Коллекционер чудес

Тошнота стала отступать, и невидимые клещи, стиснувшие тело, разжались. Аурика наконец-то смогла спокойно дышать и смотреть на мир без пелены перед глазами. Вернон снова улыбнулся и с прежней осторожностью стал застегивать ей платье.

— Вот и все, — сказал он. — Как себя чувствуете?

— Лучше, — ответила Аурика и попробовала сесть. Получилось. Вернон не препятствовал. — Вы так и не сказали, как прошла ночь.

По губам доктора скользнула усталая улыбка.

— У нас был прорыв почти в центре города. И попытка нападения, — произнес он. — Упырь пытался пробраться в комнату Мари Макетом. Дочь директора банка.

— О господи! — воскликнула Аурика. — Его поймали?

— Пытались. Спугнули, преследовали, но он все-таки сумел скрыться. Попробуй поймай кого-нибудь в эту проклятую метель! Офицер Гресян ранен — именно он заметил упыря.

— Бедный Эдвард… — поежилась Аурика. — А говорят, вампиры не нападают в мороз.

В коридоре послышались шаги, затем дверь открылась, и Аурика увидела Дерека в компании высоченного инквизитора с лихо закрученными усами. Вернон сразу же подобрался, словно сделал что-то предосудительное, но бывший министр словно бы не заметил его.

— Как самочувствие, Аурика? — осведомился Дерек.

Он говорил вроде бы вполне доброжелательно, но глаза оставались темными и холодными. Мертвыми. Мимолетная встреча с Верой разрушила его.

— Мне лучше, спасибо, — ответила Аурика, и он, доброжелательно кивнув, сказал:

— Езжай домой. Я буду поздно.

— Хорошо, — промолвила Аурика, но Дерек и усач уже вышли в коридор. Когда за ними закрылась дверь, Вернон сразу же предложил:

— Давайте я отвезу вас. Хочу быть уверен, что с вами все в порядке.

Аурика хмуро посмотрела в его сторону и сказала:

— Вам не о чем беспокоиться, Август, я вполне способна добраться до дома.

— У меня исключительно научный интерес, — произнес Вернон. — Хочу посмотреть, как быстро вы лишитесь сознания повторно. У таких переходов через артефакт всегда бывает вторая волна. Ну а когда вы упадете, непременно понадобится кто-то, кто вас подхватит.

«А с Дереком вчера все было нормально, — подумала Аурика. — И сегодня артефакт на него никак не повлиял».

Должно быть, Вера Эшвуд действовала похлеще любых артефактов. Аурика не могла признаться, почему ей настолько обидно, почему так щиплет в груди.

«Я не влюбилась», — упрямо подумала она и сказала:

— Хорошо, Август. Едем.

— Август, я могу вас попросить об одной вещи?

Эверфорт замело еще сильнее, чем Бриуотер, но Аурика с удивлением заметила, что почти все дороги уже расчищены до булыжников. Должно быть, потрудились артефакторы, растапливая снег. Мороз ослабил хватку, но людей это не радовало: они встревоженно читали свежий выпуск газеты, где говорилось о введении комендантского часа и формировании добровольной народной дружины, и понимали, что ничего хорошего ждать не приходится.

— Разумеется, — серьезно ответил Вернон.

Сейчас, когда они сидели в гостиной с чашками свежего чая, анатом выглядел не усталым и вымотанным циником, а спокойным джентльменом. Аурика невольно этому обрадовалась.

— Пообещайте, что скажете мне правду, — потребовала она.

Губы доктора дрогнули в улыбке, и он ответил:

— Клянусь. Я не врал вам до этого и не буду врать впредь. Вы что-то хотели узнать?

Аурика помедлила, собираясь с силами. Видит бог, леди не должна спрашивать о таких вещах! Но она уже давно жила не в том мире, в котором можно встретить настоящую леди, такую, как в книгах.

— Вы ведь волочитесь за мной, не так ли? — все-таки вымолвила она, чувствуя, как на щеках вспыхивает румянец. — Хотите меня влюбить, потом бросить и устроить скандал на весь север, чтобы отомстить моему мужу. Это так?

Она с удивлением обнаружила, что Вернон выглядит ошарашенным, таким, словно Аурика с необыкновенной легкостью прочла его потаенные мысли. Ей стало обидно и горько: значит, Дерек был прав. Он прекрасно знает жизнь и людей, а она, Аурика, наивная дура и верит в то, что люди по своей природе хорошие и добрые. Давно пора бы перестать, а она все верит.

— Аурика, вы… — начал было Вернон, но она перебила, жестко повторив:

— Это так?

Доктор вздохнул, с усилием сжал пальцами переносицу, сразу же сделавшись слабым и беззащитным, а затем ответил:

— Да, вы правы. Это так. Позвольте мне объяснить.

Аурика кивнула. По-хорошему, Вернона следовало бы выставить из дому, устроив скандал на весь север уже для него, изобразив доктора дрянью, которая осмелилась домогаться порядочной замужней женщины, но это не вписывалось в планы Аурики. Она хотела довести до конца ту идею, которая пришла ей в голову по дороге домой.

— Я действительно собирался вас соблазнить, — признался Вернон, и, вопреки ожиданиям Аурики, в его словах звучала искренняя горечь и раскаяние. — Тогда, за ужином у бургомистра, все и придумал. Смотрел на вас, любовался вами и думал, насколько хорошо будет сорвать этот цветок и уничтожить его. Вы очень проницательны, Аурика, вы правы… Но я ошибся. И я наказан.

Он сделал глубокую, почти трагическую паузу, и Аурика готова была поклясться, что в этом нет ни лукавства, ни игры.

— Я узнал вас ближе, — глухо продолжал Вернон, — и понял, что вы удивительная девушка. Исключительная. Таких больше нет. Аурика, я пропал и погиб, я полюбил вас всем сердцем, и мне теперь нет ни спасения, ни прощения.

Аурика молча слушала его, и только подрагивающая в руках чашка чая выдавала ее волнение.

— Простите меня, — промолвил Вернон и наконец-то осмелился поднять голову и взглянуть Аурике в лицо. — Простите, если сможете. Я не смею просить вас о чем-то, кроме этого.

Воцарилось молчание — тяжелое, почти физически ощутимое. Аурика бесшумно отставила чашку на столик, поднялась с кресла и, подойдя вплотную к нервно вставшему Вернону, положила руку ему на плечо и сказала:

— Я прощу вас, Август, если вы ответите на еще один вопрос. И ответите честно.

— Разумеется, — с готовностью кивнул Вернон.

В нем сейчас не было и тени вечного цинизма — лишь откровенность и печаль.

— Это вы наложили на меня заклятие?

Вернон изменился в лице. Похоже, он ожидал чего угодно, только не такого вопроса. И в эту минуту Аурика готова была поклясться, что он ни при чем. Он не имел никакого отношения к мороку, заставившему ее сбежать.

— Клянусь, что я не делал этого, — произнес Вернон, глядя на Аурику с видом преданной собаки, которую хозяин избил за несуществующую провинность. — Даю вам честное слово. Я не имею к этому отношения.