Колхозное строительство 1

– Нет. А что? – нахмурился Николай Михайлович.

– Напали на меня, когда из двора выходил. Хорошо хоть, с этой стороны народу много, сразу отстали. Что-то с ними делать надо.

– В прошлом году осенью ведь отстреливали. Опять расплодились! – глава горкома импульсивно встал и прошёл к окну, отдёрнул штору. Собак, наверное, хотел увидеть.

– Сядь. И так голова болит. Давай так сделаем: берёшь сейчас листок бумаги и составляешь план мероприятий по зачистке города от этой нечисти. Через часик заходи.

Романов дошёл до стула, но садиться не стал. Покивал, почесал подбородок:

– Хорошо. Боюсь только, эта «нечисть», как с ней ни борись, опять заведётся.

– Вот. А на втором листке напиши мероприятия, которые это предотвратят.

– Ну, не знаю, – Романов опять поскрёб подбородок и направился к двери.

– Скажи, пожалуйста, секретарше, чтобы зашла и, если есть, таблетку анальгина захватила, – как только Николай Михайлович вышел, Пётр бросился к двери – и не напрасно.

– Вера Михайловна, Пётр Миронович простыл. Найдите, пожалуйста, по таблетке анальгина и аспирина и с чаем горячим занесите ему, – замечательно, теперь известно имя секретаря.

Женщина появилась через пять минут. На дебильном жестяном подносе стоял стакан в подстаканнике, скорее всего мельхиоровом, в маленькой стеклянной розеточке был мёд, и в ложечке лежали две таблетки.

– Пётр Миронович, может, скорую вызвать? Я вон у девочек из бухгалтерии мёду добыла.

– Спасибо, Вера Михайловна. Не надо скорой, пройдёт само. На лыжах, наверное, перекатался. Вера Михайловна, раздобудьте мне, пожалуйста, подшивку «Зари Урала» за прошлый год, – нужно же узнать, как зовут «начальников» в городе Краснотурьинске, а заодно посмотреть, какие тут проблемы сейчас.

Секретарша покивала седой головой и, осуждающе взглянув на не заботящегося о своём здоровье шефа, вышла из кабинета. Пётр принял таблетки и допивал чай, заедая мёдом, когда Вера Михайловна появилась снова, на этот раз – с прошитой шнурком пачкой газет. Газеты явно были не для мебели, следы неоднократной читки присутствовали. Крепились они на фанерке с обломанным краем. Блин, как же бедно народ живёт! Отдав поднос с пустым стаканом, Пётр уже хотел было отпустить секретаршу, но вдруг вспомнил, что не увидел на столе еженедельника с планом на сегодняшний день.

– Вера Михайловна, не напомните, я на сегодня какие-то встречи или совещания планировал? Голова как ватой набита.

– Может, вызвать врача? – с надеждой в голосе спросила женщина. Видно было, что и вправду переживает за реципиента.

– Ну, таблетки же выпил, да и чаю с мёдом – сейчас полегчает. Так что с совещаниями?

– Завтра в девять строительная планёрка, а на сегодня ничего нет. Стойте, – махнула рукой, сокрушаясь, секретарша, – Вы же после обеда собирались в интернат съездить!

– И то верно, – сделал вид, что вспомнил Штелле, – Ладно. Собирался – значит, съезжу. Хотя нет, пешком прогуляюсь, может, голова прояснится. Вера Михайловна, скоро должен Романов подойти – пусть захватит с собой комсомольского вожака.

– Может, ещё чайку?

– Вот как придут – всем троим, если не затруднит.

– Шутите! Чего же тут трудного. Раз шутите, то поправитесь, – и женщина вышла.

Получается, как-то не совсем правильно себя вёл, раз вежливость секретарь приняла за шутку. Покороче нужно фразы строить, и более нейтрально. Ладно, пока мэр не подошёл с собаками, нужно пролистать прессу, фамилии поузнавать, да и с проблемами вверенного ему города ознакомиться.

– Гриша, заходи! Как устроился? – Романов махнул рукой, приглашая молодого русоволосого парня с короткой стрижкой, застрявшего в дверях кабинета.

Григорий Максимович Каёта. Вспомнил Пётр прочитанное за прошедший час в газете. Память подсказала: только что назначенный первый секретарь горкома комсомола потом станет главным редактором городской газеты «Заря Урала», а потом даже переберётся в «Уральский рабочий», в Свердловск.

Скромный молодой человек как-то боком протиснулся к столу мимо расставляющей стаканы секретарши. Надо сказать, что чай, аспирин и анальгин помогли: голова почти не болела, да и озноб прошёл – плюс в кабинете работал принесённый Верой Михайловной обогреватель. Пётр взял исписанные «мэром» листки, прочитал и со вздохом вернул.

