Колхозное строительство. Дилогия

Глава 30

Как там в песне Гарика Сукачёва: "Брел, брел, брел в розовый край на солнце". Пётр решил до Лаврушинского переулка пешком прогуляться. Нет, не от самого министерства. Далековато. Дошёл до станции метро "Кузнецкий мост". Сел там в синий вагончик и доехал до станции "Третьяковская" с двумя пересадками. Шифровался. Продефилировал по Большой Ордынке, свернул в Большой Толмачёвский переулок. И каждый раз при первой же возможности проверялся. Слежка была. Этого мужика он вычислил ещё у министерства. Серые брюки. Светло-коричневая вельветовая куртка, кепка чуть великоватая топтуну. Всё время поправлял. Или это привычка? Вот не смотрелся он ни на КГБшника, ни на мента, служащего в наружке. Слишком легко вычислялся и начинал нервничать при попытках Петра сменить направление. Штелле даже один раз специально пошёл навстречу сопровождающему, чтобы разглядеть получше. Мужик дёрнулся и даже попытался отвернуться. Короткая стрижка, серые глаза, большой нос картофелиной. Нет, не спецслужба. Тогда кто?

В "Союзе Писателей" сразу попал в цепкие руки Смирновой. Вера Васильевна была не одна, попивала чаёк с последней женой Толстого Людмилой Ильиничной Крестинской-Баршевой. Красивая жгучая брюнетка. Была лет тридцать назад, но и сейчас в шестьдесят лет была ещё хоть куда, ухожена, напомажена, озолочона и обрилиантина. Пётр зацепил краем сознания, её вроде бы должны скоро ограбить. Или путает? Ну, нет. Вот ведь на ней та самая брошь "Бурбонская лилия". Яркий синий камень в центре. Что-то там с молдаванами, но это будет гораздо позже, кажется перед олимпиадой в Москве.

Новостей было не мало. Из самых хороших, то, что книгу Алексея Толстого с добавлением песен Тишкова и некоторых эпизодов от вдовы перевели на французский и отдали месье Бику. Причём, лично и, причём, вчера, и сам он в Москве и желает свидеться с месье Тишковым. Вот с минуты на минуту и появится. Кроме того, книгу прочитала Вера Васильевна, отдала Федину и они, посовещавшись, решили издать её в СССР тиражом двести тысяч. Гонорар Людмила Ильинична разделила по-честному. Ей две трети, за себя и покойного мужа, а Петру треть. А, что вполне справедливо. Кто же от лишних трёх с половиной тысяч откажется, это за восемь песен коротеньких. Их в фильме больше, но в книгу они не втискивались, да и не нужны были, и в фильме-то лишние. Дотягивали до двух серий.

Следующая новость тоже интересная. Немцы, которые ФРГ, договорились с немцами, которые ГДР и купили у них перевод Буратин. Но ведь немцы ГДР не могут торговать чужим. Перевод переводом, но нужно и с автором договориться. Прислали юриста, он тоже в Москве, и тоже желает видеть герра Тишкова. Придёт через два часа.

И на закусочку чехи. Решили снимать фильм. Спрашивают, кто напишет сценарий. Ну, нет. Фильм – хорошо, сценарий – плохо.

– Я готова принять участие, – так вот зачем здесь богатая вдова. А зачем ей деньги? Продай пару вещиц из коллекции и хватит до самой смерти.

– И что нужно от меня? – ведь просто так даже чирий не вскочит.

– Несколько песен, немного музыки и согласие. Ну, ещё иногда буду звонить консультироваться.

Однако. Остались песни из прошлого фильма, но их ни Пётр, ни Вика почти не помнили, так отдельные слова и кусочки мотива. Только ведь раз они не запомнились, то значит и до бессмертной "Пока живут на свете дураки" не дотягивают. Придумывать самому? А смогём? Что-то из мультфильмов не вышедших ещё переделать. А дамы смотрят в упор. Им надо. Престиж. Так и ему не помешает. Много ли зарубежных фильмов снято по русским сценариям.

– Хорошо. Сроки?

– Месяца три-четыре.

– А там либо ишак либо падишах сдохнут, – похихикали.

– Если песни будут качества предыдущих, то гонорар пополам. Годится? – и серьёзное такое выражение лица благородно стареющего.

– Договорились.

– Bonjour. Comment ca va? Excusez-moi, – это в дверь постучали и в проёме нарисовалась сладкая парочка французов, увидев лишнего человека барон попятился, но был мадам Толстой остановлен.

– Tout va bien. Я уже ухожу. Заходите.

– А договор? – не понял Пётр.

– Договор заключаем завтра и с Марселем, – улыбка барону, – и с немцами, – сдвинутые брови, – Всё. Bonne journ'ee! – Людмила Ильинична выскользнула за дверь.

Пётр выложил на стол Смирновой готовую рукопись и повернулся к французам.

– А не пойти ли нам перекусить в таком случае. И маковой росинки сегодня во рту не было, – предложил Бику Штелле. Ну, не при Вере Васильевне же о делал скорбных калякать.

– Тот ресторан. Прага. – с чудовищным акцентом, но на русском выдал капиталист. Значит, осознал важность Петра и решил выучить русский. Молоток.

– Один момент. Сейчас позвоню, попробую договориться, – Пётр набрал номер Мкртчяна.

К счастью, Петрос Мушегович был на месте. Поблагодарил за волшебную песню и как истинный волшебник легко разрешил ситуацию.

– Через десять минут подъедет серая Волга. Отвезёт в ресторан и дождётся, чтобы отвезти назад. В ресторане встретят, – вот как надо работать. Зачем их заставлять дурацкие машины клепать.

В отдельном кабинете в Праге обменялись новостями под борщ и антрекоты. Не пили. Петру ещё с немцем встречаться и потом песни регистрировать. Первым начал барон.

– Кубик под названием: Кубик-Бубик запатентован в Америке, Германии, Англии и Франции, – а что, Пётр другого названия придумать не смог. Нужно броское и непонятное. Заменил одну букву.

– А сочленения?

– И они тоже. Дальше. Во Франции на моём предприятии выпущена первая пробная партия. Первого мая поступят в розничные торговые сети. Вам я привёз сто экземпляров, целый чемодан. Они у меня в номере, я остановился в той же гостинице, – переводчица успевала и есть, и говорить с ненабитым ртом. Чудеса.

Штелле, голодный после битвы с автомобилестроителями, разделался со своими порциями в пару минут. Только за ушами пищало.

– Фигурки к сказке тоже в нескольких экземплярах отлиты и раскрашены. Тоже в номере.

– Хорошо. Поедем назад, я всё заберу. А что с издательством?

– Переводчик над вашими продолжениями работу почти закончил. Он тоже аристократ, даже не барон, а целый граф. Его отец бывший русский офицер. Фамилия – Беннигсен, Александр.

– Передавайте привет с родины. Вернуться не хочет?

– Не спрашивал. И последнее. Немцы, что купили перевод, это довольно крупное издательство детских книг "Kinderbrockhaus". Они откуда-то узнали и про фигурки. Хотят купить по десять тысяч экземпляров. Общая стоимость сделки восемьдесят пять тысяч марок. Требуется ваше согласие, – а ведь месье Бик и правда честный человек. Мог и не говорить об этом. Или не мог? Немец через час ведь может проболтаться.

– Конечно.

– Да, вот реквизиты банка в Париже и номер счёта. Туда будут поступать все гонорары. Ничего не имеете против BNP Paribas Bank.