Коллекция поцелуев

– Зэй? Что случилось? – Она перешла на шепот.

– Я не смогу. В субботу мы переезжаем.

На несколько мгновений воцарилась полная тишина, прежде чем Лин завопила: «Что?!» Она отстегнулась и нагнулась между сиденьями, чтобы посмотреть на меня. На лицах девчонок читалось полное недоумение.

– Ты плакала, – сказала Кензи. – Что произошло?

Я пытаюсь держать себя в руках, пока изо рта вылетают эти отвратительные слова: «расходятся», «квартира», «за городом». Выражение лиц девчонок прекрасно отражает всю скверность ситуации.

Лин, которую удочерили из Китая, когда ей не было и двух, была единственной в машине, чьи родители все еще были вместе.

– Ох, Зэй, мне так жаль. Хорошо, что ты переезжаешь недалеко. Я жутко испугалась, когда ты это сказала.

Кензи вытирает слезы. Ее мама, белая женщина из Техаса, влюбилась в чернокожего парня в колледже, что, очевидно, было неприемлемо для ее родни, так что им пришлось переехать в округ Колумбия. Ее родители разбежались, когда она была в начальной школе. Родной отец вернулся в Техас, но она продолжала хорошо общаться с ним, как и со своим отчимом. Обоих она звала отцами и каждый год летом ездила на две недели погостить в Техас.

– Все будет хорошо, – прошептала она. – Может быть, им просто нужно немного отдохнуть друг от друга. Возможно, они еще снова сойдутся.

Я заметила, как Лин бросила на Кенз осуждающий взгляд, и прекрасно поняла почему. Она не хотела, чтобы я тешила себя ложной надеждой, но было уже поздно. Я не хочу, чтобы у меня был отчим. Мне нужна моя семья. Мы вместе, вчетвером, – вот все, о чем я думала, пока плакала ночью. Я знала, что глубоко внутри им будет не хватать друг друга. Да-да, так и будет. Я даже не хотела, чтобы кто-то еще узнал об этом, потому что совсем скоро мы все снова соберемся вместе, и у нас будет дом еще лучше, чем старый, и мы все заживем так, будто ничего и не случилось.

– Никому не рассказывайте, хорошо?

Переглянувшись, все трое молча кивнули. Моника придвинулась ко мне, протянув мизинец.

– Не важно, что будет дальше. Мы здесь, и мы с тобой. Просто знай, что все будет хорошо.

Я сцепила наши мизинцы. Мама Моники никогда не была замужем. Ее отец – морпех с базы Куантико, и сейчас он платит на нее алименты, но на этом его участие в жизни дочери заканчивается. Она живет с мамой, младшей сестренкой от другого отца, тетей, двумя кузинами и бабушкой – целый дом шумных и дерзких латиноамериканок.

По дороге к школе я чувствовала ореол любви, которым девчонки окружили меня. Пасмурный, холодный день полностью соответствовал состоянию моей души, пока я сидела на уроке математики. Когда дело доходит до английского, я чувствую себя полностью разбитой, при мыслях о родителях или о Уайли меня начинает выворачивать. Плюхнувшись на стул, я вяло оглядываюсь по сторонам, пока миссис Уорфилд вещает что-то про силу слова.

Наше новое задание состояло в написании очередного стихотворения, целью которого было отобразить чувства другого человека с использованием метафоры или сравнения. Что-то о чувствах. У меня же получилось нечто скорее жалкое. Я написала две строчки о том, что улыбка Лин похожа на лучик солнца. Полный отстой.

В конце занятия миссис Уорфилд произнесла нечто, вырвавшее меня из оцепенения.

– Минутку внимания, класс. Кое-кто, чье имя я из деликатности упоминать не буду, написал вчера потрясающее стихотворение. Я не ожидала, что кому-то из вас удастся написать что-то глубокое за столь короткий промежуток времени, а потому считаю своей обязанностью поделиться этим произведением со всем классом.

Мурашки пробежали у меня по спине. Только не мой стих. Разумеется, я вложила в него все свои эмоции, но я никогда не была сильна в письме, так что он просто не мог получиться хорошим.

Вдруг меня озарила мысль, что, возможно, это был стих Дина. Я украдкой обернулась и в тот же миг встретилась с ним взглядом, чем, очевидно, пробудила в нем любопытство. На мгновение я забыла о семейных неприятностях. Я подумала, как же интересно будет заглянуть в голову Дина и узнать, что у него было с этой Дженной. Миссис Уорфилд слегка откашлялась. С каждой секундой я нервничала все сильнее, пока наконец она не начала своим глубоким голосом:

Я разбудила братца, крадучись мы пошли,Под елью под зеленой подарки мы нашли.Красивый синий велик, для кукол теремокСтояли в уголочке, свой поджидая срок.

Господь Всемилостивый! Это было мое стихотворение. Краска залила лицо, и я вжалась в стул. Она ни разу не посмотрела на меня и не выдала меня, но мне все равно хотелось закричать что есть мочи: «Заткнись! Прекрати сейчас же!»

К отцовскому плечу прижалась нежно мама,А он светился, думая: «Нас не коснется драма!»Они поцеловались, и руки их сомкнулись,И кто бы мог поверить, что вот уж разминулись.

Миссис Уорфилд угадывала все эмоции, наполнявшие эти слова, и читала настолько проникновенно, что мое сердце с каждым словом сжималось все сильнее. Вчера, когда я писала стихи, я грустила, но еще надеялась на лучшее. Сегодня уже все по-другому, и тем сильнее эти строчки воздействовали на меня.

Каждое произнесенное слово затягивало на моей шее удавку. При каждом взгляде на лицо учительницы, в точности отражавшее чувства, описанные в стихотворении, я чувствовала, что вот-вот разрыдаюсь. Я призвала на помощь все свое самообладание. Не могла позволить себе раскиснуть на глазах у всего класса.

Ель красочным нарядом нас радовала в праздник,Камин огнем потрескивал – растапливал сердца.Отец тихонько песенку для матери завел,А за окном пушистый снег все шел, и шел, и шел…

Закончив чтение, миссис Уорфилд театрально закрыла глаза и приложила руку к сердцу. В классе воцарилась полная тишина, но спустя миг зазвучали аплодисменты. Очнувшись, я тоже захлопала, чтобы не выдать себя. Я ясно слышала шепот ребят, рассуждавших, кто мог это написать. Краем глаза я заметила, что Дин смотрит на меня, и тут же вспомнила, как говорила ему, что мой стих был о Рождестве и о семье. Вот черт. Мне стало трудно дышать. Он наверняка тоже вспомнил о нашем разговоре и понял, кто автор. Когда твой секрет раскрывают, чувствуешь себя голой посреди улицы.

Как только прозвенел звонок, я сорвалась со стула. Заметила, что миссис Уорфилд пыталась встретиться со мной взглядом, но я отвернулась. Я понимала, что она не хотела обидеть меня, но все же лучше бы спросила разрешения, прежде чем читать. Уже выбежав в коридор, я услышала раскатистый бас Дина. Он кричал: «Зэй! Погоди секунду!» Ну уж нет. Резким движением я закинула сумку с учебниками на плечо и растворилась в толпе.

Следующие два часа я успешно избегала его, что не могло не радовать. Если бы он начал расспрашивать меня, я бы точно не удержалась и разревелась. Я изо всех сил старалась выдавить из себя улыбку, но все было напрасно. Весь день ребята спрашивали меня, что случилось. Я отвечала что-то вроде «проблемы в семье» или «мне нехорошо», но постепенно становилась язвительной и злой.