Колкий лед. Как можно любить

Он взял ее за руку и потянул за собой. Так они дошли до дома. Сергей налил в таз горячей воды. Усадил Настю в кресло и опустил ее ноги в таз.

– Я сделаю чай. А сиди пока грей ноги, хорошо мам?

– Да, сын, спасибо, чай – хорошая идея. А завтра мы поедем в больницу.

– Хорошо, мам.

Через несколько часов раздался звонок.

– Анастасия Станиславовна, это Андрей Петрович, звоню сообщить, что Коля находится в стабильном состоянии, пока говорить о том, что все будет хорошо, рано. Дождемся, когда мальчик придет в себя.

– Как же я рада это слышать, Андрей Петрович. Благодарю вас, что позвонили. Мы можем с Сергеем завтра навестить его в больнице?

– Думаю, да. Я общался с его отцом, объяснил, что произошло. Он достаточно адекватно это воспринял.

– Спасибо вам большое еще раз.

– До свидания, Анастасия Станиславовна.

В трубке раздались гудки.

Евгений Павлович сидел в коридоре больницы, обхватив голову руками. Только что от него ушел следователь, и он пытался переварить все, что услышал. Одновременно роившиеся в голове мысли о состоянии сына и о том, что случилось сегодня, не давали сосредоточиться на чем-то одном.

В палате напротив него лежал его младший сын, перебинтованный и весь утыканный трубками. В голове стоял голос врача: «Ваш сын в стабильном состоянии, но пока прогнозы делать рано».

– Что это значит, сколько ждать? Как такое могло случиться в школе? Почему никто не предотвратил такое. Как его сын мог себя так отвратительно вести. Ведь дома он был всегда послушным, хорошим мальчиком. Что он сделал не так? И как теперь это исправить? А если он не очнется?

Он тихонько заплакал.

После ухода жены, когда он остался с двумя сыновьями на руках, он ни разу не позволил себе слабости подумать о себе. Он понимал, что у этих двух маленьких людей есть только он.

– Хорошо, что старший сейчас учится в военном училище, и пока не знает ничего.

– Евгений Павлович, вы бы поехали домой поспали. Прервал его размышления врач. Ваш сын под моим наблюдением. Как только он очнется, я сразу вам позвоню.

– Я не могу, я буду ждать.

– А если он трое суток будет без сознания?

– Я буду здесь, пока он не очнется.

– Хорошо. Только подумайте вот о чем. Как вы сможете позаботиться о сыне, если вы не заботитесь о себе? Вы уже человек не молодой.

– У меня хватит сил, доктор. Я просто знаю, что должен быть здесь.

Врач понимающе кивнул.

Евгений снова подумал о старшем сыне. Вспомнил, как он попросил его отправить в военное училище, как говорил, что не может выносить то давление, с которым не справлялся отец и чувствовал сын.

Как может человек, который закрыл внутри себя адскую боль, научить других любить? Спрятав гнойную рану души, попытаться растить сыновей в радости. Он точно сейчас осознавал, что это ему не удалось, как и многое в жизни. Все неприятное, что мы захотим спрятать, всегда находит выход наружу.

– Здравствуйте, Евгений Павлович.

Евгений поднял красные от слез глаза. Перед ним стояла женщина. Она держала в руках термос и бутерброды.

– Я мама Сережи. Простите меня… нас, что так все произошло. Я бы очень хотела, чтобы все было по-другому.

Евгений Павлович встал на колени.

– Это вы меня простите. Это я во всем виноват. Это моя вина. Из глаз его лились слезы. Я так старался. И зарыдал. Из него изливалось все то горе, которое он столько лет держал в себе.

Настя опустилась на колени рядом с ним и обняла его. Мужчина содрогался в рыданиях. Настя просто была рядом. Она понимала, что в жизни этого мужчины давно не было того, кто смог бы понять ту боль, которую он носил в себе годами. Она понимала, потому что делала то же самое.

– Мааам. Коля очнулся. Сергей выглядывал из палаты и испуганно смотрел на взрослых, сидящих на полу.

– Сын! Евгений бросился в палату. Сынок! Как ты? Он взял Колю за руку и прижал к губам. Сынок, ты самое дорогое, что у меня есть. Только, пожалуйста, поправляйся.

В палату вошел врач.

– Так, господа, дайте мне осмотреть больного. Выйдите, пожалуйста. Сестра! Где вы ходите? Помогите мне вывести всех.

Врач не без труда выдворил всех из палаты и занялся осмотром пациента. Парню невероятно повезло. Упасть с такой высоты и не разбиться насмерть.

– Так, дорогой мой мальчик. Как тебя зовут, помнишь?

– Да, Коля.

– А фамилия?

– Полюсов.

– Отлично, может, назовешь еще какой сегодня день?

– Вроде, вторник.

– Ну, нет, уже среда. Доктор улыбнулся. Ты помнишь, что случилось?

– Помню… И мне очень стыдно, я не хотел… Коля заплакал.

– Ну, полно, полно. Чего рыдать, все обошлось пока. Ты оказался крепким парнем, знаешь ли. Везунчиком. Так что побудешь у нас несколько дней, и будешь как новенький!

– Можно мне увидеть папу?

– Да, сейчас позову. Ответил доктор, заканчивая мерить давление пациенту.

– Доктор, а вас как зовут?

– Станислав Иванович.

Коля протянул доктору руку.

Станислав Иванович пожал руку Коле.

– Будем знакомы, дорогой мой пациент.

Коля улыбнулся.

Доктор вышел из палаты.

– Так, папа больного, вас хотят видеть. Ему нужен покой, поэтому пока больше никаких посещений и вы тоже не сильно долго.

Евгений Павлович вошел в палату.

– Сынок, ну как ты?

– Пап, прости меня, я ужасно себя вел.

– Давай мы с этим позже разберемся, сын, сейчас главное твое здоровье.

– А как Сережа? Я вроде его видел. С ним все в порядке?

– Да, они с его мамой тут, пришли тебя проведать, но врач пока не разрешил, сказал, что тебе нужно отдыхать.

– Хорошо, что с ним все в порядке, я бы никогда не смог себя простить, я и сам не понимаю, что со мной творилось, почему я себя так вел. Я не хочу быть таким.

– Сынок, мы поговорим об этом, я обещаю.

Коля внимательно посмотрел на отца.

– Пап, ты другой какой-то. Живой. Настоящий. Такой, какой ты был, когда мама жила с нами.

У Евгения из глаз опять потекли слезы.

– Я теперь буду таким всегда. Прости меня, сын. Он обнял Колю.

В палату вошел врач.

– Евгений Павлович, давайте дадим отдохнуть вашему сыну. Подошел к Николаю, влил ему в рот лекарство.

– Коля, ты отдыхай, набирайся сил.

Станислав Иванович взял под руку Евгения и вывел его из палаты.