Колхозное строительство 7

— Так Хру…

— Оставь болезного. О тебе разговор. Ты — конструктор человеков. Ты, бля, должен создавать людей завтрашних. Коммунистов, патриотов, пахарей. Вот с детей правильно начал. И преступников канал рыть тоже правильно отправил. И всё! Ты тут больше полугода — да год скоро уже. И что, чего сделал? Поднял производство железобетонных конструкций в два раза, увеличил производство кирпича в три раза, в полтора раза увеличил производство тракторов, построил пятьдесят домостроительных предприятий с нуля, сейчас вот табачное производство совместное с пиндосами, как ты их называешь, организовал. Да, в Павлодаре организовал производство «виллисов». Тут производство музыкальных инструментов, опять с этими пиндосами, наладил. Вертолёты вон производить будешь. Какое слово чаще других сейчас в моей хвалебной речи звучало? Сиди, молчи! «Производство»!!! Опять тебе говорю в третий раз: бросай подменять предсовмина. Замечательный у тебя предсовмина республики, Масымхан Бейсебаевич Бейсебаев. У него опыта в пять раз больше, чем у тебя. Шестьдесят лет. Разы — скажешь? Да, при тебе тут всё крутится. Всё в разы растёт. Возможности у тебя другие, да и с головой вроде дружишь. Потому и разы. Молодец. Орден буду рекомендовать дать тебе к годовщине.

— Спасибо, скоро вешать некуда будет, — Пётр и вправду в третий раз уже слушал эту отповедь от мамонта.

— Заслужил — носи. Потом отнимут, как у меня, да и ещё у кучи народу. Вот. Реабилитацией займись. Есть ведь у тебя тут всякие раскулаченные несправедливо, за «колоски» отбывшие — это твоё. Партия виновата — партия исправит. И про тех, кто не дожил, вспомни. Им всё равно, если того света нет — а дети сейчас думают: стыдно, отец-то враг народа. А будут знать, что хороший человек.

— Да, Георгий Максимилианыч, сам собирался! Но нельзя же в одной республике. Во всём Союзе надо, и очень аккуратно. Ведь и настоящих врагов хватало — и они живы до сих пор. Семичастный и Шелепин с Хрущёвым многих зря освободили.

— Тяжёлый вопрос. Слышал про твои стычки с Шелепиным по этому делу. Я сам из таких. Захотели — наградили, захотели — врагом объявили, потом снова наградят. Вот и занимайся, найди людей. Организуй. Можешь ведь. Нужное дело.

— Молотова дадите на это дело?

— Ух ты! С козырей зашёл. Почти восемьдесят ведь ему. Старый. Но живчик, видел недавно. Да чего уж! Уговоришь — забирай. Просит в партии восстановить — восстанавливай. С Шелепиным сам разберусь, если зудеть будет. Только Вячеслав Михайлович — фигура…

— Создам комитет при ЦК по реабилитации. Секретарём ЦК. Пойдёт?

— «Создам»! Новый культ личности тут развёл. Знаешь, что Карл Маркс про это написал?

— Карл Маркс писал про культ личности?

— Темнота! Вот все вы, нынешние, такие — классиков не читаете. Карл Маркс про всё писал. Глыба.

Маленков хитро улыбнулся.

— В докладе у меня было, потому запомнил. Карл Маркс говорил в письме известному социал-демократу Вильгельму Блосу о неприязни своей ко всякому культу личности. Он писал, что никогда не допускал огласки многочисленных посланий, в которых превозносились его заслуги, и которыми ему надоедали из разных стран, — и даже никогда не отвечал на них, разве только изредка за них отчитывал. А ты говоришь. Глыба!

— Георгий Максимилианович, с репрессированными — понятно. Займусь. На самом деле ведь, по всей стране пора. Только очень тщательно — не огульно, как Шелепин с Хрущёвым. А, может, чего подскажете по воспитанию людей? Нет у Маркса?

— Дурак ты, Пётр! У него всё есть. Читай. Но вопрос твой оценил. С тройным дном вопросец. Наслышан про твои методы — пороть и к позорному столбу привязывать. А пори! И привязывай. Тут Азия, привыкли тут люди к этому. Только с умом. Мусульмане-то и так не шибко пьют. Ты смотри только, палку не перегни, национальную рознь не устрой. Будут милиционеры-казахи пороть алкашей-русских, слухи поползут. Аккуратней. Ты вообще-то знаешь, почему беседы с тобой такие веду?

