Коллекционер пороков и страстей

Заглянув в комнату Волошина, я убедилась, что его тоже где-то носит. Но вместо того чтобы ломать над этим голову, пошла досыпать.

Встретились мы за обедом. Галины за столом не было, Бергман ответил на мой вопрос:

– Она нас покинула. – В свете последних событий, прозвучало это как-то двусмысленно.

– Джокер смог убедить Галину, что ее жизни ничего не угрожает, – вмешался Вадим. – Дамочка совсем не в его вкусе, и гостей он не особо жалует.

– Ты в самом деле уверен, что она ничем не рискует? – нахмурилась я.

– Определенный риск, конечно, есть. Кирпичи все еще падают на голову с завидной регулярностью. Но версия, что некто мстит мошенникам, вызывает большие сомнения. Хотя всех, кто есть в списке Галины, следует тщательно проверить. Сегодня ночью в Поэта стреляли из того же оружия, что и в Лотмана с семьей.

– Это точно?

– Абсолютно.

Что-то не складывалось. Оттого я чувствовала беспокойство, а еще досаду. С одной стороны, все вроде бы ясно: убийца Лотмана решает устранить последнее препятствие на пути к наследству – Надежду. И пытается ее убить. Но все это упорно вызывало сомнение, причину которого я определить затруднялась.

– Получается, у нас один подозреваемый – Сивко? – оглядывая всех по очереди, спросил Димка.

Бергман пожал плечами:

– По всей видимости, так.

– Тогда какого хрена мы здесь сидим? – хмыкнул Вадим.

– Мы до сих пор не знаем, где он находится, – напомнил Максимильян. – С работы он отпросился на пару дней, значит, завтра должен появиться.

В этот момент в столовую заглянула Лионелла и сказала с недовольством:

– Вас какая-то девица спрашивает.

– Она назвалась?

– Нет, но тут я ее уже видела. Пустить?

– Пусть подождет в кабинете.

– Кто это может быть? – спросил Димка.

– Закончим обедать и узнаем.

В кабинете, куда мы отправились вчетвером, ждала Надежда. Увидев нас, вскочила и шагнула навстречу.

– Я к вам…

– Присаживайтесь, – указал ей на кресло Бергман. Особо гостеприимным не выглядел. – Вы приехали одна?

– Да. Я ушла от них. Надоела эта Эмма… и сынок ее… все надоели.

– И что теперь собираетесь делать?

Вопрос вызвал растерянность.

– Я… что-нибудь придумаю.

– Отлично. А сюда вы зачем пришли?

– Но… я же… к кому мне еще идти?

– Я помню, что вы остались одна. Ни родственников, ни друзей. При этом с легкостью отказываетесь от помощи.

– Вы Вербицких имеете в виду? – обиженно спросила она, надув губы, точно ребенок.

Бергман кивнул.

– Станислав Янович проявляет о вас искреннюю заботу.

– Потому что у меня есть деньги. Его мамаша твердит с утра до вечера, какой он замечательный… только он мне не нужен.

– Что ж… Я думаю, господин Аллилуев охотно придет вам на помощь.

– Да не хочу я связываться с этим старым занудой.

– Тогда поясните, что вы ждете от нас?

– Помогите мне.

Она вздохнула, а потом кокетливо улыбнулась. А я вспомнила слова Вадима «девчонка меня клеит». Теперь она испытывала свои женские чары на Бергмане. Он равнодушно пожал плечами:

– Вы можете жить здесь, пока мы не найдем убийцу.

– Ага. Вместо одной тюрьмы переселиться в другую, – хмыкнула она и тут же смущенно отвела взгляд. – Слушайте, я уже взрослая и хочу сама решать…

– Так в чем проблема? – невежливо перебил Бергман.

Его подчеркнутое равнодушие и высокомерие ее испугали. Она готова была разрыдаться и держалась из последних сил, справедливо полагая, что слезы впечатления на него тоже не произведут. Нашла взглядом Вадима, но тот с праздным видом крутил огромный глобус на латунной подставке, украшавший кабинет Бергмана.

– Я не могу вернуться в дом деда, – прошептала она. – Но у Ядвиги есть квартира. Я ведь имею право жить там? Мне надо немного денег на первое время. Я потом все верну. С процентами.

– Вы наследство имеете в виду? – спросил Бергман. – До него еще нужно дожить.

– Вы меня запугиваете, – жалобно произнесла она, но в тот момент совсем не боялась.

– Нет, я хочу, чтобы ситуация стала для вас предельно ясной. Этой ночью вас пытались убить.

– Да с чего вы взяли? – возразила она. – Какой-то придурок влез в чужой сад…

– У этого придурка было оружие. Так что это не «обычный придурок». И еще: оружие то самое, из которого была расстреляна ваша семья. В полиции вам об этом еще не сказали?

Лицо ее сморщилось, она закрыла его руками и заплакала. Горько, отчаянно. Я с раздражением смотрела на Бергмана, тот сидел с невозмутимым видом, но поразил не он, а Вадим с Димкой. У обоих ее слезы сочувствия не вызывали, только досаду.

– Что же мне делать? – вытирая глаза ладошкой, спросила она.

– Не отказываться от помощи и проявлять осторожность.

– От какой помощи? – переход от отчаяния к возмущению был весьма стремителен. – Они мне не дают шагу сделать. Я не могу выйти из дома… просто побыть одна не могу.

– Вполне вероятно, в полиции решат дать вам охрану, в этом случае ваши передвижения станут еще более ограниченными. Утешайтесь тем, что это временно. Так кому мне позвонить? Аллилуеву или Вербицкой? Возможно, есть еще кто-то?

– Никого, – отмахнулась она. – Ладно, звоните Аллилуеву. К Эмме я точно не вернусь. Чтобы от них избавиться, мне пришлось в окно вылезать. Это нормально?

– Нет, не нормально. Уверен, они сейчас места себе не находят от беспокойства. И уже звонят в полицию.

– Ну почему вы не хотите мне помочь? – стукнула она кулаком по подлокотнику кресла. – Всем было бы хорошо. Я бы жила в квартире Ядвиги, никто бы не знал, где меня искать. Я бы просто жила, никому не мешая. Что в этом плохого?

– Поговорите об этом с Аллилуевым. В любом случае не мне решать вашу судьбу.

– У вас ведь есть деньги? Я же вижу… вон какой дом… Почему вы не хотите помочь? Ладно, звоните Аллилуеву. Только предупредите его, пусть меня оставит в покое. И никаких дач, я в городе жить хочу.