Колкая малина. Книга вторая

Страхи

По горному ущелью, по осыпи камней,По ледяным горбам, которые не тают,Вразвалку брёл, сутулясь, понурый берендей,Которого романтики давно пленить мечтают.Ему присваивали множество имён,У всех людей по всем годам и в век,Он был тотемным страхом наречён,Как лесной дикарь и недочеловек.На него ставили медвежьи капканы,Растягивали сети и собаками травили,А на облавах со всей дури били в барабаны,Но ни о чём по-человечески ни разу не спросили.А он был старый добрый берендей,Только в разные рядился одеянья.Он нечисть отгонял от человеческих детей,К людям приходя из зазеркалья.А за тех не прекращаются побоища,Но если заложили аленький цветок,Кто же будет целовать чудовищеИ из зазеркалья заберёт?Вы в своё сердце страхи не пускайте,Пытайтесь их без злобы победить,Но никогда о них не забывайте —Они ко многому способны побудить.

Темнота

Скрипит лодка сама по себе,К берегу прижатая слабеньким накатом.Месяц отражается в серебряной воде,И губы твои пахнут горьким шоколадом.Я был когда-то тайно покрещённым,Потому и чувствую этот аромат.На циферблате цифры светятся зелёным,И поёт без передыха дальний перекат.Мгновения, как искры, рвутся из костраИ умирают, превращаясь в пустоту,И отражают твои синие глазаИз космоса светящую звезду.Но тает, плача, горький шоколад,Его как дым глотает темнота.Всё, что было, не тянуло на свадебный обряд,И тенью стала твоя белая рука.Сентябрь уже скоро подкрадётся,И, наверно, обмелеет дальний перекат.На циферблате стрелка без счёта повернётся,И кто-то загадает желанье в звездопад.Нашу косу жизни чувство заплетает,Ведь даже ночью горизонта видится черта.Ты кого-то обнимаешь, и он тебя вдыхает,И расплетается моей судьбы коса.

Утро мудренее

Я сегодня встану раньше петухов,Неумытый выйду на крыльцо,И под крики дальних поездовЕщё раз прочитаю вчерашнее письмо.Оно во мне за ночь, как хмель, перебродило,Одновременно и глумилось, и страдало.Время всё давно перекроило,И ничего на исправление не прислало.Уличный фонарь, как нимб без головы,Буквы разгоняет по листу.Никто не скорректирует собственной судьбы,Зубами зацепившись на краю.Она была когда-то наважденьем,Заслонившим весь реальный мир,А выгодно уйдя, осталась сновиденьем,Но время, как известно, – лечебный эликсир.Лишь узенькую щель заря нарисовала,Петухи гребнями начали трясти.Память – это книга без конца и без начала,В ней многих можно не узнать и много не найти.Не было руки, которая писала,Потому и нечего было целовать.Она письмо на принтере набрала,Боясь, что её могут опознать.

Хандра

Чем тебе не повод до судорог напиться,Когда всё кругом становится хандрой?Но как-то получилось удивиться,Что осень тоже водку пьёт со мной.Она вилкой ковырялась в жареной картошкеИ была настроена молчать;Дождь пиликал на губной гармошке,И мне хотелось ей вопрос задать.Она пила и никого не замечала,А в щель дверей сочились холода.Она даты календарные сверяла,Понимая, что увянет к началу декабря.Паутинки лета сбились по углам,Их уже не ловят тёплыми руками.И, отставив рюмку, от нас ушла мадам,Полыхнув по полу сквозняками.Я рад, что воздержался от вопроса,Похоже, будет ранняя зима.С природы не бывает никакого спроса,А у хандры одни лишь блёклые цвета.В следующем году будем осень ждать,Для неё всё лучшее закажем,Будем её щедро поить и угощать,И свои грустные истории расскажем.

Хоть куда-нибудь

По любой дороге, хоть куда-нибудьВозьми меня в попутчики, шофёр.Мне себя сегодня не в чем упрекнуть,Потому не нужен ни суд, ни прокурор.Может, будет ночью трудная дорога,И свет от фар сыграет струнами дождя.По грязи за мной бегут измена и тревога,А я пытаюсь скрыться от себя.Может быть, моя дорога – в никуда,И там не будет ни тепла и ни приюта,Но только бы предателей не слышать голоса,Тех, которым честь – разменная валюта.Возьми меня в попутчики, шофёр,Мы будем вместе колотиться на ухабах,И дежурный обязательно затеем разговор,Может о политике, а можно и о бабах.Будем говорить, а думать о своём,А он ещё при этом станет напевать.Его, наверное, ждут за ночным дождём,А я от нажитого стараюсь убежать.Дорога в хоть куда короткой не бывает,Может так случится, что пройдут года,Но если прошлое хоть как-то защищает,Значит, не погасла ещё моя звезда.

Хлеб

В русском доме ссоры и разлад,Если хлеба не поставили на стол.Его сейчас на подоконники тулятКак никому ненужный пищевой прикол.Для хлеба всегда места не хватает,И от него откажутся, чтобы не толстеть.Там уже давно никто не понимает,О чём на самом деле надо сожалеть.Не помнят люди кислый запах голодаИ четвертухи с лебедой в трясущихся руках.Они уже забыли, что дороже золота,Не поняв откровения о пяти хлебах.И проросла внутри, как ядовитый плющ,Греховная гордыня и вера в самовластие.Человек забыл, кто справедлив и всемогущ,Чем отвратил себя от таинства причастия.Кто вымазан в дерьме атеистического срама,Тем Крест – не указатель общего пути.Все они – не от библейского Адама,А порождение кромешной темноты.Весна не может быть всегда в плену,Мне преломили каравай былинный.Я, может быть, не правильно скажу,Но пытаюсь жить не хлебушком единым.

