Колхозное строительство 4

Кто сказал, что ерунда?

Ты сходи его ущучь,

Если ты и впрямь могуч.

Ты сперва его поймай,

А потом совет давай.

Ишь, два пуда ерунда!

Тот налим был хоть куда.

Жирный, чёрный, а вкусён —

Это просто райский сон.

Этого под пиво ели.

Хоть с трудом, но одолели.

Третьим блюдом был олень,

Все, значит, кому не лень,

Отрезали по куску.

И уж здесь взамен кваску

Пили бражку с туеску,

Чтобы заглушить тоску,

Покидая отчий дом.

И вернёшься ли потом

В Русь? В родимый, милый край!

Ведь чужбина-то не рай.

Так что бражка в самый раз,

А то только квас да квас.

В общем, съели оленёнка

И подали поросёнка,

На четвёртое, слышь, блюдо,

И к нему вино оттуда —

Прям из Грузии самой.

Вот уж гадость, бог ты мой.

Уксус слаще на Руси,

Хоть кого поди спроси.

Пято блюдо подают,

Все уж до кустов снуют —

Переполнены желудки,

Всё же люди, а не утки.

Пятым блюдом был пирог,

А начинкой был творог,

Со сметаною к тому ж.

И хотя наелись уж,

Все, кто мог ещё стоять,

Потянулися опять,

Кто за чашкой, кто прям в руки.

Ох уж эти руки-крюки.

Ну, ведь сыт ужо — ан нет!

«Подавайте винегрет»!

На шестое, значит, блюдо.

Кабы не было бы худо

От обжорства кой-кому,

И ведь говорил ему…

Обуздай желудок свой,

Это первый враг есть твой.

Ну да ладно. Все наелись,

И на бережку расселись.

Не было подобных изысков. Были другие. Когда писал тридцать с лишним сценариев шпионских для де Сика, то подкармливала его на работе Непейвода. Один раз тройную уху принесла — вещь, даже и не с голодухи. Вот посовещались, как узнали о гостях, с Филипповной, да и решили лягушатникам почти их национальную кухню устроить. Лягушек нет — однако есть понимание, что лягушки плавают. И рыбы плавают. Решили рыбный день устроить, тем более что четверг.

На первое и была тройная уха. На второе — тоже рыбное блюдо. Блинчики. С тремя видами начинки: с красной икрой, с чёрной икрой и с молотой севрюгой. Привезли в подарок полутораметровый экземпляр с Каспийского моря.

Запивали водочкой, на кедровых орешках настоянной. Дамы малиновой наливочкой наливались. Как там в анекдоте: бабушка приготовила такие вкусные блины, что внук ел и стонал. Оказалось — не анекдот. Внука не было, стонали французы.

Завершилось действо интересно: Жан Маре решил жениться на Быстрицкой. А та брякнула с пафосом, что с Родины не уедет. Тогда Эдмон Дантес заявил, что примет гражданство СССР и сменит веру на православие. Элина Авраамовна хихикнула, что она еврейка, и у неё есть муж, сейчас он в загранкомандировке — работает в министерстве внешней торговли.

— Разведёшься.

Тут встрял и режиссёр Жан Жиро. Он тоже хочет снять Элин. Чуть до драки не дошло — хорошо, потом выяснилось, что только снять в фильме. Он после «Рогоносца» собирается заняться картиной «Весёлый полковник».

— Всё, решено! Будешь главной героиней — тоже Элин.

Ох уж эти французы. Мачи. Ладно Жан Жиро — а Маре-то куда? Все знают, что он живёт с поэтом и режиссёром Жаном Кокто. Или Элина не знает? Или француженки настолько страшные?

Ударим русской красотой по гомосекам.

Добрый день уважаемы читатели.

Пожаловаться опять хочу. И рейтинг не маленький, и коммерческий статус дали, и вы за книгу заплатили, раз до этого места добрались.

Не хватает ваших комментариев.

Нравится, не нравится? Чего не хватает? Куда не туда иду?

Словно в пустоту пишу.

С уважением. Андрей.

Глава 12

Глава 30

Идёт по улице демобилизованный солдат. Тут две бабки к нему: