабителей ждут несколько мучительных часов на растопку, капризная педаль сцепления и ещё с десяток ловушек. К тому же, там обитала куда более интересная техника...

Пахучие дизельные фургоны, паровые тягачи, неуклюжие с виду «баллонки» на светильном газу. Гусеничные и колёсные, примитивные и хитроумные, новенькие машины с фабрик и какой-то дикий самодел на бесстыже задранных подвесках. Никуда без транспорта эконом-класса – «ладья» на цепном ходу легко узнавалась по торчащей мачте. Когда парус не справлялся, к делу подключалась гребная команда на педалях.

Ракель с радостью поизучала бы эту сокровищницу часок-другой, но Назар и Таська были непреклонны в своём желании сперва промочить горло в ближайшем салуне.

– И куда ты нас завёл? – причитала Ракель. – Нет ничего, одни лавчонки.

– Потерпи, и всё будет. – твердил корнет.

– Нет уж. Буду ныть, раз вы мне автовыставку посмотреть не дали.

– Ладно. – сдался он. – Давайте туда.

Искать нормальную питейную становилось невмоготу, и потому никто не возразил против ветхого киоска, затерянного в торговых рядах. Посетителям предлагалась виноградная вода местного производства и отдых на покрышках. Не на шутку впечатляло оригинальное решение для уличного столика – тележное колесо, насаженное на врытый в землю обломок оси. Отверстия между спицами подбили простой картонкой.

– Вы берите, а я пока отойду. – осматриваясь, сказала Тася. – Носом займусь.

Так она маскировала намерение отлучиться на поиск уборной – следуя кодексу настоящей леди. Общепринятая фраза «припудрить носик» у Таси каждый раз вырывалась в какой-нибудь новой, непредсказуемой вариации.

Назар разменял два червонца на бутылку мутно-розовой жидкости и теперь внимательно разглядывал её на солнце, прежде чем разливать по стаканам. Конечно, правильно сказать не разменял, а купил – посмеиваясь над Таськиными ошибками, Ракель сама ошибалась в простых словах. Подбенскую привычку так быстро не вытравить.