Честно

Сегодня День рождения у отца,Его время уже очень вдалеке.Я еле помню черты его лица,Для меня они как блики на стекле.Пролетариат, перековав мечи,Организовывал барачные попойки.На них и разбирались, кто будет гегемон,А кто есть батраки, и в чём сила политической надстройки.Заначку загодя в портянку замотали,С окурком Беломора выдыхался перегар.Тайно похмелились и снова загуляли,Но теперь у каждого – свой репертуар.Мой отец паскудно матерился,Стараясь никого не замечать.Но, если основательно спиртом похмелился,Всегда на общей кухне пристраивался спать.Из газеты «Правда» свернули абажур,А барачный коридор – как коммунальный лабиринт.Всё это разродится в мрачный каламбурИ заскрипит, как в мясорубке винт.Соляркой озонирует рабочая спецовка,Сквозняк на фикус снега накрошил.А мне было плевать на все аранжировки,Я по-детски честно своего отца любил.

Яблочки

На дереве без листьев последние милые яблочки,Крот шуршит в прожитых календарных днях,На поплавки сощурились мальчишки-рыбачки,И вкус прохладный и грибной на моих губах.Рябина музыкой оранжевой звучала,И маленький комар похож на балерину.Пепельная горлица подсолнух расклевала,И мне осталось весточку отправить на чужбину.Момент для извинения найдите подходящий,И лучше это сделать на восходе дня,Где ты был живой и настоящий —На тех подмостках у заросшего пруда.Камыши слегка качают головами,Тут, похоже, помнили меня.Теченье жизни измеряется годамиИ ручонкой детской, отпустившей карася.Напишу картину начала октября:На маленькой палитре намешаю краски.Яблочками милыми побалую себяИ во всем покаюсь без оглядки.Кто-то рвётся с жизнью поиграть в орлянку,Такие изучали грамоту в тюрьме.Никого не принуждают показывать изнанку,Тебе без этого октябрь напишет резюме.

2x2

У самой кривой палки будет два конца,А у всех компьютеров – двоичная система,И в её основе опять же цифра два,И там решается любая теорема.При голосовании забыли, что 2x2 – четыре,И что бывает трудно между двух огней.И от этого им захотелось улыбаться ещё шире,И вокруг чтобы побольше праздничных огней.«Две правды не бывает», – сказали в околотке,Но не стали ни запугивать, ни бить.Они хотели выяснить, где ночью купить водки,Им до одури самим хотелось пригубить.Скупой заплатит дважды в который уже разВ студенческой столовке за прокисший квест.И будет им давиться хотя бы напоказ,Реально понимая, что объедки чьи-то ест.Как две капли воды на сцене балерины,Очень уж похоже, запрыгнуть и заскок.Книгу жизни не читают с середины,И тебя снова понуждают учить не тот урок.При всем желании два раза не умрёшь,А время – постоянный, неотступный страх.Но коли в одну воду дважды не войдёшь,Ничего не надо делать впопыхах.

Три

Тройка – цифра вещая в нашей мифологии,Ну, пускай, у нас всегда был третий лишний,Усугубить без третьего равнялось патологииИ предательством к традициям давнишним.Наговорить с три короба прогнозов горячительныхВсегда считалось признаком таланта,Всё было рассчитано на слабеньких и мнительных,Потому всегда решение и в пользу спекулянта.А плакать в три ручья всегда старались хором,Хотелось сопли утирать умными речами,Ковыряться в сплетнях и проживать раздором,Втихушку прорастая бараньими рогами.Согнуться в три погибели – значит присягнуть.А если затянуть арию за здравие,Тому и достаётся две пайки отхлебнуть,Кто барина сегодня встретил кучерявее.А обещанного ждут три года, как детскую мечту,А там уже забыли, что тогда нагнали.Кому надо вспоминать старую пургу,Когда сами кренделя уже сожрали?Нас мифами и сказками пугают,А я пред цифрой три испытываю страх:Боюсь, что жизнь мою третями разыграют,Наверное, я – заблудший в трёх соснах.

Бирюзовый

Кончился под утро дождь осенний,И посыпался с небес холодный снег.Но в твоих глазах откуда свет такой весенний,Наверное, ты от грусти знаешь оберег?Но хоть пристыли руки, и зарделись щёки,Голубыми незабудками светятся глаза.Это равнодушию и холоду упрёки,И неверию, что вновь придёт весна.Где-то высоко лебеди кричали,Они-то точно знают, что вернутся;А меня надежды оставляли,Что с прожитым сумею разминуться.В уши разные шептали голоса:Здесь возьми построй, а здесь возьми разрушь,Они жили мою жизнь, спеленав меня,А настоящая любовь – это любовь душ.Поклонились даты, по будням проскользя,А незабудки мне кричат издалекаВсё одно и то же – не хорони себя,Она уже в пути, твоя весна.Я, конечно, выдумал сказочную фею.И пусть уже недалеко закат багровый,Я ещё надеюсь, что успею,Потому что цвет мой – бирюзовый.