Колхоз. Назад в СССР 3

Хотя, если обратить внимание, как госпожу Милославскую в данный момент телепает, я так понимаю, младшенького вообще с детства в попку целовали. Золотой горшок следом носили.

Что интересно, чувствую сейчас внутри какое-то недовольство, обиду, ревность. И точно понимаю, это не мое. Мне на Сеньку и на Милославскую вообще плевать. Уж тем более, плевать, что маман от младшего брата буквально фанатеет. Соответственно, эмоции эти не мои. Остаточное явление настоящего Жорика, которого, наверное, сильно задевало, что Семена мать боготворит, а его … Ну хоть не утопила, как котенка, и на том спасибо.

Почему-то именно в эту секунду я понял, Жорик Милославский был очень сильно одинок. При жизни, естественно. Отцу вообще не до него. Мать плясала вокруг мужа, посвятив ему все свое время. А потом появился младшенький. С ним Светланочка Сергеевна вела себя совсем иначе.

— Ладно я? Да. А что такое? Псих же. Сама вчера тут разорялась перед Виктором с Настей. Так что, с меня спросу нет. Скажите спасибо, что под себя не хожу. Ясно? — Я в наглую уставился на маман.

— Он ведь твой брат! — Она выкрикнула эту фразу с интонацией трагизма и страдания.

— И что? Я пошутил. Ясно? Пошутил! А ты орёшь, будто убил его. Лучше бы тебя беспокоило, что этот идиот бегал по селу в поисках общественного толчка. Не забывай, из нас двоих, меня и Семена, диагноз, по твоему утверждению, только у одного… А тут такие новости.

— Да ладно… — соседская тетка, крепко держащая Сеньку, резко разжала пальцы и отдернула руку. Вроде даже немного попятилась. — Ещё один Милославский?! Нет! Да куда ж вас столько... Мы к первому только начали привыкать! То-то Светка разоралась. А я не поняла сразу, чего это она. И пацан фамилию то не назвал. Сказал, к Виктору приехал и все. А оно…вот что… Ох, грехи наши тяжкие… За что, Господи?

Соседка три раза перекрестилась, поплевала через плечо, потом нервно спросила у Насти, не могла бы та дать ей горсть соли. Прямо сейчас.

— Мне в туалет надо. — Выдал вдруг Семён.

— Ты издеваешься? — Поинтересовалась хозяйка уточек.

Виктор вообще махнул рукой и, сказав, что с этой бабьей суетой опоздает на работу, вышел со двора.

— Чего?! — Младшенький как-то подозрительно жался. Походу, не врёт.

— Да ты только что мне весь пруд зассал!

— И что? А у меня от переживаний началось расстройство желудка. Мне теперь … по-серьезному надо. — Резонно ответил пацан, потом шмыгнул носом и вытер его рукавом.

— Семён! — Светланочка Сергеевна аж побледнела. — Всего лишь сутки мы в деревне, а ты уже нахватался отвратительных привычек. Георгий! Срочно отведи его в… по назначению отведи. Понял? И только попробуй!

Госпожа Милославская показала мне кулак.

— Да ладно. Чего ты, мамуль. Пойдем, засранец. И заметь, пацан, это даже не образно.

— Георгий! — прилетело мне в спину.

Но я уже развернулся и шуровал мимо хозяйственных построек. Судя по топоту, который слышался сзади, Сенька тоже не стал задерживаться. Вот он сейчас охренеет, когда увидит, где ему предстоит совершать утренние процедуры очищения организма. Кстати, можно это использовать в своих интересах. Маман очевидно обожает младшенького. Если тому станет в Зеленухах совсем тяжко, она может отказаться от своих планов. Или хотя бы отложить их до осени.

— Вон. Видишь деревянное строение? Оно и есть. Иди.

Я отодвинулся в сторону, пропуская младшенького вперед. Тот, в свою очередь, увидев, на что указывает моя рука, сначала замер, потом повернулся и подозрительно прищурил глаза.

— Побожись! Оно вообще не похоже на туалет!

— Господи, пацан… Тебя держали в сказочном замке? Как спящую принцессу? Иди, говорю. Толчок это! Гадом буду.

