Колхозное строительство 6

О первой. Шёл 1946 год. Решили США на атолле Бикини (интересная ассоциация: они, чтобы проделать эту операцию, от Бикини отрезали кусок, взорвали часть атолла) летом испытать атомную бомбу. Ну, решили — и испытали. В результате произошло радиоактивное заражение всех кораблей, использованных в качестве мишеней при подводном взрыве. Флот из 95 кораблей-мишеней был собран в лагуне Бикини. Ну и жахнули. Два раза, чтоб для верности. Затонула куча кораблей, в том числе первого ранга — например авианосцы «Саратога» и «Индепенденс», линкоры «Невада» и «Арканзас». Герои второй мировой. В общем, собрали огромный флот и утопили. Их дело. У богатых свои причуды.

А что со вторым «Перекрёстком»? Вот, про него и речь. Достоверно известно, что к моменту старта «Аполлона-11» в Атлантическом океане у мыса Канаверал, на котором находится американский Космический центр имени Джона Фицджеральда Кеннеди, была стянута советская флотилия кораблей радиоэлектронной разведки. 16 июля 1969 года в 8:00 по местному времени началась операция «Crossroads» («Перекресток»), масштабы которой впечатляют. Над морской гладью, словно коршуны над добычей, проносились самолёты «Орион», оснащённые РЭБ. К советским мирным научным кораблям приблизились, насколько это было возможно, силы ВМС США с недвусмысленно расчехлёнными орудиями. В работу включились все наземные РЛС, которые передавали шумы на всех известных американцам частотах ВМФ СССР. Чуть только «Сатурн» скрылся за горизонтом, операция, как по волшебству, была свёрнута. Официальная версия проведения операции «Перекрёсток» — опасения американцев, что советские корабли, оснащённые средствами радиоэлектронного слежения, могли помешать НАСА осуществить успешный запуск космического корабля. Реальная цель операции намного прозаичнее: не дать возможности сделать запись параметров полёта «Сатурна-5» — ведь ракета летела явно не в сторону космоса.

Чуть позже, в 1970 году, сенатский комитет по разведке все-таки озадачился вопросом, куда ушли деньги американских налогоплательщиков. Все-таки на поиски советских судов, которые «могли бы уничтожить» космический корабль, было затрачено более 230 миллионов долларов. Это в ценах тех лет. Сегодня бы эта цифра зашкаливала бы за миллиард.

Пётр приехал к Шелепину в середине декабря. В Москву вызвали, на пленум. Там дорогого Александра Николаевича избрали единогласно. Брежнев из больницы ещё не вышел. Пётр дошёл до палаты, посмотрел в стеклянное окно — там лежал не Брежнев. Мумия. Нда. Свернула История. Пятнадцать лет. Пятнадцать лет процветания? Застоя? Жизни!

Шелепин тоже сдал сильно. Нервы. Борьба за трон. Стоит того? Чего вот люди пищат и лезут, что там хорошего?

— Александр Николаевич, у вас фотография полугодичной давности?

— Чего хотел? — понял. Не дурак.

— На днях американцы запустят в космос ракету с тремя космонавтами, хотят облететь Луну, — блин блинский, как сказать-то, чтоб совсем на дурь не походило?

— Хм, что-то такое докладывали. И что?

— Приплыть бы туда и заснять приводнение.

— Ты всё с американцами этими. Своих дел не хватает? Космос тоже тебе поручить? Байконур ведь в Казахстане.

— То есть отправить несколько кораблей к Маршаловым островам нельзя?

— Если отправим, отстанешь? — чего-то не так разговор пошёл.

— Они ведь хотят Луну облететь. Нас опередить.

— Всё, Тишков. Отправим. Давай по делу. Что с немецкой республикой? Чего тянешь? Нужно первого января объявлять о создании.

— Нужно объявлять — объявляйте. Почти все ключевые фигуры есть. Парочки министров не хватает.

— Как там Фурцева? Не пойму я тебя, зачем?

— Таран.

— Таран? Против нас, бюрократов, мешающих новой республике?

— Против вас, бюрократов.

