Колесо года

Внутри пыльно и сумрачно. Пускай во время Грибного дождя этот дом почти не пострадал, сразу заметно, что хозяева собирались в спешке. На полу застыли развороченные чемоданы. Ящики стола выпотрошены: внутри в беспорядке видны какие-то пожелтевшие бумаги и фотокарточки. Шкафы растворены, одежда внутри изъедена молью.

Я смотрю на это с благоговением. Мне кажется, тени людей ещё бродят здесь. Что случилось с хозяевами? Смогли они спастись? Может, на дороге мы видели в том числе их брошенную машину? Или у них не было транспорта, поэтому они оставили уже собранные чемоданы и побежали налегке?

Лора-Лин, беспечно насвистывая песенку, стягивает с вешалки длинный пыльный шарф и наматывает на шею. Целое облако насекомых с белыми крылышками вырывается из шкафа. Моль я ни с чем не спутаю: в Лабиринте она тоже водится. Лора-Лин ладонью стирает пыль с мутного зеркала и долго рассматривает себя, вздёрнув носик.

Гек подходит к ящику с кнопками, одну стенку которого украшает огромная линза. Он так и эдак стучит по нему и даже переворачивает набок, но ничего не происходит.

– Что это, Инго? – спрашивает он требовательно.

– Откуда мне знать? – бурчит наш умник, уже раздражённый.

– Может, ультрафиолетовая лампа? – неуверенно предполагаю я. – Как в теплице.

Мы перебираем одну вещь за другой, вслух рассуждая, зачем они могли потребоваться людям. Какие-то легко узнать: часы есть и в Лабиринте, только те, что здесь, навсегда застыли на четырёх тридцати. Назначение других остаётся секретом. Я долго изучаю громадный металлический шкаф с двумя дверцами. К верхней части прилеплено несколько магнитов с выцветшими картинками. На обратной стороне решётка. К розетке, как длинный голый хвост, тянется шнур.

– Что это? – спрашиваю я, ни к кому не обращаясь.

– Книжный шкаф, – сердито говорит Инго. Ему надоели наши вопросы.

На шкаф действительно похоже. В библиотеке “помнящих” самые важные книги, которые описывают устройство мира, карту Лабиринта и схему работы генератора, тоже хранятся в металлических сейфах. На найдя замок, я тяну на себя верхнюю дверцу. После небольшого усилия она поддаётся.

Внутри всего лишь два отделения, верхняя полка представляет из себя обычную решётку. Книг здесь нет – да вообще ничего нет. Друзья с любопытством заглядывают мне через плечо. Запах неприятный, затхлый. Я кашляю, ком тошноты подкатывает к горлу. Инго протягивает мне флягу, но я качаю головой – нам же ещё идти обратно по жаре.

– Наверное, хозяева увезли книги с собой, – говорит Гек.

Мы открываем нижнюю дверцу. На верхней полке в стеклянном блюде лежат кости. Вскрикнув от ужаса, я инстинктивно отступаю и налетаю спиной на Лору-Лин. Гек тем временем бесстрашно достаёт маленький трупик. Его рука всё ещё обмотана моим платком, и я сразу решаю, что больше никогда не повяжу эту тряпицу на шею.

Сначала мне кажется, что в блюде, свернувшись в клубочек, лежит мёртвый младенец. Гек, брезгливо держа находку двумя пальцами, выносит её на свет, и я понимаю, что это всего лишь безголовая тушка крупного попугая. Я вспоминаю птичник и мёртвых канареек на полу. Слёзы сами собой наворачиваются на глаза. Ну, вот, опять разнылась! Этот попугай умер лет семьдесят назад, поздно о нём сожалеть. Я быстро тру щёки и улыбаюсь.

– Ему голову отрубили, – шёпотом говорит Лора-Лин и озирается, будто её могли услышать. Ветер гремит металлическими пластинами на крыше, заставляя нас четверых испуганно вздрогнуть.