— Ну, старшие товарищи…

— Опять дурак. Да потому, что ты лучший. Чуть тебя подучить и подправить — и цены тебе нет. Остальные в республиках, да и половина в самом Политбюро — карьеристы и горлопаны. Потому и вожусь тут с тобой. Всё, Пётр Миронович, завтра улетаю в Монголию. Теперь сам. Долго ещё будешь железом блестеть?

— Месяцев пять.

— Ох, ни… себе! Ну, держись. Самолёт правильно отдал.

— Так ведь…

— И правильно купил. Время — самое ценное. Дашь до Монголии долететь?

Событие двадцать девятое

Сидят два наркомана, курят косяк, один спрашивает:

— Слышь, Митяй, а что будет, если я всю эту травку сам выкурю?

— У тебя из носа кровь пойдёт!

— Чего это?

— Потому что я его тебе разобью.

В кабинете у Петра — не на Комсомольской, в домике — сидели втроём. Нога, будь она неладна, разболелась, потому пригласил товарищей домой. Титов Виталий Николаевич, второй секретарь ЦК Компартии Казахстана, сверкал новыми затемнёнными очками. Надо будет позвонить Андрюхе Олдему, поблагодарить его и попросить прислать такие себе. Без диоптрий, понятно. Сидишь на совещание, прикрыв глаза, уйдя в нирвану (главное не захрапеть), а оратор с пафосом рассказывает, что число коммунистов в Семипалатинской области выросло на три целых пятьдесят три сотых процента. Ещё бы не захлопать спросонья. Такая победа!

Третьим был Председатель Совета Министров Казахской ССР товарищ Масымхан Бейсебаевич Бейсебаев. Вопрос был один — борьба с вредностями. Пока, к сожалению, не про промышленные фильтры. Три вредности в Казахстане. На Руси-матушке — две, а тут — три. Ещё и наркотики, мать их итить. По более поздним временам Пётр отлично знал, что вырубанием и выжиганием конопли проблему не решить. И даже усугубить болезнь можно, ведь, как всегда, запретный плод сладок.

— Давайте начнём с водки, — Тишков посмотрел на зеркальные очки.

— Хорошо бы пива.

— Нет, только вино! — веселятся, гады.

Посмеялись. Великая комедия — «Бриллиантовая рука».

— Товарищи! Виталий Николаевич.

— По данным правоохранительных органов города Краснотурьинска, количество преступлений, связанных с алкогольным опьянением, снизилось в восемь раз. В первые несколько месяцев увеличилось почти впятеро количество преступлений и административных правонарушений, связанных с производством и сбытом алкогольсодержащей продукции. Сейчас, по прошествии двух лет, эта цифра лишь чуть превышает средний уровень по стране.

— А минусы? — сделал вид, что улыбается, Бейсебаев.

— Да, Масымхан Бейсебаевич, есть очереди в вино-водочные магазины, и есть заметное снижение выручки этих магазинов.

— Неизбежное зло.

— Неужели нет другого пути? — предсовмина оглядел заговорщиков.

— Ну, я его не знаю. Кроме того, никто ведь водку и прочие вина не запрещает. Сдвигается график работы магазинов — нельзя купить в обеденный перерыв. Значит, не будут пить на рабочем месте — ну ладно, меньше будут. Свинья грязь найдёт. И вечером неуравновешенные граждане не побегут за второй бутылкой. Придут на работу не с бодуна. Тоже одни плюсы, — Пётр выпил очередную болеутоляющую таблетку. Неужели ещё полгода так маяться?

— Кроме того, нужно развернуть в газетах и в кинотеатрах антиалкогольную кампанию. Я предлагаю в вытрезвителях наснимать сюжетов, и показывать эти зарисовки с натуры в кинотеатрах перед показом фильма. Кто-то себя увидит, кто-то — знакомых. Общественное порицание — это серьёзный стимул, — поддержал Титов.

— Хорошо. Давайте будем начинать. Статьи в прессе, картинки с выставки, изменение графика работы вино-водочных магазинов и отделов — ещё есть предложения? Лекции на производстве?