Плохо. Не до космоса и немцев сейчас Шелепину. За власть борется. Сейчас чистки пойдут. Ну, может, к операции «Перекрёсток» устаканится всё. Или забросили уже удочку с плюшками «партнёры»? Тут параноиком станешь.

Событие тридцатое

Меняю бензопилу производства кооператива «Удача» на протез.

Продам баян на запчасти.

Алексей Николаевич Косыгин снял очки и протёр стёкла носовым платком.

— Народные предприятия?..

— Колхоз.

— Колхоз по выращиванию дисковых плугов?

— А в чём разница?

— Да ты, Пётр Миронович, даже и не думай шашку доставать. Я за любой кипеж кроме голодовки. (Не сказал. Почудилось!) Я даже думаю, что в отдельно взятой республике, в качестве эксперимента, можно и разрешить.

— Немецкой?

— Да. Не согнёшь. А Латвия?

— По мне, пусть будет две, — сидели уже прилично. Косыгин прочитал первую записку в какой-то очередной раз, и потом проект, что Пётр принёс.

Всё ведь просто. Были же кооперативы. Сейчас гражданам запрещается иметь в частной собственности средства производства. А у художника кисть — средство. А у писателя — клава. Или пишущая машинка. А у бабы Нюры, что торгует земляникой на базаре — корзинка и очки. Очки можно, а фрезерный станок нельзя?

Пётр предложил создать почти старые кооперативы. Народ сбрасывается деньгами и на эти деньги строят заводик (свечной). Разница в том, что человек сдавший деньги, не обязательно должен работать на этом заводе. Может через количество акций контролировать и влиять. Рантье плодить будем? Зачем? Что, государство не найдёт денег на свечной заводик? Найдёт. Вопрос надо ставить не так. А будет государство искать эти деньги? Плановая экономика. Потому костюм приличный не купишь. Все рубахи с длиннющими рукавами — и придумали хитрую штуку, пружинку такую, чтобы их укорачивать. Почему не отдать вот хоть эту отрасль народу на откуп. НЭП? Конечно. Как покончили с НЭПом? Просто. Задавили налогами. Давить не надо — но прогрессивную шкалу, как в Швеции, ввести обязательно. И обязательно налог на роскошь. Хочешь иметь трёхэтажный дом — имей, но налог — больше, чем за одноэтажный в разы.

— Знаешь, Пётр Миронович, что мне не нравится? Как бы всякие теневые цеховики не прибрали вскорости эти «Народные» предприятия к рукам.

— Да мы их сами позовём. Пусть строят. Рядом. А по «народным» — легко. Акцию нельзя продать. Купил, и всё — твоя. Только после смерти можно рассмотреть вопрос передачи по наследству. Лучше, конечно, выкупить. Как там Иосиф Виссарионович сказал: «Сын за отца не отвечает».

— Думаешь, люди поверят и понесут деньги? — Косыгин сомневался. Правильно делал.

— Очень в это не верится.

— Вот это поворот. Тогда о чём мы разговариваем? Время тратим?!

— Нужны положительные примеры и освещение в прессе. И ещё нужны подвижники.

— Немцы?

— Немцы. Сам деньги вложу в несколько первых. И найду управленцев в Америке или Франции. Ну а немцам через «Красный крест» поможем найти родственников и уговорим их, чтобы они уговорили тех. А те, может, и государственные инвестиции подтянут. А ещё у них куча денег в землячествах.

— Мало на коммунизм похоже, — хмыкнул «премьер». И опять очки начал протирать. Когда успел запачкать? Или хотел более ясно перспективу такого непростого для Союза шага увидеть?

— Политбюро не пропустит?

— Ерунда. Голоса в худшем случае пополам разделятся. Но думаю, по немецкой республике плюнут и склоку устраивать не будут. Ещё появятся более веские причины для выяснения, чьи в лесу шишки. Сам пока сомневаюсь. Цель благая и перспективы нарисовал. Может, всё же должен акционер работать на предприятии?

— Почему директор колхоза должен переквалифицироваться в швею-мотористку?

— Гад ты, Пётр Миронович. Убийственный аргумент. Чёрт с тобой. Вынесу на Политбюро устав новых предприятий. «Народных». Ты кого уболтать сможешь? Семичастного?