– Может, его просто хотели съесть? – предполагает Инго. – Люди тогда ели всякое. Лизали подслащённый лёд. Пили сок испорченных фруктов, чтобы затуманить разум. Втягивали горький дым высушенных трав.

– Съесть попугая?! – изумляется Гек. – Кормовые животные должны быть большими. Сколько семей накормит попугай?

– А, может, он просто там спрятался и сам умер? – с надеждой говорю я.

– Ага, сам себя ощипал, сам себе голову снёс, – язвит Лора-Лин.

– Наверное, это что-то ритуальное, – голос Инго звучит неуверенно. – Шаманы убили птицу особым образом, чтобы получить её способность летать.

Гек аккуратно крутит тельце попугая, держа его за одну лапку. С некоторых костей подчистую срезано мясо, на других осталось немного плоти, но, конечно, тушка давно ссохлась и превратилась в мумию. Не придумав ничего лучше, мы возвращаем несчастную жертву в ритуальное блюдо и ставим обратно в книжный шкаф.

– Айда смотреть другие дома внутри этой “коробки”? – предлагает Гек.

Друзья уходят, а я медлю, чтобы подтянуть ремешки на сандалиях. Вдруг мне приходит в голову по-настоящему здоровская мысль. Я могу спрятаться в шкафу и, когда ребята вернутся, выпрыгнуть из него с ужасающим воем. Тогда они подумают, что это скелет попугая ожил. Или вернулся призрак шамана, недовольного, что его дух потревожили. Лора-Лин будет так визжать, что у всех заболят уши!

Сияя улыбкой, я открываю нижнюю створку шкафа, достаю из него несколько полочек-решёток, чтобы мне хватило места, и забираюсь внутрь. Я зажимаю нос и, уже не чувствуя противный запах затхлости, тяну дверь на себя. Шкаф захлопывается мгновенно.

***

Точное назначение всех вещей, оставшихся от прежнего мира, знало только самое старшее поколение. Мы называем их Сильными. Они построили Лабиринт, запустили генератор, разбили теплицы и оставили чёткие инструкции для нас. Когда начался Грибной дождь, они взяли с собой столько детей, сколько смогли, и запечатали выходы наружу. Это был великий подвиг, и мы помним имена каждого. На самом деле, это не сложно, ведь Сильных всего-то десять человек.

Вторым поколением стали Напуганные. Деда Бенни из них. Они были достаточно взрослыми, чтобы помнить Грибной дождь, но слишком маленькими, чтобы осознать, что происходит. Но и того, что они тогда поняли, оказалось достаточно: страх навсегда поселился в их душах. Всю жизнь Напуганные тяжело трудились и много болели. Когда пришло время, они запустили инкубатор, чтобы воспитать новое поколение. Так появились

Ответственные: мои любимые Ма и Па, родители Гека, Инго и Лоры-Лин и другие взрослые Лабиринта. Когда Ответственные повзрослели, генератор начал барахлить. Одна за другой отключались теплицы. Но инструкции Сильных предписывали ни за что не выходить на поверхность, пока не пройдёт оговоренный срок. Я не знаю, какой именно. Нам не говорят, чтобы, наверное, не пугать нас зря. Тогда было решено перевести генератор в экономный режим. Ответственным пришлось научиться обогревать дома без электричества и готовить на огне. Но и этого оказалось мало.

Шестнадцать лет назад, вопреки последней воле Сильных, выход из Лабиринта был распечатан раньше срока. Два десятка взрослых из поколения Ответственных вышли наружу с одной на всех бумажной картой и отчаянным желанием: найти другое убежище, людей, запасной генератор и помощь.

Через месяц они вернулись. Ближайшее убежище – единственное убежище, кроме нашего, которое было отмечено на карте! – пустовало. Под землёй, за железной дверью, запечатанной, как полагается, Ответственные нашли только иссохшие мумии, которые от прикосновения сразу рассыпались в прах. Этим людям не повезло. Их генератор вовсе не запустился, Лабиринт не ожил, так и не забилось его механическое сердце. Бежавшие туда умерли от голода и жажды, в темноте прижимаясь друг к другу.