Семён двинулся вперёд. Проходил он как раз мимо вишни, стоявшей прямо возле тропинки. На нижней ветке колыхалась огромная паутина. Видимо, второй край оторвало ветром, вряд ли это была задумка создателя полотна, прицепить его лишь с одной стороны. Теперь данное творение природы напоминало здоровенное паучье знамя, которое переливалось бликами из-за попадающих на него солнечных лучей. На паутине, что вполне логично, висел огромный паук. Здоровеный паук. Просто гигант. По-моему, таких называют "крестовиками". На спине я отчётливо видел рисунок, сильно похожий на крест. Выглядел он, конечно… Впечатляюще.

— Ничего себе, паучара…

— Где?! Где паучара?! — Взметался Семён.

В этот момент, мне кажется, он даже забыл, куда шел и зачем. Причем, взметавшись, младшенький закономерно в ту самую паутину и угодил. Прямо физиономией.

Я, конечно, могу ошибаться, но по поведению Семена Аристарховича, а точнее, по его истошному:"А-а-а-а-а-а!!!!" стало понятно следующее.

Во-первых, он вообще ни разу не юннат. Во-вторых, к паукам у него особое отношение. В третьих, это, без всяких преувеличений, самый страшный момент в жизни пацана. На радость от встречи с живой деревенской природой его прыжки, крики, истеричное требование "снять тварь немедленно!" были очень мало похожи.

Если бы мы сейчас стали свидетелем конца света, взрывов водородных бомб и падения метеорита, уверен, это не ужаснуло бы Семена в той же мере, как гребаный паук, у которого, наверное, у самого случился разрыв сердца.

Первые пару секунд я был просто в ступоре. Не ожидал такого. Младшенький сильно напоминал одержимого, в которого вселился злой дух Зеленух. Он орал, колотил себя в грудь, как та огромная обезьяна из фильма. Потом вообще предпринял отчаянную, дерзкую, но неудачную, попытку спасти себя.

Сенька собрался снять одежду. Однако, паук был родом из Зеленух. Он оказался не так прост и, видимо, решил идти до конца. Как только пацан схватил майку за горло, он, паук, перескочил на его пальцы. Семен, каким-то чудом почувствовав на коже маленькие лапки, рухнул на землю, стал кататься по ней, и, в конце концов, закатился под виноград в какие-то колючие кусты.

Именно в этот момент в сад выбежала маман с бешеными, круглыми глазами. Она ведь не знала, что стало причиной дикого крика ненаглядного чада. Следом за Милославской неслась соседская тетка, за тёткой — Настя, которая, в отличие от Виктора, сбежать на работу никак не могла и была вынуждена принимать участие в очередном дурдоме, организованном Милославскими. Это мы можем. Несомненно. Поставить всех и вся на уши.

— А чё это тут у вас происходит?

Раздался голос Андрюхи, который, хлопая сонными глазам, замер у калитки, с удивлением рассматривая толпу баб, меня и подвывающего из-под винограда Сеньку.

Глава 22:"О родственных отношениях и о том, как сложно строить планы"

— Семён пойдет с тобой. Это не обсуждается!

Маман сидела на табуретке, с прямой спиной и гордо задранным подбородком. Как долбаная королева на троне. Одной рукой она держала блюдце, второй — чашку с кофе. От чашки шел умопомрачительный запах. Так понимаю, сырье госпожа Милославская притащила с собой. Что-то я за все время пребывания в Зеленухах, ни разу не видел у дядьки в доме кофейных зёрен. А кофе был только что сваренный, ароматный. Правда, если раньше это запах меня безумно обрадовал бы, обожаю вкусный кофе, сейчас он означал новый этап в моей и без того непростой жизни. В Зеленухах произошел дворцовый переворот. Власть захватили ухоженные, аккуратные ручки госпожи Милославской.

Сначала Светланочка Сергеевна совершенно беспардонным образом заняла для личного пользования комнату, которую, вообще-то, с первого дня выделили мне. Их, комнат, в принципе, в доме было не сильно много. Теперь, благодаря новой гостье, мы с Андрюхой по итогу семейного совета, оказались на улице. Условно говоря.

В моей спальне поселилась маман, Семена определили к Машке. Андрюха, который прежде обитал в одном помещении с сестрой, как и я, остался не у дел.

Настя заявила, что мы, настоящие мужики, обязаны считаться с женщинами и детьми, а делать это удобнее всего на сеновале. Я лично считаться ни с кем не хотел, тем более, женщины и дети были представлены семейством Милославских, но тетка с такой мольбой посмотрела мне в глаза, что сил спорить не нашлось.