Колесница

– Всё как раз! – натянув сапоги, по-детски радовался опальный. – Спасибо тебе от души, напарница.

– Не за что. Ладно, давай ещё один сюрприз покажу. Помоги-ка.

Корнет скинул вещи, помог выкатить второй сюрприз из гаража на улицу. Ракель подложила под колесо кирпичик и отошла в сторону, позволяя опальному оценить машину. Было слегка волнительно.

– Локомобиль на паровом ходу, или просто «лок». – объяснила она. – Этот малыш нас повезёт. Ну... что скажешь?

Корнет почесал побитое лицо и внимательно обозрел транспорт со всех сторон, не решаясь подходить слишком близко.

– Да что говорить... – пробубнил он. – Страшно.

– Страшно красиво? – уточнила Ракель.

– Слушай, – помялся корнет, – не хочу тебя обижать, но выглядит эта штуковина так, будто её туземцы с Пустыря по укурке собирали.

– Чего обижаться? – горько усмехнулась Ракель. – Мы с тобой сами – без пяти минут туземцы с Пустыря.

– А нормально, что там пожар под капотом? – указал корнет.

– Сам ты... пожар под капотом. – отвечала Ракель. – Это топка с углями. Пока не раскочегарится, машина с места не тронется – поэтому я и разожгла заранее, обдув наладила. Ещё где-то минут десять, и закипит. Объяснить пока, как всё работает?

– Лишним не будет. – согласился корнет.

Он нащупал в кармане шинели портсигар, поджёг папиросу от топки и предложил её Ракель.

– Ты только смотри... ой, спасибочки. – она с удовольствием приняла подношение. – Смотри, говорю, лишний раз к кочегарке не лезь. А то будешь не только опальный, но и опаленный.

Корнет улыбнулся, подкурил ещё одну папиросу для себя и послушно отошёл на пару шагов назад.

– По порядку. – Ракель сделала лёгкую затяжку. – В печи топится уголь, жар от него греет воду в котле, полученный пар валит к поршню через золотник, движется шток, вертится ось – ход есть... вроде ничего не напутала. На случай остановки предусмотрена педаль. Жмём – пар стравливается. Получается расход энергии впустую, но всяко лучше, чем тушиться. Если надо прям совсем встать, надолго, то деваться некуда – запираем заслонку и тушим, пока не погаснет. Естественно, потом опять разжигать придётся. Сызнова, как папа говорил.

– Правильно понимаю, что у нас печь горящая будет под задом? – выдыхая дым, спрашивал корнет.

– Нет. Под задом у нас котёл с кипятком.

– Успокоила.

– Да всё изолировано. – махнула Ракель. – Что ещё? Радиатор, он тепловой режим поддерживает. Четыре посадочных места, или пять, если потесниться. Фонари, передний и задний – на батареях...

Ракель вспомнила, как отец всё время твердил ей – сменные лампы хранятся в потайном ящике под щитком, справа от тормозной педали. Ключ от того ящика она по привычке носила на шее. На вопрос, зачем каким-то лампам почести в виде отдельного хранилища, папа отвечал просто – они хрупкие, а там жара нет и тряска наименьшая.

– Хочу ещё впереди метельник приколотить, как у настоящего паровоза. – продолжала Ракель. – Стильно будет. Кстати, контроллеры – очень важно. Уровень считывают, температуру и давление. Ты будешь за показателями следить.

– А ты? – возмутился опальный.

– Я за рулём. – спокойно заявила Ракель. – А ты как думал? Это – моя страсть. Не всю жизнь же подошвы резать.

Корнет покивал, бросил окурок, вдавил его в землю носом сапога.

– У тебя кто-нибудь остался здесь? – вдруг спросил он.

– Тётка по кабакам пропадает. – ответила Ракель. – Как только ухитряется, не знаю. Пить ей уже давно не на что, а наливают.

– И всё, что ли? – сомневался корнет. – А подружки? Женихи?

– Вот только не надо на больное, господин корнет. – Ракель выпустила в него облачко дыма. – Держусь обособленно, повелось так. Я для местных всегда была немного... как сказать?

– С припиздью? – предположил опальный.

– С ней самой. – согласилась Ракель. – Но это не моя прихоть. Мать – дикая кровь, из племени. Отец с ней возился и так, и эдак, а она всё равно не прижилась. В один день сиганула через забор, и след простыл. Самоизгналась, короче. Сейчас поди где-нибудь с шаманами натирается.

Корнет задумчиво присвистнул.

– У тебя, наверное, и копьё спрятано? – спросил он. – Или бубен?

– В бубен дать – это я завсегда с радостью, вот увидишь. – ответила Ракель. – А у тебя кто?

– Друзья. – вспоминал корнет. – Сослуживцы... бывшие. Родители. Старенькие уже.

– Жалко. – тихо сказала Ракель.

– Сам виноват. – корнет заметил, что Ракель не отводит глаз от его пояса. – Что такое? Расстёгнуто?

– Да нет. Я просто думала... шпагу разве отобрать не должны?

– Ага, и об колено сломать. – усмехнулся корнет. – Сейчас же не каменный век. С кителя петлицы долой, с эфеса кисточку – всё, считай, опальный.

– Поняла. – Ракель бросила окурок, глянула на контроллеры. – Ой-ой! Кажется, пора. Слышишь, как сопит? Нагрелось по самое не балуйся.

Наплевав на правила, гараж она всё же заперла – невозможно было оставить всю свою жизнь вот так, на растерзание. Корнет сгрузил свои пожитки в багажник, занял сидушку. Кеды сунуть было уже некуда, и он держал их в обнимку. Ракель села рядом, вцепилась одной рукой в рулевое колесо, другой подвела пар с помощью нагнетателя, чтобы создать тягу.

Тронулись. Передняя колёсная пара, повинуясь усилию руля, вывела локомобиль на широкую часть улицы, задняя под гнётом привода толкала вперёд тяжёлую конструкцию. Застучали поршни, заныли рессоры, ухнуло что-то в дымовой трубе. Ракель приложила ладонь к своей груди – там тоже что-то стучало и ухало. Страшно, как в первый раз.

Ожившая печка на колёсах встряхнула засыпающую улицу. Прохожие гнали детей с дороги за шиворот, патрульные замирали со свистками во рту. Кто-то в страхе прятался, кто-то выбегал рассмотреть диковинку поближе. Самые догадливые, вспомнив о празднике, с улыбкой махали вслед.

– Надолго воды в котле хватит? – спрашивал корнет сквозь грохот.

– Вода – не проблема. – отвечала Ракель. – Радиатор потери собирает, получается расход маленький. И заправить можно из любой лужи. Я больше за уголь волнуюсь, как бы не прогорел.

– Дров насобираем. – предложил корнет.

Ракель кивнула. Хоть разговор и отвлекал от дороги, молчать было невозможно. Волнение заставляло озвучивать всё, что приходит в голову.

– Знаешь, я кажется поняла! – почти кричала Ракель.

– Что поняла?

– Насчёт Праздника! Бургомистр по радио говорил про шанс. Шанс для всех. Для оставшихся всё понятно – барахло раздербанить можно, жилище занять. А для изгнанных? Шанс на новую жизнь. Шанс рож этих не видеть. Шанс понять, что Изгнание – это не так уж и страшно. Страшно жить вот так.

– Это надо обдумать. – сухо ответил корнет.

Показались стены. Четыре метра камня, венчанные колючей шапкой под напряжением, а за ними... что за ними?

– Что за ними? – спросила Ракель.