– Масштаба нет, Николай Михайлович. Я тут тоже тезисы набросал. Доставай, комсомол, ручку, или лучше возьми вон карандаш, будешь протоколировать, – Пётр подождал, пока Григорий возьмёт лист бумаги и карандаш, и начал борьбу с собаками.

– Смотрите. Нужно привлечь максимальное количество людей, владеющих оружием и умеющих им пользоваться. Главное – это «Охрана общественного порядка», по-старому, милиция, – на самом деле, читая газеты, Штелле узнал, что сейчас вообще нет Министерства Внутренних Дел СССР. Есть республиканские министерства «охраны общественного порядка» – МООП.

– Николай Михайлович, это за тобой. Каждый милиционер должен ходить с оружием и при первой же возможности стрелять в собаку, если она без поводка, и если не рискует попасть в прохожих.

– А если собака не бродячая, а её хозяин отпустил свои дела утренние или вечерние сделать? – откинулся на спинку стула тоже вооружившийся карандашом Романов.

– Тогда нужно обязательно застрелить собаку и оштрафовать хозяина – и, кроме того, привлечь его, скажем, к пятидесяти часам по наведению чистоты в городе под присмотром участкового. Его собака гадит у подъезда, а он не только не убирает говно, но ещё и собаку с поводка спустил. Но об этом после поговорим – это для другого листа, там, где профилактика. Второе: общество охотников. Нужно пригласить сюда их руководителей и активистов и договориться – куда девать убитых собак, кто отвечает за безопасность, кто платит за порох и пули. Третье: геологи, лесники и прочие товарищи типа старателей. У них ведь тоже есть оружие. Нужно связаться с руководством этих предприятий – это тоже на тебе, – кивнул Романову Пётр.

– А я чем могу помочь? – рвался в бой Каёта.

– Нужно кинуть клич среди комсомольцев предприятий, техникума, училищ, пусть организуют патрули и, вооружившись самодельными сачками, пытаются ловить собак живыми. Кроме того, комсомольцы могут в составе ДНД или самостоятельно пройтись по городу и выяснить места, где чаще всего видели своры диких собак.

– И куда пойманных девать? – правильный вопрос комсомол задал.

– Есть такое мнение, что собачьим мясом можно вылечить туберкулёз. Николай Михайлович, ты переговори с инфекционистами, у нас ведь два диспансера. Выслушай все аргументы за и против, пара дней на это у нас есть. Даже если шанс, что дети вылечатся, всего 10 %, то нужно всех убитых собак передать им. Естественно, сначала найти людей, которые умеют и согласятся разделать собак. Ту же санэпидстанцию попросить проверить мясо каждой собаки на бешенство и прочую гадость. А вот из шкур нужно пошить шапки для детей из школы-интерната. Кто за это будет платить? Не знаю, подумай и над этим вопросом, я тоже с людьми пообщаюсь. Охотникам можно билеты на дефицитную дичь пообещать, или часть шкурок им на шапки. Думать будем.

– Да! Действительно, масштабно, – хмыкнул, не отрываясь от писанины, Романов.

– Это только начало. Теперь давайте подумаем о профилактике. Давай, Николай, читай свои мысли.

– Да мысли всего две. Нужно напечатать в газете и объявить по радио, что в случае появления новых бездомных собак нужно позвонить 02. И второе – создать в городе клуб собаководов и обязать их присматривать за появившимися щенками, – председатель горисполкома протянул Петру листок.

– Принимается. Давайте вот ещё что обдумаем: откуда берутся бродячие собаки? Возможны два варианта. Первый – хозяин гулял с ней без поводка, и она убежала за той же самой собачьей свадьбой. Второй, мне кажется, вероятнее – мальчик, увидев у соседей щенка, стал канючить у родителей, что ему обязательно такой же нужен, и будет он с ним гулять по утрам и вечерам, и кормить, и лапы после прогулки мыть, и прочая, и прочая. Родители устали от уговоров с соплями и слезами, стрясли с мальчика обещание все эти манипуляции проделывать и взяли щенка. Замечательно. А щенок давай гадить в квартире. Изорвал матери единственные капроновые чулки, сгрыз ножку с таким трудом купленного дивана, истрепал только что приклеенные обои. И, самое главное, ребёнка не разбудить в шесть часов, чтобы он выгулял собаку. Не найти и в восемь вечера – он на каток убежал, или играет в футбол в соседнем дворе. Как думаете, что сделают родители?